Стас Иванов - Организм 2.0

Впрочем, Долин заметил кое‑что внушающее оптимизм – подлетающий к общине самолет заметили. Столпившись у окон – застекленных и выбитых, – тысячи человек глазели на самолет. Кто‑то куда‑то бежал, некоторые махали руками, пытаясь привлечь внимание, кто‑то прыгал от радости, явно радуясь доказательству, что на Земле остались живые. Рядом с огневой точкой в одной из башен суетилось несколько человек в военной форме и с автоматами. Что они собирались делать, Долин не знал. Даже если местные хотели добраться до танка и спасти их, они никак не успели бы до приземления самолета избавиться от всех протистов внизу. Более того, никто из местных даже не пытался выйти с ними на связь…

— Сто пятьдесят метров до земли! – крикнул Савельев. – Пофиг, садимся на реку!

— Стоять! – крикнул Долин. Перенаправив бинокль, он вновь и внимательней осмотрел приглянувшееся издалека местечко. Длинная эстакада с широкой магистралью Звенигородского проспекта шла перпендикулярно и над третьей кольцевой, вливаясь в нее круговыми развязками. Ровно посередине эстакаду перегораживала перевернутая фура, пару сотен метров после нее дорога была полностью свободна от машин. – Вася, видишь эстакаду? В километре от нас?

Савельев глянул вперед, после на небоскребы. С возмущением спросил:

— А чо так далеко от людей?!

— Садимся туда!

— Черт, она с уклоном вниз! Как я сяду на нее без движка?!

— Ты бы не смог приземлиться даже с движком, – ехидно заметила Кнопа. «Сайгу» она прижимала к груди, ногами уперлась в спинку переднего кресла. – Даже на ровную дорогу. Счастье, что смогли взлететь.

— Ну да–да, посадка посложней взлета, – пробормотал Савельев. – Намного… А, да пошло бы все! – Он резко вывернул штурвал, направив самолет с сторону. – Затягивайте ремни, посадка будет нереально жесткой!

Змейкой вильнув вправо–влево, самолет полетел над началом эстакады в сотне метров над ней. Выпустив закрылки и шасси, инженер снизил скорость, однако она все равно была слишком высокой – выходило, что Соката перелетит через всю эстакаду.

Надавив на штурвал, Савельев направил нос вниз, отчего самолет, сбросив было скорость, снова начал ускоряться. Внизу замелькали машины и валяющиеся между ними протисты. Их было немного – большинство ушло к небоскребам, – никто из них не слышал беззвучно планирующий самолет, и никто не спешил выходить из спячки. Из‑за близости к общине живых, вечно тревоживших их, мертвецы не меняли свою модель поведения. Это давало шанс.

Когда до полотна шоссе оставалось полсотни метров, а блокирующая дорогу фура появилась в поле зрения, инженер выпустил шасси и очень спокойным, будто бы обреченным голосом спросил:

— Знаешь, Леша, всегда хотел узнать. Когда началась пандемия, Ленин, интересно, ожил?

Выдохнув, Долин до упора затянул ремень безопасности. Ответил:

— Токсполазмоз не может оживить труп.

— Значит, нет, – уныло вздохнул инженер. С тревогой глянул на фуру в сотне метров впереди. – А жаль. Было бы прикольно, если бы нас попытался покусать сам Ленин.

Фура мелькнула под крыльями в десятке метров внизу. Всем мгновенно стало ясно, что с такой высотой и скоростью коснуться асфальта получится лишь у самого конца импровизированной ВВП. Прямо перед завалом из столкнувшихся машин.

Стиснув штурвал, Савельев резко толкнул его вперед, затем сразу же потянул на себя. Ухнув на несколько метров вниз, Соката резко задрал нос и пошел вверх, стремительно теряя скорость. Инженер попытался было выправить положение и опустить нос, но слишком поздно – с потерей скорости гладкое планирование превратилось в падение. А рывки штурвала лишь усугубили положение и привели к крену.

Хвост Сокаты, несущегося на баррикаду из машин, коснулся асфальта, с жутким скрежетом высек из него сноп искр. Пассажиров резко кинуло вперед. Следующим коснулось дороги и сломалось крыло. С зубодробительным ударом самолет бросило на брюхо. Стойки шасси сложились как картонные, и Соката юзом заскользил по шоссе, выдирая из него клочья дорожного покрытия. Заехав по отбойнику, отломился хвост, и удар закрутил самолет вокруг своей оси. Лишь уцелевшее, скребущее по шоссе крыло не давало самолету перевернуться и удерживало его на брюхе. Удар об отбойник, и оно тоже осталось валяться на исцарапанном асфальте вместе с вырванными кусками фюзеляжа.

Замедляясь, самолет почти остановился, когда обломок крыла угодил и уперся в ямку на дороге. Машину подкинуло вверх, Соката встал на крыло, на некоторое время замер, словно раздумывая, как ему лучше упасть – на брюхо или на кабину, дабы заблокировать пассажиров. И, сжалившись над людьми, рухнул на брюхо, выдавив из под себя облачка пыли.

Кое‑как отцепив от штурвала закостеневшие пальцы, Савельев объявил:

— Все, приехали. Дамы и господа, не забывайте свой багаж. Спасибо, что воспользовались услугами нашей авиакомпании…

Сказав это, парень истерично захихикал.

Несколько секунд, пытаясь прийти в себя, люди занимались не пойми чем: Савельев впал в истерику, Кнопа, отстегнувшись, искала на заднем сиденье «Сайгу» и рюкзаки, улетевшие вперед, а Долин ощупывал голову, которой он приложился о стекло кабины. От удара стекло покрылось паутиной трещин, в нем появилась приличная вмятина.

Первым пришел в себя Долин.

Вытерев рукавом бежавшую по щеке струйку крови, он открыл дверь кабины и, отстегнув ремень, прошипел:

— Уходим! Немедленно!

Выпрыгнув, он буквально вырвал с заднего сиденья девушку и кинул ей рюкзаки – ее и свой. После вытянул все еще хихикающего Савельева и, встряхнув парня, велел:

— Валим!

— Э, что? – Савельев моргнул, в его стеклянных глазах появились проблески разума. – Мой инструмент!

Долин передал Кнопе ее ружье, оттолкнул попытавшегося было забраться в самолет инженера.

— Забудь! Сумка слишком тяжелая!

— Но нужно захватить хотя бы набор…

Накидывая на плечи рюкзак, Долин вместе с девушкой рванул к съезду с эстакады на кольцевую. Оставшись в одиночестве, Савельев кинул тоскливый взгляд на сумку с инструментом, немного поколебался и понесся за спутниками.

Достигнув съезда на кольцевую Долин, на миг замерев, оценил обстановку. Слева от эстакады вдоль кольцевой внизу на полкилометра тянулось бетонное уродливое здание крытой пятиэтажной автостоянки. За ним располагался одноэтажный автоцентр, продолжавшийся высоченным торговым центром, из‑за которого торчали небоскребы. Справа от кольцевой по узкому пустырю бежали железнодорожные рельсы. В саму кольцевую круговыми съездами вливалось несколько проспектов, вдоль нее, нед ней, пересекая ее, высились эстакады, сплетенные в сложную паутину дорожных развязок.