Нагару Танигава - Меланхолия Харухи Судзумии (Перевод с японского)

Я все ждал, поставив кружку на пол коридора и положив ногу на ногу. Шуршания одежды из комнаты уже не доносилось, но и внутрь меня никто не звал. Так я просидел, обняв руками колени, еще десять минут.

— Заходи, пожалуйста…, - послышался из-за двери тихий голос Асахины.

За спиною открывшей мне дверь безупречной горничной виднелись бледные ноги Харухи, с безразличным видом опиравшейся локтями на стол. На голове ее покачивались заячьи ушки. Это был вызывающий ностальгию образ девочки-зайчика. Странно это — ни воротничка, ни манжет на ней нет, нет даже колготок в сеточку. Так Харухи и сидела — с одними только ушками на голове, сведя под столом ноги вместе.

— Хоть руки и плечи открыты, а вентиляции в этом костюме все равно никакой, — сказав так, Харухи отхлебнула чай из чашки. Нагато перевернула очередную страничку.

В окружении горничной и девочки-зайчика, я не знал, куда деть глаза. Если бы эта парочка зазывала клиентов куда-нибудь, они бы существенно повысили прибыль.

— Ого, что тут у вас? — улыбаясь как обычно, бурно поприветствовал нас появившийся Коидзуми.

— Сегодня что, костюмированная вечеринка? Прошу прощения, что я без костюма.

Не сбивай всех с толку, а?

— Микуру-тян, садись сюда.

Харухи указала на стул перед собой. Асахина робко, стараясь не встречаться с ней взглядом, присела. Пока я гадал, что задумала Харухи, она принялась, осторожно перебирая волосы Асахины, заплетать ей косу.

Со стороны это выглядело так, будто старшая сестра расчесывает волосы младшей. Мирная домашняя сцена. Правда, Асахина сидела ни жива ни мертва, а Харухи имела весьма кислый вид. Наверное, она действительно просто заплетала косичку горничной-Асахине, ничего больше не имея в виду.

Я спросил у Коидзуми, с затаенной улыбкой наблюдавшего за этой сценой:

— Будешь в «Отелло»?

— Конечно! Сто лет не играл.

Пока черные и белые бились не на жизнь, а насмерть (Коидзуми, даром что может превращаться в сияющую сферу, играл очень слабо), Харухи развлекалась, то сплетая косу Асахине, то распуская ее, то завязывая хвостики, а то собирая волосы в хвост (всякий раз, как Харухи дотрагивалась до нее, Асахина тихонько вздрагивала). Нагато, не поднимая глаз ни на мгновение, была поглощена чтением.

В общем, тот день был обычным времяпровождением «Бригады SOS». Ничего связанного с искажающими пространство пришельцами, гостями из будущего, синими гигантами или красными сияющими сферами. Никто не давал указаний, чем заниматься, а что нужно делать было неизвестно. Отдавшись во власть течения времени, напомнила о себе забытая школьная жизнь. Обычный мир, обычней обычного.

Хотя меня не слишком радует такая праздная обстановка, я говорю себе: «Ладно, у меня еще много времени», — и просто жду завтрашнего дня.

Тем не менее, я все равно был вполне счастлив. Просто придти в комнату — наблюдать за Асахиной, усердно трудящейся как настоящая горничная, за Нагато, неподвижной, как статуя Будды, за обезоруживающе улыбающимся Коидзуми и за Харухи с ее перепадами настроения, сразу отражающимися на лице, — все это вносило необычный оттенок, давало мне странное ощущение полноты моей школьной жизни. Пусть моя одноклассница хотела меня убить, пусть я видел свирепых монстров в сером нечеловеческом мире, но может, ничего этого не было? Может, это было просто галлюцинациями, гипнозом или сном?

Досадно, что на меня смотрят как на подчиненного Судзумии Харухи, но с другой стороны, только я могу находиться в обществе такой разношерстной и такой интересной компании. Вопрос «почему я?» в таких условиях уходит на второй план. Может, когда-нибудь здесь появится еще кто-то вроде меня.

Хотелось бы мне, чтобы это продолжалось подольше.

Вы тоже так думаете? Ну да, конечно.

Однако был человек, который так не считал.

Верно, Судзумия Харухи.

Вечером, после ужина и ванной, закончив подготовку к завтрашнему уроку английского, я обнаружил, что уже пора ложиться спать. Я растянулся на кровати и открыл ту толстенную книгу в твердом переплете, которую всучила мне Нагато. Подумав, что время от времени можно бы и полистать книжки, я приступил к чтению. Да, действительно, не узнаешь, насколько интересна книга, пока не начнешь ее читать! Все-таки хорошая вещь — чтение.

Впрочем, невозможно осилить такое количество букв за один вечер, так что я отложил книгу на самом интересном месте, после монолога одного из главных героев, и решил отдохнуть. Вскоре Морфей совсем одолел меня. Заложив страницу закладкой со сделанной Нагато надписью, я закрыл книгу, выключил свет и забрался под одеяло. Через несколько минут я уже был в стране снов.

Кстати, знаете ли вы, как люди видят сны? Существуют два вида сна — быстрый и медленный, которые по очереди сменяют друг друга. Первые несколько часов длится состояние глубокого сна, по большей части, медленного. В это время мозг приостанавливает свою активность и отдыхает. В период быстрого сна, когда тело спит, но включается мозг, мы и видим сны. К утру периоды быстрого сна случаются чаще, поэтому перед тем как проснуться, мы почти всегда видим сон. Я почти каждый день вижу сны, но так как сплю до самого последнего момента, то когда встаю, так тороплюсь в школу, что сразу забываю, что мне снилось. Зато иногда во сне всплывают вещи, о которых ты позабыл уже несколько лет назад. Насколько же загадочно устроена человеческая память!

Ладно, вернемся к теме. Кому какая разница, в общем-то.

Я почувствовал, что кто-то хлопает меня по щекам. Отстаньте, я спать хочу, и не мешайте мне.

— …Кён.

Даже будильник еще не звонил. А если зазвенит, я тут же его вырублю и посплю еще чуть-чуть, пока мама не отрядит сестренку вытаскивать меня из-под одеяла.

— Ну, вставай уже!

Ни за что — я хочу спать. Нет у меня времени смотреть всякие подозрительные сны.

— А ну подъем! Ты что, не слышал?

Руки, сомкнувшиеся на моей шее, безостановочно трясли меня. Мой затылок ударялся о жесткий пол и я открыл глаза.

Жесткий пол?

Я подскочил и сел. Склонившаяся надо мной Харухи отдернула голову, чтобы избежать столкновения с моей.

— Проснулся, наконец?

Харухи стояла на коленях рядом со мной, одетая в свою школьную форму-матроску. На ее бледном лице читалось беспокойство.

— Знаешь, где мы?

Знаю, в школе. В Северной старшей, где мы учимся. Вот каменная дорожка от школьных ворот к входу. Света нигде не было, и в темноте здание серой тенью нависало над нами…

Нет.

Это не ночь.

Просто нависающая и расширяющаяся во все стороны темно-серая пелена. Однотонное, испускающее слабый фосфорический свет небо. Ни луны, ни звезд, ни даже облачка — только серая как бетонная стена высь.