Лавр Сивер - Авария или В ожидании чуда

Невысокий крепкий мужчина вкатил в комнату тележку с едой и бочком присел на стул, подсунув ноги под сиденье и опершись локтем на спинку. Его одежда, состоящая из свитера и брюк спортивного покроя, никак не выдавала статуса владельца. Он смотрел на спасенных путников и улыбался.

- Ешьте, пожалуйста, наверное, проголодались? - сказал он и легонько подтолкнул тележку к дивану.

- Спасибо, - ответил Палыч, привстал и подтянул тележку поближе, - еще как проголодались.

- Откуда вы в наших краях? - спросил мужчина, наблюдая, как друзья уминают за обе щеки.

- Мы на охоте были, - соврал Виктор, - тут места глухие, зверья полно, ну, ты в курсе, наверное. Машина сломалась, вот и пошли пешком, назад, в Железногорск. На беду, вокруг ни души, да и откуда людям взяться. Тут снег этот начался, следов не найти, ну и заблудились. Если бы не заметили ваш дом, окочурились бы, как пить дать.

- А где ваше оружие? - спросил мужчина.

- Да бросили мы все, думали - хана, - встрял Палыч, усердно жуя, - да... если бы до вас не добрались, не знаю, были бы сейчас живы, или нет.

Мужчина кивнул, прикрыл глаза. Палыч с Виктором быстро смели все с тарелок и блаженно откинулись на спинку дивана, глядя перед собой осоловелыми глазами. Их как по команде потянуло в сон. Встрепенувшись, мужчина внезапно поднялся со стула, встав напротив.

- Я начальник службы безопасности, Борисов, и у меня другие сведения. Ты, Храмов, пособник некой особы, обвиняющейся в шпионаже, и вместе с ней находишься в федеральном розыске. Если вы мне сейчас в подробностях не расскажете, что вы тут забыли, то обязательно расскажете чуть позже но, к сожалению, скорее всего перед смертью. Давайте договоримся по хорошему, не будем тратить мое время и подвергать ваши жизни опасности.

- Все понятно, - перебил его Палыч, - можешь не продолжать, у нас есть очень важная информация, касающаяся государственной безопасности, и мы хотели бы ее сообщить твоему начальнику.

Храмов скосил взгляд на Тарасова, стараясь понять, что тот задумал.

- Я и есть для вас начальник, - с улыбкой ответил Борисов, - и что же вы собирались мне рассказать такого важного, чего я не знаю? Я весь - внимание.

Но тут открылась дверь, заставив Борисова подтянуться и сделать шаг назад. Палыч понял, что вошел босс Борисова.

Действительно, в проеме появился Горский. Складки его халата-балахона переливались в свете ярких ламп. Он степенно вошел в комнату и остановился, прищурив глаза и осматриваясь, как будто оценивал качество ремонта. Борисов подобрался и застыл, внимая.

- Вот, а говорил, что ты главный, - ехидно прокомментировал Палыч, разглядывая чудное одеяние важного визитера.

- Ну что? - произнес Горский, наконец, сосредоточив взгляд на гостях.

Борисов «тормозил», формулируя ответ. Приход шефа сбил его с толку, он никак не ожидал увидеть его здесь. Да и охрана снаружи не успела предупредить, они-то уж точно обгадились, когда шеф спустился на нижний уровень. Насколько помнил Борисов, такого не случалось никогда.

Храмова как током ударило, он и сквозь завесу прожитых лет узнал Горского. Виктор медленно встал, сжав кулаки. В голове его бешено стучала кровь, а ноги налились свинцом. Он сразу понял, что живыми они отсюда точно не выберутся. Однако мгновенное чувство страха отпустило, сменяясь лихой и нагловатой эйфорией. Виктор смотрел в глаза Горскому, стоящему у двери в своем несуразном балахоне.

- Вот и свиделись, Антон, - негромко произнес Храмов, стараясь не показывать волнения, - я вижу, ты добился того, чего хотел. По-прежнему людьми приторговываешь или уже не мелочишься, сразу страной целиком?

Горский резким жестом остановил дернувшегося было, начальника охраны, и каменным взглядом окинул Виктора.

* * *

Все решили секунды. Горский уже был не боец, тем более никак не ожидая нападения, от удара Виктора сразу упал как подкошенный и уткнулся носом в пол. Ворвавшегося на шум Борисова Палыч сумел нейтрализовать тихо и мгновенно.

Немного отстав от Виктора, тащившего связанного Горского по коридору, Палыч крепко бился с охраной. На него наседали трое здоровенных мордоворотов, в тот момент находившихся в цокольном этаже, и еще один тип поменьше, который с ними беседовал, когда вся компания выскочила в коридор.

Устав отбиваться и сомневаясь в своей способности одолеть врага врукопашную, Тарасов поднял и швырнул в них стоявший у стены стол. Бросок получился удачный, противника стало меньше наполовину, и Палыч, спеша закрепить успех, вмазал протезом по голове наиболее очухавшегося из оставшихся двух вменяемых охранников. Пользуясь образовавшейся паузой, он испытанным приемом, подавив рефлекс, восстановил дыхание, метнулся к выходу и, обогнав Виктора, выскочил на двор.

На небольшой площадке перед воротами стояли три снегохода. Палыч оседлал один из них, завел болтающимся на веревочке ключом и крикнул Храмову: «Давай, быстрее, шевели копытами! Долго еще возиться будешь?!»

Спешно водружая Антона на сиденье позади Палыча, Виктор заметил, как напротив, на веранде, нависавшей над площадкой, появилась девушка. Подойдя к перилам, она стояла, окруженная падающими снежинками и, кутаясь в накидку, смотрела на возню во дворе безразличным взглядом.

* * *

Внешне решительная и непреступная, Ольга обладала робким характером. Жить в пансионе она не хотела, но ее мнение Горского абсолютно не интересовало, и он поступил с ней так, как считал правильным. Четыре года тому назад Ольга переехала на постоянное место жительства в небольшой дворец на восточных склонах Аргентинских Анд, в котором и располагался пансион. Удивительная красота местной природы пришлась ей по душе, только друзей у нее там так и не появилось. Жила она в одиночестве, занимая собственные апартаменты, в окружении небольшого штата обслуги. Лишившись матери, она осталась совсем одна, пережив жуткий страх и тоску, преследовавшую ее постоянно. Ольга не любила отца и не верила в его искренность. Он не навещал ее ни разу... Она сама изредка приезжала к отцу. Как в этот раз.

В доме Горского было множество комнат самого разнообразного предназначения, все это хозяйство, расположенное на трех уровнях, обслуживалось и охранялось более чем полусотней человек и большим количеством технических средств. В нижние уровни раньше Ольга не заходила, не было желания, да и не пустили бы. Отец говорил, что ей нечего там делать. И вот его увезли какие-то люди.

Последовавшие за этим дни чуть не довели девушку до ручки. На следующий день два раза к Ольге заходили отцовские друзья, очень серьезные люди, изображали озабоченность и участие. Как-то Ольга попыталась выйти из дому, но охрана, причем незнакомая, не выпустила ее. Несколько раз охранники менялись, к ней заходил очередной неизвестный ей человек, представлялся начальником смены и спрашивал, не нужно ли чего. По нескольку раз в день прилетали и улетали вертолеты. Один раз она вообще не обнаружила никого во всем доме, но когда, осмелившись, попыталась выйти на двор, за дверьми вдруг началась перестрелка и возня. Выключив свет в комнате, она стояла у окна, никем не видимая, и пыталась понять, что творится снаружи. Там, в тусклом свете фонарей, метались какие-то тени, или это ей рисовало воображение?