Мак Рейнольдс - Зерно богоподобной силы

Баз де Кемп, который, как видно, не оробел даже перед самим Дуайтом Хопкинсом, достал одну из своих неизбежных сигар и, шаря по карманам в поисках спичек, проговорил с сигарой во рту: - Что-то вы уж слишком переполошились из-за каких-то развлечений, рассчитанных на слабоумных. Вот и майор вчера сказал, что все это грозит неприятностями не меньшими, чем война. И...

- Чем ядерная война, мистер де Кемп,- уточнил Хопкинс.

- Да бросьте вы,-сказала Элен.

Дуайт Хопкинс обратил взгляд на высокого седого профессора.

- Профессор Брайтгейл, объясните, пожалуйста, вкратце - чего можно ожидать от ситуации, в которой мы все оказались?

Профессор заговорил сухо и внятно - казалось, он не рассказывает, а читает лекцию.

- Что происходит с цивилизацией при наличии перепроизводства и отсутствии массовых развлечений?

Все трое - Баз, Элен и Эд - дружно изобразили задумчивость, но никто из них не сделал попытки ответить. Вопрос был явно риторическим. Профессор продолжал:

- Средний человек не способен сам организовывать свою деятельность. По крайней мере, сегодняшний человек. Он не может придумать, чем себя занять. Да ему никогда и не приходилось об этом задумываться. Человек развивался в таких условиях, когда время и энергия, которыми он располагал, распределялись за него: он работал, и работа занимала у него от двенадцати до восемнадцати часов в день. То есть почти целый день - и так ежедневно. Иначе - голодная смерть. За него решали, как ему распоряжаться своим временем.

Развлечения были крайне скудны и убоги - по преимуществу, традиционные игры и танцы. Однако человек никогда не рисковал пресытиться ими - слишком редко выпадали на его долю свободные часы. И такая ситуация сохранялась на протяжении практически всей истории развития рода людского.

Брайтгейл окинул их взглядом, и голос его зазвучал еще строже.

- Общеизвестно, что досуг-неотъемлемое условие любой творческой деятельности. И пока не возникнет особый класс праздных людей, располагающих свободным временем - свободным от добычи пропитания хлеба насущного - существует мало шансов, что культура начнет развиваться, хотя творчество и не является прямым следствием наличия досуга. Таким образом, встает вопрос: что происходит с культурой, если в обществе все имеется в избытке,- все, кроме предопределенной деятельности для среднего нетворческого человека? Иными словами, что случится с нашим обществом изобилия, с нашим процветающим государством, если враз убрать радио, кино и особенно телевидение - успокоительное средство для среднего обывателя.

Эд нахмурился.

- Но остаются варьете,- подал он голос. - И драматический театр. И еще цирки. И балаганы.

Профессор кивнул.

- Все это так, однако осмелюсь предположить, что они -лишь капля в море, даже если удастся развернуть их деятельность и наладить обучение талантливой молодежи. Как вы думаете, сколько времени мы так протянем?

Баз извлек из кармана книжку и помахал ею в воздухе.

- Но ведь существует еще и чтение!

- Средний обыватель, мистер де Кемп,- покачал головой Брайтгейл,читать не любит. Чтение требует усиленной умственной работы. Исходя из слов, нужно вообразить развитие действия, представить себе, как выглядят действующие лица, как они говорят и многое другое. В большинстве своем людям не по силам столь творческий труд. - Профессор сменил тему. - Вы когда-нибудь слышали про волнения, которые потрясали Константинополь во времена правления Юстиниана?

Про волнения, которые были вызваны ничтожной перебранкой на лошадиных бегах? В результате несколько десятков тысяч людей простились с жизнью.

Несколько секунд профессор молча смотрел на собравшихся, желая подчеркнуть следующую мысль, потом сказал: - По моему убеждению, причина, которая в конечном итоге привела к падению Римской Империи, заключалась в возникновении огромного класса праздных людей. Риму уже не нужно было трудиться, чтобы выжить,- его снабжали колонии. Население получало пищу бесплатно.

У него был досуг, но не было способности занять себя творчеством. А ведь человек всегда хочет что-то сделать,- подытожил Брайтгейл,- но не всегда способен изобрести себе занятие. И что же случится, лишись он своего кино, своего радио, своего телевидения?

- Я уже читал о беспорядках в Англии. И, между прочим, в Чикаго,заметил Эд.

Генерал-майор недовольно пробурчал, обращаясь к Хопкинсу:

- Не мешало бы взгреть как следует этих чертовых журналистов. Слишком много подобных сведений они публикуют.

Дуайт Хопкинс не ответил. Он похлопал по толстой стопке бумаг, громоздящейся на столе, и сказал, обращаясь к Эду, Базу и Элен:

- Честно говоря, ваши показания меня ошеломили, я до сих пор не могу до конца поверить. Однако тот факт, что все вы сообщили одно и то же, свидетельствует в вашу пользу. Признаюсь, если бы не кино, неполадки с которым совершенно невозможно объяснить атмосферными помехами, я бы и вовсе не стал принимать ваших слов во внимание. Однако... в чем дело, мистер де Камп?

Все взгляды обратились ко встрепанному газетчику, который, вытаращив глаза, смотрел в книгу, которую держал, в руках. - Должно быть, я взял не тот экземпляр,- растерянно пробормотал он. - Да нет, не может быть..-Он обвел взглядом собравшихся, словно упрекая их в чем-то. - Эта книга написана по-французски.

Эд заглянул в книжку и подивился ошибке приятеля.

- Какой же это французский? По-моему, скорее, похоже на немецкий...

- Нет,- возразила Элен,- только не немецкий. Немецкий я когда-то учила. По-моему, смахивает на русский.

- Не смешите меня,- огрызнулся Баз. - Разве это кириллица? Говорю же вам, это французский. Но такого быть не может - я читал ее перед тем, как прийти сюда. И картинка на обложке та же самая, и...

Долговязый профессор Брайтгейл распрямился и встал.

- Дайте-ка мне взглянуть,- сухо сказал он. - Я могу читать и писать на всех романских языках и еще по-немецки, по-шведски, и по-русски. Не знаю, в чем тут дело, только... - он не закончил фразы. Его обычно спокойные серые глаза едва не вылезли из орбит. - Это... это... скорее всего, это санскрит.

- Дайте мне,- резко приказал Хопкинс. - В чем здесь загвоздка?

Профессор протянул ему детективный роман в бумажной обложке.

- Гм, на мой взгляд, похоже на итальянский. Сам я его не знаю, но...

- Черт возьми! - выдохнул Эд. - Снова он! На сей раз он проклял художественную литературу.

- Что такое? - громыхнул генерал-майор. - Вы что, совсем рехнулись?

- Да нет, посудите сами! - Эд вскочил на ноги.Вот перед вами лежит отчет - ведь его вы по-прежнему можете прочитать, так? Я, например, могу. Могу прочитать газеты, которые лежат у меня в кармане. Вот, взгляните,- он взволнованно продемонстрировал им газету. - Новости вполне понятны. А теперь загляните на страницу комиксов. Весь текст - сплошная неразбериха. По мне, так похоже на немецкий, только я не читаю по-немецки. Он проклял всю беллетристику.