Дэвид Эддингс - Сапфирная роза

Палата Совещаний была так же огромна, как и любой другой тронный зал, у противоположной входу стены на возвышении стоял массивный, богато украшенный орнаментами золотой трон, осененный пурпуровым балдахином; остальное пространство, оставляя незаполненными проход от дверей и обширную площадь посреди зала, занимали возвышающиеся ярусами скамьи с высокими резными спинками. Первые четыре яруса, предназначенные для патриархов, были задрапированы малиновыми тканями. Над ними, отделенные от нижних толстыми пурпурными бархатными шнурами, находились скамьи попроще для непатриархов, допущенных на заседания Курии. На кафедре, расположенной у подножия тронного постамента, стоял патриарх Макова из Кумби в Арсиуме и монотонно читал какую-то напыщенную речь, полную невразумительных духовных наставлений. Макова, худой, с рябым лицом человек, оборвал речь и раздраженно уставился на входящих в Совещательную палату патриархов Демоса и Укеры, сопровождаемых немалым количеством Рыцарей Храма и всеми четырьмя магистрами Воинствующих орденов.

- Что все это значит? - оскорбленно воскликнул он.

- Ничего необычного, Макова, - добродушно отозвался Эмбан. - Просто мы с Долмантом пригласили нескольких наших братьев-патриархов присоединиться к нам на наших заседаниях.

- Я не вижу никаких патриархов! - в еще более повышенном тоне заявил Маков.

- О, Макова, не будь таким утомительным. Всему миру известно, что магистры Воинствующих орденов имеют тот же духовный сан, что и мы, а значит, являются членами Курии.

Кумбийский патриарх бросил взгляд на нескладного и изможденного вида монаха, сидящего за заваленным огромными пыльными фолиантами и древними свитками столом неподалеку от кафедры.

- Может ли собрание выслушать мнение по этому поводу нашего высокоученого брата-законоведа?

На лицах некоторых членов собрания отразился ужас - по всей видимости, они уже знали, каков будет ответ.

Брат-законовед порылся среди бумаг на столе, раскрыл несколько фолиантов, осторожно и не спеша развернул несколько свитков, поднялся, прокашлялся и заговорил хрипловатым ломким голосом:

- Ваша светлость! Уважаемое собрание! Патриарх Укерский абсолютно верно передал букву закона. Магистры Воинствующих орденов действительно являются членами Курии и могут принимать участие во всех ее заседаниях. Два последних столетия магистры не пользовались этим своим правом, но, тем не менее, закон остается неизменен, и оно, несомненно, за ними сохранилось.

- Статья закона, так долго остававшаяся в забвении, может считаться недействительной, - фыркнул Макова.

- Боюсь, что здесь вы не правы, ваша светлость, - возразил монах. Нам известны подобные прецеденты. Общеизвестна история, едва не приведшая к расколу церкви, когда патриархи Арсиума в течении восьмисот лет не принимали участия в собраниях Курии из-за спора о подобающем облачении священнослужителя и...

- Хорошо, хорошо, достаточно, - сердито перебил его Макова. - Но у этих-то вооруженных до зубов убийц уж точно нет никакого права присутствовать здесь. - Он взглядом указал на рыцарей.

- И снова вынужден я указать тебе на ошибку, брат Макова, - напыщенно произнес Эмбан. - Рыцари Храма принадлежат к религиозным орденам, а значит являются служителями церкви и могут присутствовать здесь в качестве наблюдателей без права голоса, тем более, что они приглашены сюда патриархами, - он обернулся и провозгласил: - Сэры рыцари! Позвольте пригласить вас присутствовать на заседании Курии в качестве зрителей.

Макова быстро взглянул на ученого монаха и тот утвердительно кивнул.

- Отчего ты так кипятишься, брат Макова? - елейно произнес Эмбан, злорадно блеснув глазами. - Неужели оттого, что доблестные защитники святой церкви имеют такое же право находится здесь, как и эта змея Энниас, что сидит сейчас в северной галерее, в ужасе кусая губы?

- Ты заходишь слишком далеко, Эмбан!

- Мне так не кажется, брат Макова. Не провести ли нам какое-нибудь голосование, чтобы узнать, сколько голосов ты теперь потерял? - Эмбан обвел палату взглядом. - Но мы, кажется, прервали заседание... Дорогие братья патриархи и уважаемые гости, прошу вас занять места, чтобы Курия могла продолжить переливать из пустого в порожнее.

- Из пустого в порожнее? - гневно выдохнул Макова.

- Именно так, друг мой. Пока жив Кливонис, все наши решения не стоят и ломаного гроша.

- А этот круглый человечек может быть весьма ядовитым, - прошептал Тиниен Улэфу.

- Однако он мне по нраву, - ухмыльнулся в ответ генидианец.

Спархок заранее точно знал, куда ему идти.

- Ты, - прошептал он Телэну, незаметно пролезшему в зал, спрятавшись среди рыцарей, - ступай со мной.

- А куда?

- Мы с тобой отправимся позлить старого приятеля, - усмехнулся Спархок. Он повел мальчика на самую верхнюю галерею, где за узким столом для чтения и письма сидел еще более исхудавший первосвященник Симмурский, окруженный толпой одетых в черное приспешников. Спархок и Телэн заняли места на скамье позади Энниаса. Тем временем Долмант и Эмбан сопроводили на свободные места на скамьях для патриархов закованных в тяжелую броню магистров.

Спархок знал, что Энниас порой может сболтнуть лишнее, будучи чем-либо раздражен или удивлен, и надеялся, что как следует разозлив его, сможет выведать что-нибудь по поводу несостоявшегося всеобщего отравления в доме Долманта сегодня утром.

- Возможно ли это? Первосвященник Симмурский! - притворно удивился он. - Что вы делаете так далеко от дома, Энниас?

Энниас обернулся.

- Что ты опять замышляешь, Спархок? - прошипел он.

- Ничего, просто удивляюсь, без всякой задней мысли, - простодушно улыбнулся рыцарь, снял перевязь и прислонил меч против спинки сиденья Энниаса. - Вы не возражаете? Все-таки очень неудобно сидеть так, когда ты весь увешан орудиями ратного труда, - проговорил он, садясь. - Как поживаете, первосвященник? Я не видел вас несколько месяцев. Вы исхудали и побледнели. Ай-ай-ай, следовало бы больше бывать на свежем воздухе.

- Замолчи, Спархок! Я слушаю оратора.

- О, конечно. Мы еще успеем с вами наговориться, рассказать друг другу, что мы успели сделать за это время, - в реакции Энниаса не было ничего необычного, и Спархок начал сомневаться в виновности этого человека.

- Итак, братья мои, - заговорил тем временем Долмант, - за последнее время случилось немало событий, о которых должно стать известно Курии. Хотя наша основная задача пребывает неизменной до конца времен и исполнения сроков, однако мы все же должны знать, что происходит в мире.

Макова бросил вопрошающий взгляд на Энниаса. Первосвященник взял перо и принялся что-то писать. Спархок осторожно заглянул через плечо Энниаса. "Пусть говорит" было написано на клочке бумаги.