Игорь Дручин - Хрупкое время Ауэны

- Ты - клад!- радовался Куанг за ужином.-До конца полета ты сможешь делать расчеты не хуже Таяра. Конечно, это далеко не все, что должен знать хороший штурман, но и такая помощь для меня много значит. Впрочем, я не спросил тебя, хочешь ли ты быть моим помощником?

По тому, как загорелись ее глаза, он понял, что ее можно было и не спрашивать. Но вспышка радости и гордости у нее тут же сменилась смятением.

- Ой, Куанг! Мне страшно. А вдруг я не смогу? Или ошибусь?

- Сможешь!- улыбнулся ее страхам Куанг.- А от ошибки никто не пострадает. Для того и предусмотрено два человека и две машины, чтобы исключить ошибки, если они появятся.

- Тогда я согласна! Только мне еще надо многому научиться.

Она была необыкновенно хороша в своем смущении перед будущим, и Куанг подумал, что напрасно он поторопился назвать У Киу своей женой. Что в ней, кроме красивой внешности? Ни душевного тепла, ни искренности, ни этой трогательной наивности, не говоря уже о заботливости и постоянной готовности помочь ему хоть в чем-нибудь... Он ласково сжал ее руку и ощутил трепет пальцев, но тотчас девушка осторожно освободила руку.

- Куанг, а почему ты не берешь с собой У Киу?

- У Киу,- тяжело вздохнул он, возвращаясь к действительности;- У Киу земная женщина. Ей этого не понять, да она и не стремится...

- Я не о том,- перебила Ин Куана.- Ведь, если мы будем летать вместе, мы... я...

- Ты хочешь сказать, что мы уже не сможем быть друг без друга?

Она потупилась.

- Да, Куанг. Я тебя очень люблю... И всегда любила... - Куанг промолчал. Все оказывается проще, чем думал он. Она не столько беспокоилась о нем, сколько о себе! А может, он не прав? Любящее сердце - вещее! Она ведь не заботилась о том, что он может о ней подумать. Просто пришла к нему в самый трудный момент...

- И потому ты так легко переступила...

- Нет, Куанг, нет!- она возмущенно затрясла головой, потом подняла на него свои большие, ясные глаза.- Тебе тогда было плохо. Очень плохо, Куанг.

Краска стыда и нежности залила лицо Куанга. И это для него, привыкшего управлять собой и своими чувствами, оказалось неожиданным откровением. Он приложил ее маленькую руку к пылающей щеке.

- Ты видишь, мне стыдно, что я о тебе плохо подумал. Мне тогда действительно было очень плохо. Только ты и твоя любовь спасли меня.

Он отпустил ее руку.

- У Киу так бы никогда не поступила. Она прежде всего думает о себе. Я не знаю, как будет дальше. Я не могу себе позволить оставить корабль и вернуться к земным делам, пока есть малейшая надежда спасти хотя бы часть людей с нашей Ауэны... Я не могу так сразу решить, с кем мне лучше, с тобой или У Киу. Давай оставим все как есть, ничего не предрешая... У нас с тобой будет не очень веселая жизнь, но давай думать в первую очередь о тех, кто нуждается в спасении...

- Прости, Куанг. Я никогда больше не буду об этом напоминать. Пусть все будет, как будет. Но я женщина, и если ... будет ребенок, как я могу сказать, кто его отец?

- Не беспокойся, Ин Куана. Я скажу всем, что ты мне жена.

- Но ведь нет такого закона, чтобы было две жены?

- Значит, будет, Ин Куана! Или будет другой закон, по которому муж сможет оставить первую жену, если он ее разлюбил. Создавая новое общество свободных и равных, мы должны предусмотреть право людей и на это. Любовь тоже должна быть свободной.

- Но тогда и женщина должна иметь такое же право;

- Конечно, Ин Куана.

Она покачала головой.

- Ты такое говоришь... Наши никогда не согласятся.

- Кто это - наши?

- Верховные. Они и так косятся на меня. Нехорошо так, недобро. Они ведь все понимают, да мы с тобой и не скрываем своих чувств.

- Действительно, не скрываем!- засмеялся Куанг.- Но ты несколько преувеличиваешь роль жрецов. До сих пор они были всего лишь пассажирами в нашей жизни. Пусть уважаемыми, но... пассажирами! В новой жизни им придется работать наравне с другими. Они должны будут учить и воспитывать всех детей нового общества. Всех, а не только своих, как они делали раньше!

- Ты плохо о них говоришь, Куанг. А ведь они тебя воспитали. И отец твой - тоже верховный.

- Мой отец...-он вздохнул, вспоминая прощанье.- Отец не от мира сего и мало похож на остальных. Он всегда был увлечен наукой и знаниями богов, отстраняясь от всего, что мешало ему заниматься. Борьба за власть, подсиживание, дрязги его не касались. Он большой труженик и готов делиться своими познаниями с каждым. Не его вина, что к высшим циклам учебы допускались лишь дети верховных... Да и сейчас, перед лицом грозной опасности, нависшей над Ауэной, перед лицом жизни и смерти, по существу, он оказался выше всего мелочного и наносного. Ему по жребию досталось место на корабле. Он уступил его АО Топангу, потому что понимал: там, на другой планете, все придется начинать заново и кому-то нужно создавать календарь и определять время. Я предложил отцу место в своей каюте, он отказался и попросил увезти тебя...

-Я не знала..- Ин Куана готова была заплакать от стыда, что она заняла чужое место, и от обиды, что ее обманули.- Он уговорил меня присмотреть за тобой. Сказал, что ты очень устал и плохо выглядишь...

- Вот видишь,-сказал Куанг, проникаясь уважением к житейской мудрости отца, инстинктивно почувствовавшего надвигающийся стресс в психике сына, и, переполняясь сыновней гордостью за лучшие человеческие его качества, пояснил:- В этом весь отец! Но он не обманул тебя. Он скорее перехитрил меня. В следующий раз,-глаза Куанга решительно блеснули,- я заберу его вместе с книгами богов, раз он не может с ними расстаться!

Теперь большую часть времени они проводили в рубке.

Ин Куана старательно запоминала все особенности расчета различных орбит на трассе полёта и уже свободно решала задачи на каждый отрезок пути со всеми поправками. Куанг неторопливо вводил ее в круг других обязанностей штурмана, но когда корабль вышел на орбиту Сооны, он отослал Ин Куану в каюту и вызвал Таяра. Не так просто оказалось обнаружить место первой посадки, потом пришлось несколько раз корректировать посадочную орбиту. На родной планете Куанг чувствовал себя увереннее, а здесь невесть откуда возникло беспокойство, которое всегда, он знал это по опыту, было у него предвестником опасности, поэтому присутствие Таяра с его быстрой реакцией он считал необходимым для точной посадки. Однако Таяр, хотя и отошел за месяц полета, по-прежнему выглядел вялым и безразличным.

- Таяр! Пошли на посадку! Внимание!

Неожиданная команда вывела инженера из сомнамбулического состояния. Он вздрогнул, глянул на приборы, в иллюминатор, и Куанг увидел вдруг прежнего Иуза Таяра, с присущей только ему четкостью движений, собранного и предельно внимательного.