Филип Фармер - Последний дар времени

- К чему ворошить всю эту генеалогию? - спросила Речел.

- Начиная с Джона Грибердсона, родившегося в 1872 году, каждый последующий герцог Пемберли большую часть жизни провел в Африке. Во время войн они служили Родине, но никакого участия в общественной жизни не принимали. Кроме того, очень подозрителен источник их доходов. Ходили слухи, что они нашли где-то в Африке золотую жилу, и первому герцогу, а затем и его потомкам немало досаждали преступники, пытавшиеся разыскать шахту. А если ты считаешь все это волшебной сказкой, позволь напомнить тебе, что следы каждого золотого бума на черном рынке всегда следовало искать в Африке. Но прямиком к дверям Грибердсонов эти следы не вели никогда. В начале двадцатых, как ты, наверное, помнишь, от денег отказались во всем мире. Примерно в ту же пору в Британии было упразднено дворянство. Грибердсоны одновременно лишились и титула, и богатства. Но наш Джон не растерялся и приобрел профессию. Он был врачом и администратором Всемирного Справочного Банка и, как врач и руководитель, имел доступ к хранилищам информации. Необычная двойная карьера, как думаешь? Особенно если учесть, что уже в те годы любой человек, если не хотел, то мог и не работать. А когда Грибердсон уходил в отпуск, что случалось довольно часто, то проводил его в заповеднике в Кении или в Уганде. Именно там он начал заниматься физической антропологией. Именно оттуда, если верить сведениям МКА, расползались странные легенды о Джоне Грибердсоне, о его силе, способности к выживанию в джунглях, умении жить, как животные. Ходили слухи, что у него нет возраста. Это утверждали дикари заповедника. Они говорили, что ему несколько сот лет, и в молодости он получил от туземного колдуна волшебное зелье. Но все это слухи, а люди из МКА не привыкли на них полагаться. Они порылись во Всемирном Справочном Банке, в результате чего и возникло подозрение, недоказуемое, разумеется, что сведения о Джоне Грибердсоне и его предках были подменены.

- К чему же, собственно, ты клонишь? - спросила Речел. Глаза ее были широко раскрыты, она заметно волновалась.

- Слушай дальше. Те люди из МКА были аккуратны и хорошо натасканы, но воображением не обладали. Естественно, они сличили отпечатки пальцев Джона Грибердсона, родившегося в 1872 году, и каждого из потомков, сделав это в обычном рутинном порядке, но вряд ли могли тогда объяснить друг другу, что ищут. Однако у потомков, очень похожих на него, отпечатки пальцев были разные. И хотя прежде не фотографировали сетчатку и не записывали энцефалограмм, потомки подвергались этим процедурам, и каждый раз результаты не совпадали. А биография последнего Грибердсона, которая, казалось, должна была быть известна в деталях, не менее загадочна, как и у того, что родился в 1872 году. Грибердсоны даже общественных школ не посещали: все учились у частных преподавателей.

- Все интересней и интересней, - сказала Речел. Казалось, она не верит Драммонду.

- Следствие по делу нашего Джона не дало ничего, что могло бы быть использовано против него, поэтому оно прекратилось. Затем начались первые эксперименты с путешествиями во времени, и был обнаружен тот непонятный блок с 1872 по 2070 год. Его существование пытались объяснить с помощью нескольких гипотез, в том числе и сумасшедших. Самая сумасшедшая, по-моему, была самой верной. Помнишь, я рассказывал тебе в прошлом году об обсуждении ранних экспериментов? Пермаунт предположил, что кто-то, родившийся в семидесятых годах, жив до сих пор, а структура времени такова, что ни человек, ни предмет не могут быть отправлены в год, когда был жив кто-либо из живущих ныне. Пермаунт говорил это почти в шутку, будь эта гипотеза верна, она означала бы, что на свете существует человек, которому двести лет.

Речел кивнула.

- Понимаю. Но нынешний уровень развития техники и медицины говорит о том, что когда-нибудь люди будут жить, сколько захотят, и не стареть при этом.

- Да. Но разве такое было возможно в девятнадцатом и двадцатом веках?

- А почему нет? Например, у какого-нибудь шамана в джунглях мог оказаться эликсир бессмертия. Это не так уж маловероятно.

Драммонд покачал головой.

- Мойше был единственным ученым, который не посмеялся над теорией Пермаунта. Во всяком случае, он не стал приводить контраргументы. 1872 год ударил в его сознании колоколом. Он все чаще вспоминал о Грибердсоне. Не то чтобы Мойше хотел разоблачить этого человека. Он был уверен, что Грибердсон многое сделал для того, чтобы путешествия во времени стали реальностью. Герцог Пемберли не разрабатывал теорий, не изобретал техники, но, не будь его, Мойше никогда не добился бы признания. В этом ученый не сомневался, хотя и здесь, разумеется, ничего не мог доказать. Что послужило мотивом для Грибердсона? Если он получил эликсир на сто-двести лет прежде других, какая выгода ему от путешествия во времени? Зачем тратить столько энергии? Тем более, если он, как казалось, не собирался воспользоваться плодами своего труда. Он был шестым в очереди. Впрочем, как это случилось, тоже совершенно необъяснимо. И вдруг он становится вторым. С теми, кто стоит впереди, происходит то одно, то другое. У кого-то развивается болезнь, вызванная утратой интереса к работе или смелости. Один из претендентов вообще отказался объяснить причину своего отказа от участия в экспедиции и отбыл на Таити. Очень странно. Мойше в ту пору был тяжело болен. Он...

- Ты считаешь, что его отравил Грибердсон?

- Нет. Мойше не стремился попасть в прошлое. Он был слишком стар, болен и не имел нужных специальностей. У него был рак в одной из немногих неизлечимых форм. Вскоре, как тебе известно, он умер. Он надеялся, что доживет до возвращения экспедиции. Это была его самая заветная мечта, и она не осуществилась.

- "Моисей перед землей обетованной", - шутил он, когда чувствовал себя сносно. Это случалось не часто. Но Грибердсон его тревожил. Он не мог понять, какие цели преследует этот человек. Вскоре исчез де Лонгорс, и Мойше был убежден, что Грибердсон и здесь приложил руку. Но жить ему оставалось недолго, а потому он не стал принимать мер, которые могли бы задержать экспедицию. Для него несколько дней отсрочки могли означать смерть перед стартом. Впрочем, так и случилось, он умер перед самым отправлением. Итак, де Лонгорс рассказал мне эту историю и просил меня никому не говорить о ней. Я сдержал слово, но не спускаю глаз с Грибердсона, и после возвращения расскажу обо всем. Конечно, я обещал де Лонгорсу молчать, но при этом чувствовал себя идиотом. Слишком уж фантастично все выглядело. Или так мне тогда казалось. Но теперь я думаю по другому. И когда я вернусь...

- Тебе по-прежнему будет нечего рассказать, - договорила за него Речел. - Более того, ты был психически болен, и рассказ твой может повредить тебе даже больше, чем Грибердсону.