Наталья Резанова - Игра времен (сборник)

И все же.

Когда он покинул город, начало смеркаться. Дул легкий ветер, довольно холодный. За его спиной возвышалась крепость, ее угловая башня – та самая – отбрасывала на волны длинную колеблющуюся тень. Дирксен шел по побережью и, глядя на маслянисто-зеленую, чуть подернутую рябью воду, вновь анализировал ситуацию, но не конкретную, связанную с Ридольфи, а общую. Он думал об условиях, вызвавших к жизни феномен Джироламо. Угнетение, всеобщая бедность? Но это есть везде, и нельзя сказать, чтобы в провинции они превышали средний уровень. Акты насилия со стороны властей? И это неудивительно. Но в другом месте, скажем, севернее, это стечение обстоятельств привело бы к повышению мистических настроений. Здесь ничего подобного не наблюдалось. Еще бы! Вновь и вновь подмечал он повсеместное жизнелюбие жителей провинции. Как бы плохо им ни приходилось, у них и мысли не могло возникнуть о том, чтобы «покинуть этот мир, что столь жалок, наг и сир». Да, они религиозны. Но всякий аскетизм, пусть даже простая сдержанность, им непонятны, невнятны. На этой-то почве и взошла вера в Веселого Джироламо – спасителя не в той, но в этой жизни…

Нардо курил, зажав трубку беззубыми деснами, сидя на пороге. Они молча кивнули друг другу.

В доме был один Вальдес.

– Я смотрел на крепость.

– Я так и понял. И что же?

– Мы не можем просто напасть, сколько бы нас ни было. Слишком хорошо укреплена. Нужно искать человека в самой крепости.

– Я же тебе говорил – с Дарио ничего не выйдет.

– А помощник?

Вальдес посмотрел в потолок.

– Ладно, попробуем… Ну, предположим, тюремщиков мы охмурили. А дальше?

– Есть одна идея, может, и сумасшедшая.

– Какая есть.

– Караул сменяется в девять часов вечера. Заметь, здесь уже темно в девять часов.

– Это-то я заметил.

– Офицер проверяет посты в полночь. Площадка угловой башни, где стоит часовой, не просматривается с других постов. Это довольно высоко и прямо над морем, но если там будет лодка…

– Я понял, к чему ты клонишь. Значит, грохота не будет?

– На крайний случай, если не успеем…

– Между девятью и двенадцатью? За это время можно орудия с башен поснимать.

– Орудия на башнях? Тоже… соображение. Но только если удастся попасть в крепость, не забудь, без этого ничего не выйдет!

– Ладно. Попробуем.

Говорят, что Бог – защитник слабых. Самым слабым во всей этой заварившейся истории был, безусловно, старик Ридольфи, и Бог избавил невинно страждущего, во всяком случае, от одной напасти. Вскоре Вальдесу по тайным каналам стало известно, что зверь-тюремщик Дарио неожиданно и тяжело заболел и направлен в лазарет. На его место временно назначен некто Пенья, переведенный с понижением откуда-то с востока и не примечательный пока ничем, кроме своего корыстолюбия. Что касается помощника, то он каждый свободный вечер посещает трактир «Встреча друзей», что напротив крепости. Очевидно, из этого сообщения воспоследовали кое-какие выводы, так как Вальдес, несмотря на свою хромоту, стал исчезать надолго, а беседы его с посетителями приняли более таинственный, хотя и оживленный характер. Однако, не посвящая Дирксена в планы своего предприятия целиком, скрывать полностью он их больше не мог. Время намеков кончилось. И Дирксен помогал ему, как умел.

В короткий срок все было подготовлено. Тюремщик согласился взять значительную сумму и на один вечер заменить помощника посторонним человеком. Что до последнего, то в нужное время он будет так пьян, как не бывал еще на своем веку. Оставались солдаты, и тут уж следовало положиться на удачу. Дирксен сказал, что берет солдат на себя.

– С ума сошел? Ты что, все один собираешься сделать?

– Одному легче пройти.

– Не дури. Где прошел один, пройдут и двое.

И не мог он отказаться от такой помощи, коль ее предлагали. К тому же, если Ридольфи и не так болен, как говорят, лет ему все равно не сбросишь.

И помощник явился – в лице угрюмого молодого человека по имени Сандро, который долго совещался с Вальдесом. Вошедший Дирксен застал только конец их разговора.

– …с лодками под стеной.

– А сам-то он?

– Ночью и придет. Раньше никак нельзя.

После этого Вальдес назвал Дирксену имя новоприбывшего. О том же, кто должен был прийти ночью, Дирксену не было сказано ни слова. Но Дирксен впервые внутренне насторожился. Пора было уж герою и выйти на сцену. Или он считает, что приобретает большее значение, оставаясь в невидимости? Во всяком случае, нужно быть готовым к встрече с Джироламо. И пусть тот не рассчитывает на эффект неожиданности – Дирксен будет ждать.

Было тихо и пыльно за дверью караульной. Дирксен в мундире помощника (он так и не узнал его имени – несчастный пьянчуга) стоял у стены. Напротив крутая каменная лестница вела в одно из подсобных помещений. За ней прятался Сандро, его доставил в крепость водовоз – за соответственную мзду, конечно. Пенья, увидев второго, что-то залепетал – дескать, мы так не договаривались. Но Дирксен только прицыкнул на него: «Деньги взял?» Теперь они ждали. Через щели в досчатой двери пробивались полоски света. И это все. Грохот. Это ударила наружная дверь башни, а потом – шаги, тяжелые и твердые. Голоса, произносящие отрывистые и резкие слова, непонятные уху, словно на незнакомом языке. И снова в обратном порядке – шаги, дверь. Караул сменился. Наступала решающая минута.

Досчатая дверь распахнулась. Солдаты вошли, уже не печатая шаг, а по-человечески, один за другим. Дирксен немного пропустил их вперед, а затем ударил ближайшего солдата рукояткой пистолета в висок. Тут же из-за лестницы Сандро бросился на другого.

Оттащив тело потерявшего сознание солдата из прохода, Дирксен с неудовольствием заметил, что Сандро еще не управился со своим противником – они катались по полу, вцепившись друг в друга. Нехорошо. Надо думать, часовой получил приказ не стрелять, зато Сандро может и прирезать солдата, а это вовсе ни к чему. Дирксен оторвал солдата от Сандро и ударил головой о стену. Тот сразу обмяк.

Пенья выглянул из-за двери.

– Ключ! – приказал Дирксен и, получив желаемое, передал ключ поднявшемуся на ноги Сандро. Тот кивнул и побежал вверх по лестнице, а Дирксен занялся тем, что обезоружил и связал часовых. Пенья находился тут же. Покончив с солдатами, Дирксен обратился к нему:

– Теперь ты!

Согласно уговору, дело должно быть представлено так, будто и тюремщик подвергся нападению. Пенья безропотно дал связать себе руки собственным ремнем. На всякий случай Дирксен еще заткнул ему рот кляпом. Затем направился вслед за Сандро. Ступеньки были довольно круты, а кругом – ни просвета, но когда он добежал до камеры, та была уже пуста. Дверь была приоткрыта, и Дирксен, бросив взгляд, увидел койку с разворошенной постелью, скамью и глиняный кувшин. Никаких разбитых кандалов – их ведь и не было. Но задерживаться некогда. Наверх!