Эдгар Берроуз - Боевой человек Марса

– Никогда, до самой смерти я не расстанусь с тобой, – прошептала она. А когда она оторвалась от меня, я увидел, что она плачет.

Я знал, что никогда не смогу полюбить другую женщину, кроме Саномы Тора. Но какие чувства я питал к Тавии?

– Мы никогда больше не расстанемся, – сказал я. – Если нам посчастливится вернуться в Гелиум, то дом моего отца будет твоим домом, а моя мать будет твоей матерью.

Она вытерла глаза и посмотрела на меня так, что я смутился. Затем она улыбнулась – и эта улыбка тоже была для меня загадкой. Ведь у нее были тысячи разных оттенков выражения лица, что делало ее совсем непохожей на других девушек. Я думаю, что это и делало ее такой привлекательной. Она не была открытой для всех, в ее характере были таинственные глубины, подводные течения. Мне порою было трудно понять ее настроение. Когда я считал, что она счастлива, – она плакала, в другой раз, когда остальные женщины рыдали бы и бились в истерике, она держала себя в руках, не теряя контроля над собой.

Я считал Тавию самой чудесной девушкой из всех. И чем ближе я узнавал ее, тем большей проникался симпатией. Ее красота не была так совершенна, как красота Саномы Тора, но это была живая красота, одухотворенная красота. И красота ее души проникла через ее взгляд, ее улыбку.

Тул Акстар, верный своему слову, сбросил нам оружие, а затем мы услышали, как удаляется рокот мотора. Мы остались одни в пустынной и, без сомнения, враждебной стране.

– У-Гор, – сказал я. – Никогда не слышал о такой местности. А ты?

– Слышала. Это отдаленная провинция Джахара, некогда процветающая и богатая. Но из-за безумной политики Тул Акстара, который вывез отсюда всех взрослых мужчин, провинция обеднела, начался голод, а затем каннибализм. Справедливости ради следует сказать, что сначала съели эмиссаров Тул Акстара, которые следили за выполнением его декретов. Тул Акстар послал армию подавить бунт. Но здесь было так много жителей, что они победили и съели воинов. К этому времени все фермы разрушились, семян для посадки не было, а люди приобрели вкус к человеческому мясу. И сотни лет эти люди едят друг друга. Здесь осталось совсем немного жителей, которые собрались в банды и рыщут по равнинам в поисках тех, кого можно съесть.

Я содрогнулся. Мне стало ясно, что отсюда надо бежать, и как можно скорее. Я спросил Тавию, где находится У-Гор. Оказывается, в тысяче хаадов к юго-западу от Ксанатора.

Да, отсюда в Гелиум не пробраться. Такое путешествие, если когда-нибудь оно завершится, продлится годы. Самый ближайший дружественный город – Гатол – находился к северу отсюда в семи тысячах хаадов. Возможность добраться до Гатола тоже была довольно проблематичной, но это была наша единственная надежда – и мы пустились в это почти безнадежное путешествие в город, где родилась моя мать.

Мы шли по долине, перерезанной цепями низких холмов. Высокие горы виднелись на северном горизонте. Нигде мы не встретили ни домашних стад, ни возделанных полей – действительно безрадостная голодная страна. Здесь не было ни насекомых, ни птиц, ни рептилий. Страна нищеты.

Двигаясь по этой безотрадной стране, мы всячески старались подбодрить друг друга. И я сотни раз благодарил богов, что моим спутником была Тавия, а не кто-то другой.

Что бы я делал сейчас, будь на ее месте Санома Тора? Сомневаюсь, что она прошла бы даже сотню хаадов, а Тавия шла рядом с той же легкой грацией, которая была ей свойственна всегда. Она совершенно не показывала никаких признаков усталости, редкий мужчина смог бы выдержать такой марш.

– Мы прекрасно подходим друг другу, Тавия, – сказал я.

– Я это знаю. Очень давно.

Мы шли до самого вечера, и ни одно живое существо не встретилось нам. Тавия оглянулась назад, как будто что-то толкнуло ее.

И тут она схватила меня за руку.

– Они идут! – просто сказала она.

Я оглянулся и увидел сзади несколько темных фигур. Пока было трудно сказать, люди ли это. Но было видно, что они заметили нас и теперь идут вслед за нами.

– Что будем делать? – спросила Тавия. – Остановимся и будем драться? Или попытаемся скрыться в темноте?

– Ни то, ни другое. Мы просто исчезнем.

– Как?

– Ты забыла об изобретении Фор Така, покрывале невидимости.

– Чудесно! – воскликнула Тавия. – Я забыла о нем. С его помощью мы спокойно доберемся до Гелиума.

Я залез в карман и хотел достать покрывало. Оно исчезло! Исчез и сосуд с остатками вещества невидимости. Я посмотрел на Тавию, и она все поняла.

– Ты потерял его?

– Нет. Кто-то украл покрывало.

Она подошла ко мне и ласково положила руку мне на плечо. Я знал, что она думает то же самое, что и я. А я думал о том, что этого никто не мог сделать, кроме Саномы Тора.

Я опустил голову.

– И я пожертвовал твоей жизнью, Тавия, чтобы спасти такую, как она.

– Не суди ее слишком поспешно. Мы не знаем, какие искушения были ей предложены и какие угрозы применил Тул Акстар, чтобы совратить ее с пути чести. Видимо, она не такая сильная, как мы.

– Не будем говорить о ней, Тавия, жуткое ощущение, когда любовь переходит в ненависть.

Она сжала мою руку.

– Время излечивает все. Когда-нибудь ты найдешь женщину, достойную тебя, если она существует.

Я взглянул на нее.

– Если она существует, – пробормотал я, но она прервала мои размышления.

– Мы будем драться или побежим, Тан Хадрон?

– Я бы предпочел драться и умереть, но я должен думать и о тебе.

– Тогда мы будем драться. Но ты, Хадрон, не должен умирать.

Меня поразил ее тон, и мне стало стыдно, что я забыл свой огромный долг перед нею.

– Прости, – сказал я. – Я не должен умирать, пока ты жива.

– Вот это лучше. Как мы будем драться? Где мне встать, справа или слева? Когда мы с тобой встретились впервые, ты говорил, что мы будем товарищами по оружию. Значит, мы будем драться вместе, плечо к плечу, или спина к спине. Я помню твои слова, Тан Хадрон.

Я улыбнулся, и хотя мне казалось, что лучше бы я дрался один, не имея рядом женщины, я восхищался ее мужеством.

– Хорошо, – сказал я, – стой справа. Тогда ты будешь между двух мечей.

Трое, преследовавшие нас, уже приближались. Я увидел перед собой трех голых дикарей со спутанными волосами, грязными телами и жестокими лицами. Глаза их горели мрачным светом, изо рта торчали желтоватые клыки. Скорее, это были дикие звери, чем люди.

Они были вооружены мечами, которые несли в руках, так как у них не было ножен. Они остановились, жадно глядя на нас голодными глазами. Они, несомненно, были голодны, так как выпирающие ребра и впалые животы говорили о том, что пища редко бывает в их желудках.

Сегодня эти трое надеялись лечь спать сытыми. Это я видел в их глазах. Они пошептались между собой, а затем разделились и окружили нас. Значит, они хотят напасть одновременно.