Яна Завацкая - Вернуться домой

  - Пойми, весь социальный прогресс там, у людей, зависит от того, какие условия они создадут для своих амару. Создадут общество, где вознаграждается и ценится труд и знание, целомудрие - это общество процветает. Пусть они приписывают это воспитанию масс... массы чхать хотели на просвещение. А вот амару, скрытые среди этих масс - очень даже на это реагируют.

  - Но все же, - Вернер отпил еще вина, - если вот ребенок урку в профессорской семье...

  - Ему внушат ценность образования, покажут на примере, что достичь высокого положения, денег и почета он может только через образование. Вовремя подстегнут, накажут и поощрят. Ребенок с отвращением, через силу, но выучится. Сам станет профессором. Неотличимым от амару внешне, образованным, культурным. Только он никогда не будет счастлив при этом. В глубине души такой мальчик всегда будет мечтать о вольном пиратстве, бесшабашных драках и войне, а такая девочка - о патриархальной семье и безответственности под крылышком мужа.

  - Так может быть, так и надо? - спросил Вернер, - учить их через силу? Заставить их быть цивилизованными...

  - Милый, да ведь сколько раз уже пытались. Все религии. Моисей с огнем и мечом... Йоги со своими техниками. Монахи. Обрати внимание, с чего бы ни начали религиозные люди, заканчивают они принуждением, жесткими физическими мерами, потому что видят, что урку иначе не воспитать. Теперь вот проект коммунизма... Может уж хватит? Может, не надо больше мучить этих существ?

  - Может, и не надо, - сказал Вернер, - можно оставить все как есть и никаких проектов больше... религии отменить. Коммунизм свернуть. Пусть живут как хотят.

  - А как же наши братья там? Что с ними будет?

  Вернер молчал.

  - Понимаешь, Вернер... Все гораздо хуже, чем ты думаешь. Урку уже догадываются, что мы существуем. И лет через пятьдесят поймут это неминуемо. У нас с ними коренное идеологическое расхождение: они считают, что мы не должны существовать, а мы - что должны.

  21 мая 2010 года, Зеркальск. Клаус Оттерсбах, частный детектив.

  Я никогда раньше не бывал в России. Наверное, Москва и Петербург с их величественными дворцами и особняками царских времен, древнерусские городки с белокаменными кремлями и луковками церквей, действительно великолепны. Зеркальск же, восточно-сибирский город, спешно выстроенный до войны вокруг нового металлургического завода, напоминал новостройки бывшей ГДР. Многоэтажные муравейники, не блистающие стилистическими изысками; серые улицы, забитые машинами, очевидно, не рассчитанные на такой транспортный поток. Типичный памятник Ленину на главной площади. Зелени здесь было очень мало, но когда я миновал центр, приближаясь к новым районам, глаз стали радовать зеленые насаждения, даже целые рощицы меж домами, и дома стали выше, белее, хотя по-прежнему напоминали муравейники. Вероятно, это более дешевый способ строить и обеспечивать людей доступным жильем - что ж, если так, я не против.

  Я отпустил такси. Очень мешало незнание языка - как хорошо было бы сейчас расспросить шофера, например, о городе. Но мы как-то разобрались с оплатой с помощью жестов и улыбок (я оставил два евро чаевых), и то хорошо. Все же бедняга Макс здесь был куда более уместен.

  И если уж он, с прекрасным знанием языка и обычаев, с боевым опытом и оружием, лежит в морге на холодном столе - на что, интересно, рассчитываешь ты, Клаус Оттерсбах? Положим, и я кое-чему учился, но ствола у меня нет, и в местных реалиях я совершенно беспомощен. И фрау Шефер, к сожалению, оказалась права - у нас очень серьезный противник, возможно, пресловутая русская мафия. Я думал, все эти мафиозные штучки остались в 90х годах, при Путине в России хотя бы несколько снизилась преступность. Но видимо, это не так - если уж они решаются вот так запросто убить подданного чужой страны, даже без особого повода...

  С моей стороны было безумием ехать сюда. Самым правильным сейчас было бы отказаться от расследования, и Шеферша пикнуть бы не посмела - не имеет она права требовать от меня героизма.

  Но это дело слишком глубоко меня захватило. Что-то было в нем такое, что не позволяло мне отступить; черт возьми, это первое по-настоящему серьезное дело в моей практике, неужели я его сейчас брошу только потому, что меня могут убить?

  В конце концов, может быть, именно наличие ствола и подвело Макса - в критический момент он достал оружие, и получил в ответ пулю в живот. Ведь могло быть и так! Я же никому угрожать не собираюсь; вообще детективная работа - это схватка интеллектов, кто думает иначе - тому лучше идти в армию, убивать каких-нибудь очередных плохих мусульман, война все спишет.

  Алиса, конечно, была еще на работе. Мне не помешало бы поговорить с бабулькой, ее соседкой, но незнание языка снова оказалось досадной помехой. В отчете Макса был указан и адрес проживания, и адрес места работы Алисы, и сверившись с планом города, я отправился по второму адресу.

  Если бы я собирался добросовестно выполнять поручение Шеферши, я бы установил за Алисой наружку (так и сделал Макс), понаблюдал несколько дней. Но подумав, я решил, что буду действовать иначе.

  Алиса должна стать моей союзницей.

  Я не собираюсь любой ценой возвращать девочку Шеферше. Той, собственно, и не очень нужна девочка - важно только знать, где она, и что она не претендует на собственность. Мертвая Лаура устроила бы Шефершу даже больше, чем живая.

  Так что если мне удастся найти девочку, может быть, даже доказать (привезти подписку?), что она не будет претендовать на собственность Шеферши, то я еще и гонорар могу получить.

  Но дело не в этом. Какой бы там ни была эта мать, лишенная прав нашими чиновниками, какие бы ни были у нее представления о воспитании - но ведь Шефер и вовсе уголовный преступник, а Шеферша - его соучастница. Если называть вещи своими именами. Я вряд ли смогу доказать нашей доблестной полиции преступление (особенно если Шварц откажется от показаний); но я-то об этом знаю. Так что клянусь Зевсом, я на стороне Алисы. И она должна это понять и помочь мне. Это мой единственный шанс.

  Алиса работала в офисе местной торговой фирмы с претенциозным названием "Атлантида" . Таким же претенциозным было и здание - новострой, с трудом вписанный между домами, в промежуток, где по санитарным нормам никаких домов быть не должно. Балконы и балкончики, фальшивые колонны на фасаде, башенки, арки, наверное, по замыслу архитекторов все это должно создавать впечатление неописуемой красы, тем более - на фоне скромных окружающих пятиэтажек.