Эдгар Берроуз - Тарзан торжествующий

Когда же она увидела Лафайэта Смита, бежавшего к ней, то вдруг ослабела и упала на землю, потом села, прислонившись спиной к стволу дерева. Лафайэт Смит, тяжело дыша, подошел и сел рядом с ней, никто не произнес ни слова.

Леди Барбара первой обрела дар речи.

- Я ведь сказала, что мы должны бежать в разные стороны, - напомнила она ему.

- Я не мог оставить вас одну, - ответил он.

- А как же Иезабель? Вы оставили ее одну?

- Я же не мог идти за обеими, - возразил он ей. - Я знаю, что Иезабель у себя дома. Для вас побег означает значительно больше, чем для нее.

Она покачала головой.

- Плен значит одно и то же для нас обеих, - сказала она. - Но из нас двоих я могла бы позаботиться о себе лучше, чем Иезабель. Она не понимает, в чем заключена для нее опасность.

- Тем не менее, - настаивал он, - для вас это наиболее важно. У вас есть родственники и друзья, которые думают и заботятся о вас. А у бедной маленькой Иезабель есть только одна подруга - вы. Я могу тоже считать себя ее другом, а мне бы этого хотелось.

- Я представляю себе, что мы трое, такие совершенно непохожие, являемся самым тесным объединением друзей в мире, - ответила она и слабо улыбнулась.

- "Союз одиноких друзей", - предложил он. - Возможно, сейчас нам нужно провести заседание руководителей и решить, что мы будем делать дальше, чтобы защитить интересы пайщиков? А как вы считаете? Я вношу предложение двинуться дальше.

- Я поддерживаю ваше предложение.

С этими словами девушка поднялась на ноги.

- Вы ведь ужасно устали, не так ли? - спросил он. - Но я думаю, что единственное, что нам сейчас надо сделать, так это уйти как можно дальше с земли северных мидиан. Наверняка, они попытаются захватить нас снова, как только обнаружат наше исчезновение.

- Если только мы сумеем найти место, где сможем укрыться до темноты, проговорила она. - Потом мы возвратимся к скалам под покровом ночи и поищем Иезабель и место, где она и я думали подняться вверх из кратера.

- Этот лес настолько редок, что тут невозможно найти никакого укрытия. Мы должны искать другое.

- Возможно, мы сможем найти его около озера, - сказала леди Барбара. Мы должны отправиться туда как можно быстрее.

Они прошли значительное расстояние в молчании, каждый был погружен в собственные мысли. Отсутствие преследования немного подняло их дух.

- Знаете, - вдруг сказал он, - я не могу не думать, что мы все-таки благополучно выберемся из этого положения в конце концов.

- Что это был за кошмар! Невозможно себе представить, что все это случилось со мной. Я не могу забыть Дзобаба.

Впервые между ними было упомянуто о трагедии в южной деревне.

- Вы не должны позволять себе думать об этом, - сказал он. - Вы сделали то единственное, что было возможно при таких обстоятельствах. Если бы вы не сделали этого, вас и Иезабель снова захватили бы в плен, а вы знаете, что бы это означало.

- Но я убила человека, - сказала она.

В ее голосе послышалась нотка страха.

- Я тоже убил одного человека, - напомнил он ей. - Но я не сожалею об этом, хотя тоже никогда никого не убивал. Если бы я не стрелял так ужасно плохо, то убил бы еще одного сегодня, а может быть, и нескольких. Жаль, что я не смог. Это следовало сделать. Как странно устроен мир, - продолжал он после минутного молчания. - Я всегда считал себя хорошо образованным и всегда думал, что вполне приспособлен ко всем превратностям жизни. Оно так и было бы, если бы я жил в спокойном окружении студенческого городка. Но когда я оказался вне его, то показался себе совершенно беспомощным. Я сожалел о тех юношах, которые тратили время на стрельбу и охоту. Мужчины, которые хвастались своей меткой стрельбой, вызывали у меня только презрение, а теперь за двадцать четыре часа я бы отдал все свое образование вместе с другими достоинствами за умение стрелять.

- Чтобы быть действительно образованным человеком, нужно многое знать, - сказала девушка. - Но я боюсь, что вы преувеличиваете значение меткой стрельбы, определяя культурный уровень человека.

- А приготовление пищи? - добавил он. - Человек, который не умеет готовить, тоже плохо образован. Я когда-то готовился стать авторитетом в геологии, но все, что я знаю по этому предмету, не так уж много, и к тому же не несет в себе спасения мне от голода на земле, переполненной дичью, потому что я не умею ни стрелять, ни варить.

Леди Барбара рассмеялась.

- Не делайте из мухи слона, - воскликнула она. - Может быть, вы плохой стрелок, я допускаю это. Возможно, вы не умеете готовить, но у вас есть одно достоинство, которое покрывает многочисленные недостатки: вы отважный человек!

Сейчас пришла очередь Лафайэта Смита рассмеяться.

- Мне бы хотелось, чтобы вы так думали, хотя бы потому, что сейчас это очень важно для вас, но это - неправда. Я был перепуган в деревне прошлой ночью, и когда к нам сегодня подошли эти парни, я тоже растерялся, это правда.

- Вы только еще раз подтверждаете мой вывод.

- Я не понимаю.

- Культурные и интеллигентные люди чаще готовы оценить и понять опасность критической ситуации, чем невежественные, лишенные воображения люди. Когда такой человек не отступает перед лицом опасности из чувства долга, как вы действовали прошлой ночью, это является свидетельством более высокой степени храбрости, чем у невежественного человека, обладающего большой физической силой, который недостаточно умен, чтобы представить себе непредвиденные обстоятельства, которые могут возникнуть в результате его действий.

- Будьте осторожны! - предупредил он ее. - Если вы заставите меня поверить всему этому, я буду тогда невыносимым эгоистом. Пожалуйста, не пытайтесь убедить меня, что мое неумение готовить - признак добродетели.

- Ой! Послушайте! Что это! Она остановилась и повернулась в сторону, откуда они пришли.

- Они обнаружили нас! - сказал Лафайэт Смит. - Идите, как можно быстрее, а я постараюсь задержать их.

- Нет, - ответила она. - Это бесполезно. Я остаюсь с вами, что бы ни случилось.

- Ну, пожалуйста! - взмолился он. - Для чего я буду встречать их, если вы не воспользуетесь возможностью идти.

- Из этого все равно ничего хорошего не выйдет, - сказала она. - Меня они поймают чуть позже, и ваше самопожертвование будет бесполезным. Мы можем уступить им, надеясь, что сможем убедить их освободить нас позднее или найти возможность убежать после наступления темноты.

- Вам лучше бежать, - сказал он, - потому что я собираюсь бороться. Я не хочу отдать вас им без борьбы. Если вы уйдете сейчас, то я, возможно, смогу это сделать позже. Мы можем встретиться у подножия скал, но не ждите меня, если найдете выход. А сейчас делайте, как я сказал.

Его тон был безапелляционным, приказным.