Джулия Джонс - Пещера Чёрного Льда (Меч Теней - 1)

Зал грохнул от хохота. Взрослые кланники смеялись с искренним весельем, а новики с облегчением.

Не дожидаясь ответа, Шор Гормалин поманил к себе Райфа:

- Поди сюда, парень, да поживее.

Мейс не убрал руки, и Райфу пришлось обойти его. Под ногтями у Мейса была грязь, и одежда пропиталась запахом гниющей листвы Старого леса.

- Поосторожнее, мальчуган, - процедил он, когда Райф проходил мимо. Тебе не всегда будет удаваться обойти меня так легко.

Райф постарался избежать его взгляда, но вдруг осознал, что смотрит прямо ему в глаза. Радужки у Мейса были темные и переменчивые, как ночное озеро. Мейс моргнул, и влага придала им маслянистый желтый отблеск. Райф быстро отвернулся.

Шор, когда Райф подошел к нему, потрепал его по плечу. Огонь сильно грел ноги сзади, и Райфу, несмотря на дымоход и несколько открытых окон, было трудно дышать. Воздух казался ему спертым, отравленным. Уголком глаза он заметил, что Дрей смотрит на него с другого конца зала. Брат снял молот с кожаной подвески за спиной, и его пальцы крепко сжимали липовую рукоять.

- Итак, Мейс, - сказал Орвин Шенк, промокнув красное потное лицо куском замши, - откуда пошла эта сплетня о тебе и Рейне?

Мейс с легкой улыбкой пожал плечами и опустил глаза. Его куртка из вареной кожи была выложена тонкими почерневшими дисками волчьей кости. Меч Клана в новых ножнах висел у него на бедре.

- При других обстоятельствах я не стал бы говорить о таких вещах - то, что происходит между мужчиной и женщиной, касается только их и больше никого. - Он помолчал, дав кланникам время выразить свое согласие кивками. - Но мы, одна женщина и я, оказались в трудном положении, которое, если не объяснить его вовремя возможно большему числу людей, легко может быть неверно истолковано. - Снова пауза. - Я не допущу, чтобы это произошло. Не допущу, чтобы о Рейне говорили дурно. Если кого-то из нас следует винить, пусть это буду я. - И Мейс Черный Град опустил руку на костяную, налитую свинцом рукоять своего меча.

За спиной у Райфа ревело пламя, и по шее струйками стекал пот. Где Нелли Мосс, где Анвин Птаха? Неужели никто не может пригасить этот огонь?

- Сейчас, - с тяжким вздохом продолжал Мейс, - я скажу то, что должен сказать. Нынче утром, вернувшись в круглый дом, я узнал, что Рейна отправилась в Старый лес проверять капканы. Любя ее, как названую мать,- и почитая, как первую из женщин клана, я, конечно, тут же поехал к ней, чтобы поздороваться и рассказать ей новости. - Мейс потер рукой в перчатке свою бледную щеку и снова потупился. - Это нелегко. Мужчины не любят говорить о таких вещах... - Он умолк, явно ожидая, чтобы его подбодрили.

Корби Миз звучно прочистил горло. Он стоял прямо под ярким, чадящим факелом, и вмятина на его голове виднелась яснее, чем когда-либо прежде.

- Рассказывай, Мейс. Мы видим, что ты не хочешь говорить - никто здесь не упрекнет тебя за это, - но если дело касается клана, мы должны знать.

Мейс кивнул вместе с сотней других кланников. Он шагнул вперед, потом назад, как всякий человек, растерянный и не знающий, откуда начать. У Райфа вокруг рта прорезались морщины. Он не верил, что Мейс способен растеряться хотя бы на миг. Волк с самого начала знал, что он скажет.

В конце концов Мейс поднял глаза.

- Итак, я приехал в Старый лес и увидел, что Рейна сидит на поваленной липе. На нее было тяжко смотреть. Я думаю все здесь знают, как любила она своего мужа, и когда я нашел ее, мне стало ясно, что она затеяла эту поездку в лес, чтобы побыть наедине со своим горем. Она женщина гордая - мы все это знаем - и не хотела, чтобы кто-то видел, как подкосила ее смерть Дагро.

К словам Мейса трудно было придраться. Рейна в самом деле горда, даже Райф должен был это признать. И вполне можно поверить в то, что она хотела предаться своему горю в одиночестве... но ведь Дрей сказал, что с ней была Эффи. Жар, снедавший Райфа, медленно сменился холодом, а Мейс между тем продолжал:

- Я, конечно, подошел, чтобы утешить ее. Связанные общим горем, мы долго плакали в объятиях друг друга, и Рейна по доброте своей утешала меня лучше, чем я ее, как это свойственно женщинам. - Мейс беспомощно шевельнул рукой и гулко сглотнул. - Теперь... я должен признаться в том, что произошло дальше. Я не был бы мужчиной, если бы не сделал этого. Наша тесная близость сделала свое дело, и мы обнялись уже как мужчина и женщина.

Триста кланников молчали, затаив дыхание. Свет немного померк - это догорел один из факелов в середине. Райф видел, как дергается жилка на шее Шора Гормалина.

Мейс продолжал говорить тихо, то и дело запинаясь:

- Я не стану оправдываться в том, что совершил. Я поступил дурно, воспользовавшись обстоятельствами. Мне следовало быть умнее, как старшему новику и приемному сыну Дагро Черного Града. Мне следовало оттолкнуть Рейну от себя и уйти. Но я не сделал этого. Я позволил случаю увлечь себя, мы оба позволили, и если бы я мог вернуть время назад и поправить содеянное, я бы вернул. Клянусь богами, глядящими на нас с Каменных Небес, я горько раскаиваюсь, что вздумал поехать в Старый лес. Рейна не родня мне по крови, но заботилась обо мне как родная, и я глубоко уважаю ее. Сегодня я поступил с ней дурно, очень дурно. Это не важно, что она отдалась мне подобрей воле. Одно из первых правил, которым научил меня мой приемный отец, гласит, что мужчина должен принимать на себя ответственность за все свои действия, особенно когда Дело касается женщины.

Райф видел осуждение на многих лицах, особенно на лицах пожилых кланников, но немало мужчин кивали и вздыхали, сочувствуя Волку. Баллик Красный поглаживал мозолистой рукой оперение стрелы, кивая почти беспрерывно. Почти все новики тоже выказывали свое сочувствие, поджимая губы и обмениваясь понимающими взглядами. Райф не мог на них смотреть. Как у них уши не вянут от такого вранья?

- Теперь я хочу сказать о том, как намерен загладить свою вину. Рейна старше меня, и чрево ее бесплодно, но я не смогу примириться с собой, пока не возьму ее в жены. Мы согрешили перед лицом девяти богов, и я не смогу называться мужчиной, пока не искуплю свой грех. - Мейс закончил свой рассказ. Он стоял посреди зала и ждал.

Все сидящие и стоящие замерли на своих местах. Даже те, кто сочувствовал Мейсу, пребывали в растерянности. Брак между вдовой кланового вождя и его приемным сыном - дело серьезное. Особенно когда после смерти вождя минуло всего две недели. После долгого молчания Орвин Шенк причмокнул губами и сказал:

- Ну, на этот раз ты вымазался в дерьме по уши, Мейс. О чем ты только думал, парень? Чтобы ты и Рейна?!.

- Ни о чем я не думал - в том-то вся и беда.

- Ты думал тем, что у тебя между ног, вернее сказать, - вмешался Баллик Красный, спрятав стрелу в колчан. - Теперь уж тебе точно придется жениться на ней, тут ты прав. Нельзя браться за ложку, не взяв себе весь горшок. Каменные Боги, парень, какого же ты свалял дурака!