Юрий Нестеренко - Приговор

у тебя уже были для этого возможности.

Она бросила брюки на песок и решительно вошла в воду.

— Теплая, — удовлетворенно констатировала она, зайдя по пояс. — Не

то что в моем озере.

— Окунись несколько раз, чтобы привыкнуть, — посоветовал я, подходя

к кромке воды. — Глубже пока не заходи. Перво-наперво помни -

человеческое тело легче воды. Поэтому утонуть человек может лишь, если

нахлебается по собственной глупости. Ну или если потеряет сознание или

силы, но тебе это не грозит. Для начала просто набери побольше воздуха,

задержи дыхание и научись проплывать так хоть пару ярдов, держа голову

над водой. Как почувствуешь, что река устойчиво тебя держит — научишься

и дышать во время плавания. Бывает еще такая опасность, как судорога в

ноге, но с ней бороться очень просто — нужно тянуть носок на себя, а

пятку — от себя. Ну что, готова попробовать? Присядь, чтоб вода была по

горло, потом медленно отталкиваешься ногами вперед, как бы ложась на

воду, и делаешь руками вот такие гребки, а ногами работаешь вот так…

Если вода попадет в рот или в нос, сразу просто становись на дно, помни,

что здесь мелко.

Эвьет следовала моим инструкциям и, кажется, уже начала

отталкиваться от дна, чтобы поплыть, но вдруг снова поднялась из воды.

— Что случилось? — спросил я, делая шаг в реку.

— Ничего, — сердито ответила она.

— А все-таки?

— Ну… — она старалась не смотреть на меня, — когда вода перед

самым лицом, потерять опору под ногами… знаю, что надо, а…

— Помни, здесь ты можешь в любой момент снова достать до дна.

— Да умом-то я понимаю! — воскликнула Эвьет несчастным голосом. -

Но… Ладно, сейчас я соберусь. Скажи, Дольф, ты будешь сильно презирать

меня, если у меня не получится?

— Ну, из-за…

— Нет, ты скажи, что будешь! — гневно перебила баронесса. — Скажи,

что и смотреть на такое ничтожество не захочешь! А впрочем… ты прав

насчет самого строгого судьи. Главное, что я сама себя буду презирать!

И она, сжав губы в линию, снова присела в воде — а затем резко

оттолкнулась и забила по воде руками и ногами.

— Плывешь! — крикнул я. — Молодец! Не останавливайся!

Она проплыла около трех ярдов, прежде чем снова встала на дно,

шумно выдохнула и откинула с лица мокрые волосы, демонстрируя широкую

улыбку.

— Власть над желаниями, да, Дольф?

— Точно! А теперь я объясню тебе, как правильно дышать…

Через полчаса Эвьет уже так освоилась в воде, что выражала

готовность плыть через реку. Но я сказал, что соваться на глубину ей

пока все-таки рано.

— Ну ладно, тогда я вдоль берега вон до тех камышей!

— Хорошо, — кивнул я — И хватит на сегодня — видишь, уже

смеркается.

Она поплыла вниз по течению в сторону ближайшей заводи. Я провожал

ее взглядом, пока она не скрылась за камышами. Похоже, ей так

понравилось, что она не собиралась останавливаться.

— Эй, Эвьет! — обеспокоенно крикнул я. — Возвращайся!

Почти тут же до меня донесся громкий всплеск и вроде бы даже

приглушенный вскрик. Затем стало тихо.

— Эвьет! — я побежал по берегу в ту сторону. — С тобой все в

порядке?

— Да… — донеслось в ответ, но каким-то странным тоном, так что я

не стал снижать темп. Через несколько мгновений я чуть не столкнулся с

ней, когда девочка выскочила мне навстречу из камышей, решив, очевидно,

возвращаться назад посуху.

В руке она держала черную арбалетную стрелу.

— Это еще что? — я сунул руку под куртку и бросил быстрый взгляд по

сторонам.

— Это еще одна причина, по которой человек может утонуть, -

ответила Эвьет. — Такая вот штука в спине.

— В тебя стреляли?!

— Не в меня. В него. Он там, в заводи.

Я дернулся было в направлении травяных зарослей, но Эвьет

продолжала:

— Видимо, тело запуталось в камышах. Я плыла и почти уткнулась в

него. Брр, ну и мерзость!

— Так он мертв, — наконец понял я.

— Уже давно, — кивнула Эвелина. — Раздулся весь. И лицо рыбы

объели… или раки, не знаю… Но стрелу я все-таки выдернула. В

хозяйстве пригодится. Свои стрелы я всегда подбирала, а теперь мы

лишились нескольких и в собачьей деревне, и на пароме…

У меня не было никакого желания осматривать утопленника. Несмотря

на мой медицинский опыт, в чем-в чем, а в отношении к полуразложившимся

трупам у меня нет разногласий с большинством людей. Я лишь спросил:

— Это солдат?

— Вряд ли, — качнула головой Эвьет. — Доспехов нет. Да в них бы он

и не всплыл.

В самом деле, мне следовало самому сообразить. Впрочем, я ведь не

видел, на какой глубине находится мертвец… Стало быть, убегавшего и,

скорее всего, безоружного застрелили в спину. И покажите мне хоть

кого-нибудь в этой стране, кого это удивит.

— А-ахх! — Эвелину передернуло, и она зябко обхватила себя за

мокрые плечи. — Х-холодно здесь! — и она побежала к своей одежде. Я

обогнал ее, вытащил из сумки волчью шкуру и набросил на девочку, чтобы

та быстрее согрелась. Пока Эвьет пританцовывала, кутаясь в шкуру, я

завладел ее трофеем и уселся на песок. Солнце уже зашло, но света пока

еще было достаточно, чтобы разобрать, что именно я держу в руках.

— Черная стрела, — констатировал я. — Мне уже доводилось видеть

такие. И результаты их применения.

— Ее цвет имеет значение? — Эвьет примостилась рядом.

— Еще какое! То есть не сам по себе, конечно — им просто маркируют

такие стрелы… Видишь этот наконечник? Он сделан как бы елочкой, с

боковыми зубцами с обратной насечкой. Это страшная штука. Когда такая

стрела вонзается в тело, ее практически невозможно вытащить — чем

сильнее тащишь, тем сильнее зубцы расходятся в стороны, впиваясь в

окружающие ткани. Из живота, к примеру, такую стрелу можно выдернуть

только вместе с кишками — притом, что даже простая рана в живот крайне

мучительна и обычно смертельна… Тебе удалось ее достать только потому,

что ты тянула ее уже из гнилой плоти, поэтому зубцы разошлись не до

конца.

— И то я удивилась, почему приходится тащить с такой силой, -

кивнула Эвелина. — Мой отец сказал бы, что это подлое оружие. Он даже к

арбалетам, если не для охоты, относился с сомнением — ну это он,

впрочем, зря…

— Даже церковь издала специальную энциклику, запрещающую такие

стрелы, — подтвердил я. — Но, разумеется, запрет соблюдался недолго.