Евангелие от Протона - Якунин Антон Иванович
— Думаю, что ты преувеличиваешь сложность, — сказала я и отпустила его руку, — Мне сложно поверить, что отец скрывал от меня такое. Кто-кто, а он был со мной откровенен как ни с кем другим.
— А он и не скрывал. — он произнёс это и обнял меня за плечи,
— Хочешь сказать, что он не знал о тебе?
— Всё намного сложнее, — Григорий замешкался, — честное слово, я даже не знаю с чего начать,
— Начни с начала, — уверенно сказала я, — так делают всегда, когда не знают с чего начать,
— С начала чего? — Он снова замешкался и отошёл на несколько шагов, — Здесь настолько всё сложно, что этого начала, с которого можно было бы начать, никто не знает.
— У всего есть начало, — заметила я и подошла поближе, — а я и думаю, с момента нашей встречи, что лицо твоё мне кажется знакомым. Вылитый папа.
— Всё началось с того, я так полагаю, — он отвернулся и посмотрел на горы, — что система породила множество миров, включая и тот в которым мы сейчас. Но миры были не связаны между собой. Напротив, любому, кто нарушит этот порядок, суждено было быть уничтоженным. Так и случилось с моим отцом.
— Ты хочешь сказать, что отца нет? — встревожилась я,
— Я уточню, — он повернулся ко мне, — нет моего отца, да, его убили и очень-очень давно, мне не исполнилось и пятнадцати лет,
— Я потеряла нить, — поперхнувшись проговорила я,
— Но то был мой отец, — заметил он, — твой отец, по моим данным, всё ещё жив, во всяком случае был.
— Я всё ещё не до конца понимаю тебя, — обратилась я, — ты хочешь сказать, что твой и мой отец — это разные люди?
— Чисто технически они разные люди, — активно жестикулируя произнёс он, — но с точки зрения биологии, я уверен, что они абсолютно идентичны. Разница была лишь у них в голове. Некий ключ, как он сам говорил. Разница в этом ключе, который, как я полагаю, не контролировался системой, но внедрялся туда по её же воле, имел ключевое значение в развитии того или иного мира.
— Мне отец ничего не говорил, ни про какой ключ. — воспользовавшись небольшой паузой, сказала я,
— Возможно, именно это и сохранило ему жизнь. — продолжил Григорий, — Видишь ли, то ключевое зерно в знаниях, давало невероятные интеллектуальные возможности, но стоило этим знаниям развиться чуть сильнее, и стечение обстоятельств приводило к тому, что отца убивали.
— Ты говоришь с позиции времени, как наблюдатель. — отметила я,
— Так оно и есть, — Григорий сел на землю, — Я лично знаком с самим собой, но из другого мира, и там отец добился примерно тех же успехов в разработках, связанных с переходом между мирами.
— Всё это звучит как фантастика, — зевнув сказала я, — голова и без того гудит от усталости и дороги,
— Как бы это ни звучало, — он взял долгую паузу и посмотрел вверх, — я лично видел и слышал всё это. И тот я не единственный. Ещё как минимум трое, кого мне удалось отыскать в массиве миров, поделились похожими историями. Но по ряду причин, ко мне присоединился только один. Собственно, он и ждёт нас в Грузии, а в случае моей неудачи, именно он продолжил бы наше дело.
— И во всех тех мирах ты встречал себя?
— Технически это были другие люди, но идентичные мне.
— И ни разу не встречал меня? — улыбнулась я,
— Всё верно, и именно этот факт, что здесь ты, а не я, вселяет большую надежду на успех, — Григорий лёг на землю и подложил руки за голову.
— На успех, чтобы найти папу? — спросила я и легла рядом,
— И не только, — проговорил он и подложил свою руку мне под голову,
— А что же ещё? — прикрывшись рукой сильно зевнула я,
— Остановить систему! — Заявил Григорий.
Дальше всё было как в тумане. Григорий не спеша что-то рассказывал. А я всё глубже погружалась в сон, наслаждаясь свежим горным воздухом, пением птиц, и тёплым баритоном брата, которого у меня никогда не было.
Остаток пути до Грузии мы ехали, сменяя друг друга. Из-за чрезмерной бдительности местных спецслужб, которые были осведомлены, что мы едем в этом направлении, маршрут был выбран через горы и леса. Вдали от дорог и больших городов было ощущение безопасности. Лишь изредка, когда над нами пролетали вертолёты, чувство тревожности возвращалось. А мы с Григорием, то и дело, возвращались к нашему разговору, всё время обходя стороной обсуждение реального плана. Быть может, всё казалось настолько невозможным, что Григорий старался, деликатно переключиться на что-то другое. Мы остановились неподалёку от огромного перевала, дальше ехать было уже невозможно. Мы спрятали автомобиль в густых кустах можжевельника и водрузив на плечи огромные рюкзаки, отправились через горы пешком.
— Гриша, вот ты неоднократно упоминал некую «систему», — спросила я, следуя за ним по пятам, — и я всё никак не могла спросить, что именно за система, и какое она имеет отношение ко всему происходящему.
— Знаешь, но лучше, чем тот, другой Григорий, — сказал он, вполоборота обернувшись ко мне, — тебе никто не объяснит. В своё время он объяснял мне, но я не всё понял до конца, а времени задавать вопросы уже не оставалось.
— И всё же, — настойчиво проговорила я, — расскажи хотя бы то, что понял ты,
— Я попробую, — он ненадолго задумался, а после продолжил, — но предупреждаю, что могу в каких-то аспектах, попросту, тебя дезинформировать.
— Я вся внимание, — взбираясь на большой валун, сказала ему,
— Система — это вполне реальная вещь, — начал он, — точнее, это некоторая конструкция, состоящая из огромного количества вычислительных машин. Вся эта структура объединятся в большую сеть, и работает как слаженный организм.
— Как нейросеть? — спросила я, — Или искусственный разум?
— Что-то очень похожее, но не совсем, — Григорий остановился
