Установленный срок - Энтони Троллоп
Приехав домой, в свою собственную резиденцию, я обнаружила, что наш салон был заполнен блестящей компанией. Обычно мы не пользовались этой комнатой, но, войдя в дом, я услышал шум разговора и вошел. Там сидел капитан Баттлакс, красивый, в треуголке, с эполетами и золотой тесьмой. Он поднялся мне навстречу, и я увидела, что это красивый высокий мужчина лет сорока, с решительным лицом и обаятельной улыбкой.
– Господин президент, – сказал он, – я командую канонерской лодкой ее Величества "Джон Брайт" и пришел засвидетельствовать свое почтение дамам.
– Я уверен, что дамы испытывают огромное удовольствие, видя вас. Я оглядел комнату и там, вместе с другими нашими добропорядочными гражданами, увидел Еву. Говоря это, я отвесил ему грациозный поклон и, думаю, своей манерой обращения показал ему, что не держу зла на него лично.
– Я прибыл к вашим берегам, господин президент, с целью посмотреть, как идут дела в этом отдаленном уголке мира.
– Дела шли, капитан Баттлакс, довольно хорошо до сегодняшнего утра. У нас здесь, как и везде, есть свои маленькие трудности, и розовой водой всего не добьешься. Но в целом мы процветающий и довольный народ.
– Теперь мы вполне довольны, капитан Баттлакс, – сказала моя жена.
– Вполне удовлетворены, – сказала Ева.
– Я уверен, что мы все в восторге от того, что дамы говорят в такой приятной манере, – сказал первый лейтенант Кросстрис, офицер, с которым я с тех пор стал особенно близок.
Затем в разговоре наступила небольшая пауза, и я почувствовал себя обязанным сказать что-то по поводу жестокого вмешательства, которому я подвергся этим утром. Но это что-то должно быть непринужденным по своей природе. Я ни в коем случае не должен был показывать в такой компании, как сейчас, сильные чувства, которые владели моим умом.
– Вы понимаете, капитан Баттлакс, что между всеми нами существует небольшое расхождение во мнениях относительно церемонии, которая должна была состояться сегодня утром. Дамы, в соответствии с той мягкостью сердца, которая им свойственна, на одной стороне; а мужчины, которым приходится управлять миром, – на другой. Несомненно, со временем дамы последуют за…
– Их хозяевам, – сказала миссис Невербенд. – Несомненно, мы сделаем это, когда нам придется жертвовать только собой, но никогда, когда вопрос касается наших мужей, наших отцов и наших сыновей.
Это была достаточно красивая речь, и она удостоилась горячих комплиментов офицеров "Джона Брайта".
– Я не хотел, – сказал капитан Баттлакс, – затрагивать общественные темы в такой момент, как сейчас. Я здесь только для того, чтобы засвидетельствовать свое почтение как посланник от Великобритании к Британуле, поздравить вас всех с победой в крикете и сказать, как громко хвалят мистера Джона Невербенда-младшего за его мастерство и галантность. Сила его руки уже стала предметом обсуждения во всех клубах и гостиных на родине. Мы получили подробности всего этого дела по водной телеграмме еще до того, как Джон Брайт отправился в путь. Миссис Невербенд, вы должны гордиться своим сыном.
Джек стоял в дальнем углу комнаты, разговаривая с Евой, и теперь был вынужден замолчать от его похвал.
– Сэр Кеннингтон Овал – очень хороший игрок, – сказала моя жена.
– А милорд Мэрилебон ведет себя как британский пэр, – сказала жена мэра Гладстонополиса, дама, на которой он женился в Англии и которая не входила там в самые высокие круги.
Затем мы вспомнили о гостеприимстве острова, и пригласили офицеров "Джона Брайта" отобедать с нами на следующий день. Я, моя жена и сын, двое Красвеллеров и еще три или четыре человека согласились в ответ отобедать на борту корабля еще через день. Ко мне лично была проявлена крайняя вежливость. Казалось, что со мной обращались почти с королевской честью. Я чувствовал, что это было оказано мне как президенту республики, и старался вести себя с таким сочетанием скромности и достоинства, которое соответствовало случаю, но я не мог не чувствовать, что чего-то не хватает в простоте моей обычной жизни. Моя жена, недолго думая, приготовила для джентльменов очень хороший ужин. Включая капеллана и хирурга, их было двенадцать, и она пригласила двенадцать самых красивых девушек Гладстонополиса, чтобы встретить их. Это, по ее словам, было настоящим гостеприимством, и я не уверен, что не согласился бы с ней. Потом были трое или четверо видных мужчин общины со своими женами, которые по большей части были отцами и матерями молодых леди. Мы сели ужинать в количестве тридцати шести человек, и я думаю, что мы сильно отличались от тех обычных колониальных банкетов, на которые старейшины приглашаются только для того, чтобы встретить уважаемых гостей. Офицеры были в основном молодыми людьми, и большего шума голосов, я возьму на себя смелость утверждать, никогда не было слышно в банкетном зале, чем за нашим обеденным столом. Ева Красвеллер была королевой вечера, и она была так радостна, так красива и так величественна, как только может быть королева. Во время праздника я раз или два оглядывался на старика Красвеллера. Весь вечер он был спокоен и, можно сказать, молчалив, но по его изменившемуся лицу я понял, насколько сильна страсть к жизни, живущая в человеческой груди.
– Ваша невеста, похоже, все делает по-своему, – сказал капитан Баттлакс Джеку, когда дамы наконец удалились.
– О да, – сказал Джек, – а я никогда. Но я собираюсь провести свои подачи ближайшее время.
Никто, кроме меня, не сможет себе представить, через что пришлось пройти миссис Невербенд, чтобы приготовить
