Раскаты Грома (СИ) - Лин Искандер

«Может птица?», — боец боялся попусту подстёгивать нервы всей группе. День был очень непростой. Нет, он был адски тяжёлым! Даже не из-за марш-броска или взрывов, перестрелок. Сегодня не стало двух парней из его отряда. Не сказать, что они приходились ему близкими друзьями, но он был вместе с ними в одной спецгруппе. Они вместе являлись ушами и глазами друг друга. Только так и можно было выжить в этой чёртовой зоне бедствия. Сегодня не стало целых двух парней, которым он готов был доверить собственную жизнь.

«Птица» больше не шевелила ветви кустов.

«Улетела пташка, — боец перевёл взгляд на плац у дальнего торца казармы. — Мать твою!», — Гора чуть не нажал на курок от увиденного.

Напротив окон левого крыла вальяжно расхаживала кошкообразная тварь, разглядывая примятую траву вдали. Остановившись, мутант присел на задние лапы и начал вылизывать свою гладкую пятнистую кожу спины. После второго движения языка по низу спины, мантикора подняла глаза на крыльцо и замерла.

«Твою мать! Твою мать! Твою мать!», — Гора не знал, что сейчас сделать лучше: выйти на связь и привлечь к членам отряда, притаившихся в углах и каморках здания монстров или оповестить голосом ближайших к нему людей.

Мантикора пропала из виду, будто растворилась в воздухе.

«Не успею ничего!», — Гора резко отпрянул назад в тамбур, чуть не завалившись спиной на пол. Шагнув в сторону, он спрятался за закрытой узкой створкой двери. Со второго этажа донеслись приглушённые звуки какого-то падения, а затем два выстрела из «тихого» пистолета!

«Старый рядом! У него есть ствол с глушителем!», — Гора на цыпочках попытался пройти по плитке пола в правое крыло. Великан зашуршал берцами с первых шагов. Один из керамических квадратиков покрытия даже немного шевельнулся под его потугами грациозности, издав неприятный звук трения камня о камень. На розовой полосе света у ног бойца, напротив открытой двери, появилась вытянутая тень звериной головы.

«Сука!», — Гора сделал шаг назад, снова прижавшись к закрытой створке.

Тень на полу росла. Теперь она стала похожа на прижимающуюся к земле огромную кошку.

Боец почувствовал, как в горле стало холодеть, сердце забилось с утроенной силой, а на ладонях выступил пот. Гора осторожно взял правой рукой пулемёт за ствол, а левой перехватил рукоятку. Тень стала ещё ближе, ещё больше. Было видно, как хищник бесшумно, медленно переставляет лапы. Чтобы не выдать себя, солдат задержал дыхание, замахнувшись прикладом пулемёта. Над порогом показалась голова монстра — едва видные линии контура тела были заметны на фоне затёртой краски. Гора со всей силы ударил прикладом о прозрачное «облако». Приклад наткнулся на что-то твёрдое, послышался хруст. Защитная маскировка зверя сразу же исчезла, и на пол упал «леопард» с перепонкой на загривке. На обтянутой голой кожей голове появилась рана, мутант зашипел. Гора, не медля, ударил снова, занеся приклад пулемёта повыше.

«Только не дать ей встать! Не дать встать!», — боец понимал, что второго шанса устранить этого мутанта у него не будет.

Спустя пару ударов монстр уже не шипел, только красные брызги разлетались вокруг.

«Не дать! Не дать! Не дать встать!», — великан бил снова и снова, пока приклад не начал стучать о плитку пола.

— Тихо-тихо! Он уже мёртвый! — Гора очнулся от того, что его за плечо тормошил Палач. Сейчас у товарища на привычно хмуром лице было удивление и страх.

Великан посмотрел на пол — от верхней части тела мутанта осталось лишь месиво из костей и кашеобразного фарша. Гора был весь в брызгах багровой крови и кусочках отлетавшей плоти. Руки чертовски болели — хотелось выть от невыносимых ощущений. Казалось, он отбил себе все кости в ладонях. Разгибать и сгибать пальцы было почти невозможно.

— Твари у здания! У здания! — провыл басом великан в коридор.

Оттуда на него выскочил командир:

— Все наверх, пока есть время! — Старый указал на железобетонную лестницу, ведущую на второй этаж. — На них напали!

***

Артём поднимался по бетонным ступеням, заглядывая на следующий лестничный марш, идущий вверх. На площадке 2‑го этажа перед распахнутыми дверьми он увидел импровизированную огневую позицию. Это были сложенные друг на друга каркасы армейских кроватей, отсоединённые от ножек. Такой штабель из деталей казарменного интерьера образовал настоящую металлическую стену. На уровне груди в ней было оставлено окошко. По обе стороны от «амбразуры» металлическую стену выложили из тех самых ножек от кроватей. Они были из стальных круглых труб, покрашенных серой эмалью. Выше окошка баррикада продолжалась в виде составленных друг на дружку горизонтальных частей старых коек с панцирными сетками.

Мессия тихо ступала по бетону, стараясь как можно дальше держаться от стальных шатающихся перил:

— Полезем? — спросила она шёпотом.

Рысь кивнул и осторожно приблизился к «ДОТу». За окошком были видны распахнутые двери справа и слева, как в тамбуре на первом этаже. Артём прислушался — тишина.

— Я — первый, — он снял автомат из-за спины и протянул его Мессии. — Передашь, как пролезу, — затем он отстегнул разгрузку и положил её на пол.

Рысь ухватился за прохладную сетку пальцами, немного подтянулся, опёр колено на «окно», взял пистолет в правую руку, а левой покрепче вцепился за уголок кровати по ту сторону «амбразуры».

«Если снизу ничего не цапнет меня, то считай — победа! Да и не должно — тихо слишком», — солдат пытался найти глазами какую-нибудь щель в нижних ярусах из кроватей, чтобы подглянуть, но всё без толку. Он сделал резкий рывок вперёд — об сетку брякнули замочки бронежилета. За металлической стеной лестничная площадка оказалась вполне гостеприимной. Никакого мутанта внизу за баррикадой действительно не оказалось. Из встречающих «хлебом-солью» была только пачка сигарет, открытая и валяющаяся на полу. Видимо, её владельца что-то, а скорее кто-то потревожил и заставил на время или навсегда забыть о пагубной привычке.

— Чисто, — шепнул в окошко выбравшийся Рысь, — давай ко мне.

Настя проделала почти те же акробатические трюки, что и её однополчанин, но из-за своего невысокого роста ей пришлось подпрыгивать чуть выше. Она чудом не врезалась шлемом в сетку, что непременно вызвало бы громкий, как колокольный звон, шум. За баррикадой был короткий коридор, очень напоминающий тамбур на первом этаже. Справа располагалось большое помещение с двумя рядами простенков, похожими на широкие столбы. Комната оказалась пустой и просторной — от стены до стены не было никакой мебели. А ещё она была тёмной — на окнах висела плотная чёрная ткань. Впрочем, по бокам между светомаскировкой и оконным проёмом оставались щели, и поэтому красные лучи закатного солнца частично освещали комнату. В этом помещении не было никого — только накрытые синими одеялами тюфяки, лежащие рядами на коричнево-багровом деревянном полу. Комнату делила на две симметричные части «взлётка» из линолеума кремового цвета. В противоположном конце помещения «взлётка» расширялась в «пятачок» перед дверями, ведущими в какие-то «подсобки».

Слева от «ДОТа», за порогом распахнутой широкой деревянной двери был тупик из таких же сложенных от пола до потолка металлических кроватей. Небольшие зазоры между стеной и «стальной затычкой» были в высохших красных пятнах.

— Проверим расположение роты, — Рысь зашёл в тёмную комнату, держа палец на курке пистолета. Настя последовала за ним.

Теперь стало отчётливо видно, что и дальние перегородки и сама стена лестничной клетки со стороны огромного помещения были повреждены следами пуль. У матрасов лежали гильзы. Гильзы были у окон, валялись вдоль деревянных плинтусов. На одном из простенков-столбов висел стенд. Он держался на одном шурупе. Перекошенный «Вестник жизни роты!» представлял собой тонкий щит из клееной фанеры, обрамлённый пластиковым белым уголком. На нём висели листы с фотографиями, графиками и таблицами. Часть бумаг вывалилась на пол из-за защитных листов ламината, приклеенных вокруг мест под А4 на двусторонний скотч. Одеяла на кроватях были аккуратно застелены. Некоторые из них выглядели грязными, в отпечатавшихся следах берец и чьих-то лап. На одном из окон была распахнута широкая деревянная створка, а «светомаскировка» почти оборвана. Солнечный свет играл в стеклянных осколках, лежащих на белом подоконнике. «Вряд ли это окно открыло ветром», — подумал Рысь, проходя мимо.