Айзек Азимов - Конец вечности
Не дождавшись продолжения, Харлан тихо кашлянул. Ему стало жаль старика.
— И это всё? — спросил он после долгой паузы.
— Нет, хуже… гораздо хуже, — прохрипел Твиссел. — У моего сына в новой Реальности оказался Аналог. В четырёхлетнем возрасте после полиомиелита он стал паралитиком. Сорок два года в постели при обстоятельствах, не позволяющих применить к нему технику регенерации нервов, открытую в 900-м. Я бессилен спасти его или хотя бы безболезненно окончить его мучения.
Эта Реальность всё еще существует. Мой сын всё ещё там. Я один во всём виноват. Это я убил его мать и сделал его калекой. Я сам рассчитал это Изменение и отдал приказ совершить его. Много раз я нарушал законы ради него или ради его матери, но мне всегда будет казаться, что, исполнив свой долг и сохранив верность клятве Вечного, я совершил самое большое и единственное злодеяние за всю свою жизнь.
Харлан молчал, не находя слов.
— Но теперь-то ты понимаешь, почему я так близко принял к сердцу твою историю, почему я хочу, чтобы ты и Нойс были счастливы? — продолжал Твиссел. — Вечности это не повредит, а для меня, быть может, явится искуплением.
И вдруг Харлан поверил ему.
Сжав голову кулаками, он упал на колени и медленно раскачивался, не находя выхода отчаянию.
Подобно библейскому Самсону, он одним ударом разрушил свой храм. Он должен был спасти Вечность — и погубил её; он мог обрести Нойс — и навсегда её потерял.
Глава 15
В ПОИСКАХ КУПЕРА
Твиссел тряс Харлана за плечи, настойчиво окликая его по имени:
— Харлан! Харлан! Во имя Вечности, будь мужчиной.
Харлан медленно выбирался из трясины отчаяния.
— Что же нам теперь делать?
— Только не падать духом. Ни в коем случае не опускать руки. Для начала выслушай меня. Отрешись от своей профессиональной точки зрения на Вечность и попробуй взглянуть на неё глазами Вычислителя. Всё гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Когда ты совершаешь во Времени какую-то вариацию и тем самым вызываешь Изменение Реальности, то Изменение наступает сразу. Почему?
— Потому что вариация сделала Изменение неизбежным, — слабым голосом ответил Харлан. Его всё ещё трясло как в лихорадке.
— Разве? Ты ведь можешь вернуться назад и уничтожить все следы этой вариации. Можешь или нет?
— Наверно, могу. Но мне никогда не приходилось делать этого. Я даже не слышал о таких вещах.
— Совершенно верно. Поскольку мы не отказываемся от своего намерения произвести Изменение, оно протекает согласно нашим планам. Здесь же мы имеем дело с обратным случаем. Ненамеренная вариация. Ты послал Купера не в то Столетие, и теперь мы хотим во что бы то ни стало исправить эту ошибку и вернуть Купера обратно.
— Да, но как это сделать?
— Ещё не знаю, но это возможно. Если бы это было невозможно, то вариация была бы необратима; Изменение произошло бы сразу. Но Изменение пока не наступило. Мы всё ещё находимся в Реальности «Мемуара Маллансона». Это означает, что вариация обратима и будет обращена.
— Что?!
Харлану казалось, что он снова погружается в бурлящую бездонную пучину бредовых кошмаров.
— Несомненно, существует какой-то способ замкнуть круг во Времени, и вероятность того, что мы сумеем найти этот способ, по-видимому, очень велика. Иначе наша Реальность уже исчезла бы. Пока она существует, мы можем быть уверены, что идём по правильному пути. Если в какой-то момент я или ты придём к ложным выводам, если вероятность замкнуть, круг станет меньше определённой критической величины, Вечность перестанет существовать. Тебе это понятно?
В этом Харлан был не слишком уверен. Впрочем, он не особенно старался что-либо понять. Он медленно поднялся с колен и, дотащившись до кресла, бессильно упал в него.
— Вы думаете, что мы сможем вернуть Купера назад?..
— …и послать его в нужное Время. Захватим его в момент выхода из капсулы, и он попадёт в 24-е Столетие постаревшим на несколько биочасов, от силы на несколько биодней. Разумеется, это тоже будет вариацией, но, к счастью, незначительной. Реальность будет поколеблена, но не погибнет.
— Но как мы найдём его?
— Мы знаем, что это возможно, иначе Вечность бы уже не существовала. Что касается того, как это сделать, то как раз здесь мне необходима твоя помощь; поэтому-то я так стремлюсь привлечь тебя на свою сторону. Ты ведь у нас специалист по Первобытным Временам. Вот ты и скажи мне, что надо делать.
— Не могу, — простонал Харлан.
— Нет, можешь, — настаивал Твиссел.
Его голос снова зазвучал бодро, казалось, он даже помолодел. Глаза его загорелись упоением битвы, и он размахивал зажжённой сигаретой, как копьём. Даже для Харлана, которого пережитые потрясения сделали почти бесчувственным, было очевидно, что Твисселом овладел азарт борьбы и он упивается этим чувством.
— Попробуем восстановить ход событий, — говорил Твиссел. — Вот пульт. Ты стоишь около него и ждёшь сигнала. Пора. Ты включаешь контакт и в то же время переводишь рычаг на несколько Столетий назад. На сколько?
— Не знаю. Я же сказал вам: не знаю!
— Ты-то, может быть, и не знаешь, но мышцы твои должны помнить. Становись сюда к пульту и положи руку на контакт. Возьми себя в руки, мой мальчик. Иди сюда. Так. Стань вот здесь. Ты ждёшь сигнала. Ты ненавидишь меня, ненавидишь Совет, ненавидишь Вечность. Твоё сердце изнывает от тоски по Нойс. Вернись мысленно к этому мгновенью. Попробуй пережить его ещё раз. Теперь я пущу секундомер. Я даю тебе одну минуту, чтобы войти в роль. Затем в нулевой момент рвани правой рукой рычаг в точности так, как ты сделал это прежде, и убери руку. Не возвращай рычаг назад. Приготовился?
— Не думаю, чтоб у меня получилось.
— Он не думает!.. Святое Время, да у тебя нет выбора! Или ты знаешь другой способ вернуть свою девушку?
Выбора действительно не было. Усилием воли Харлан заставил себя подойти к пульту, и как только он это сделал, недавние чувства снова захлестнули его. Ему не пришлось искусственно вызывать их. Они сами нахлынули на него, стоило ему только повторить знакомое движение. Красная стрелка секундомера двинулась по циферблату.
«Может быть, последняя минута жизни», — отвлечённо подумал он.
Минус тридцать секунд.
«Больно не будет. Ведь это не смерть», — мелькнула мысль.
Он решил думать только о Нойс.
Минус пятнадцать секунд.
Нойс!
Левая рука потянулась к контакту.
Минус двенадцать секунд.
Контакт!
Начала подниматься правая рука.
Минус пять секунд.
Нойс!
Правая рука… НОЛЬ… рывком рванула рычаг на себя.
Тяжело дыша, Харлан отскочил в сторону.
Твиссел стремительно бросился к прибору и нагнулся над шкалой.
— Двадцатое Столетие, — сказал он, — точнее, девятнадцать целых тридцать восемь сотых.
— Не знаю, — сдавленным голосом выговорил Харлан, — я старался как можно точнее воспроизвести свои ощущения, но всё было немного иначе. Я знал, что я делаю, и в этом вся разница.
— Понимаю, — ответил Твиссел. — Возможно, что ты ошибся. Будем считать наш опыт первым приближением.
Он замолчал, мысленно произведя какие-то расчёты, начал было вытаскивать карманный анализатор, но передумал и засунул его обратно.
— Разрази Время все эти десятичные знаки! Примем вероятность того, что ты заслал его во вторую четверть двадцатого Столетия, равной 0,99. Ну, скажем, куда-нибудь между 19,25 и 19,50. Хорошо?
— Не знаю.
— Ладно, теперь слушай меня внимательно. Я принимаю решение вести поиски только в этом отрезке Времени, исключив все остальные. Если я ошибусь, мы потеряем последнюю возможность замкнуть круг во Времени, и Вечность исчезнет. Само по себе это решение уже является Минимальным необходимым воздействием, МНВ, которого достаточно, чтобы вызвать Изменение. Теперь я принимаю решение. Я решаю твёрдо и бесповоротно…
Харлан осторожно огляделся вокруг, словно Реальность вдруг сделалась такой зыбкой, что могла рухнуть от резкого поворота головы.
— Я абсолютно уверен в существовании Вечности, — сказал он.
Своим спокойствием Твиссел настолько заразил Харлана, что он произнёс эти слова твёрдым голосом (во всяком случае, так ему показалось).
— Значит, Вечность ещё существует, — сухо и деловито сказал Твиссел, — и следовательно, моё решение верно. Здесь нам больше нечего делать. Я предлагаю перейти в мой кабинет, а сюда пустим членов Комитета. Пусть себе болтаются по залу, если им это доставляет удовольствие. Им незачем что-либо знать. Они думают, что проект благополучно завершён. Если мы потерпим неудачу, они никогда об этом не узнают. И мы тоже.
Твиссел внимательно осмотрел со всех сторон свою сигарету и начал:
— Вопрос вот в чём: что предпримет Купер, когда обнаружит, что попал не в то Столетие?
