Виктор Тарнавский - Время жить (трилогия)

– Привет, – непринужденно сказала она, присаживаясь за столик. – Ты уже позавтракал?

В своей короткой курточке и берете на темно-русых волосах она была необыкновенно хороша.

– Привет, – Билон чуть не поперхнулся скайрой. – Извини, я хотел идти встречать тебя чуть попозже.

– Ничего страшного, – весело улыбнулась Орна. – Я просто не люблю, когда меня ждут. Видишь, я уже здесь, так что можешь не торопиться.

– А куда мы сейчас поедем? – спросил Билон, дожевывая последний тост.

– Ко мне, конечно. Только если ты не против, не поедем, а пойдем. Это рядом, а кроме того, там негде оставить машину.

Орна Маруэно жила в небольшом трехэтажном доме посреди университетского кампуса. Там было очень людно и шумно: в разных местах играла музыка, по асфальтовым дорожкам среди зарослей деревьев и кустарников то и дело сновали велосипедисты, все было заполнено торопящимися молодыми людьми, не спеша прогуливающимися парочками, деловитыми профессорами… Майдер и Орна ничем не выделялись в этой толпе и полностью растворились в ней, а вот появление здесь на забитом вещами и запыленном вездеходе с реперайтерскими номерами, как запоздало осознал Билон, наверняка привлекло бы внимание.

Поднявшись на площадку первого этажа, Орна открыла ключом крайнюю левую дверь и пропустила Билона вперед.

– Это ты Орна? – послышался из глубины квартиры мужской голос. – С гостем?

Майдер Билон вздохнул про себя. С Орной его пока ничего не связывало, кроме нескольких бесед по телефону, и он ни разу не интересовался ее личной жизнью. Что же, наивно было бы полагать, что она совершенно свободна. Как говорится, у каждой хорошей девушки уже, как правило, кто-то есть…

Однако вышедший их встречать мужчина не слишком походил на возлюбленного Орны, и Билон самую малость приободрился. На вид ему было не меньше сорока, он был невысок, темноволос и носил очки с тонкими стеклами в роговой оправе.

– Здравствуйте, господин Билон, – сказал он смутно знакомым голосом. – Рад вас здесь видеть.

– Простите, – Билон остановился в дверях. – Вы меня знаете?

– Ну, а я что говорила!? – с веселым азартом воскликнула проскользнувшая в комнату Орна. – Стоило вам покрасить волосы, изменить прическу и надеть очки, и вас никто не узнаёт!

– Что?! – Билон еще раз вгляделся в собеседника. Очки долой… Осветлить волосы… – Вы Райнен Фремер?

– Вот я и раскрыт, – депутат парламента от Движения за демократию сделал шуточный поклон.

– Я тоже рад вас здесь видеть, – сказал Билон, присаживаясь на небольшой диванчик, где уже устроилась Орна. – Я думал, вас тоже…

– Нет, к счастью, до этого не дошло, – Райнен Фремер погасил улыбку. – Но, к сожалению, мало кто из руководства Движения, помимо меня, остался на свободе. Мы неплохо подготовились к переходу в подполье материально и технически, но оказались не готовы, в первую очередь, психологически. Предупреждения о намечавшихся арестах поступили, в основном, вовремя, но почти никто не решился на немедленное бегство…

– "Утренней звезды" тоже больше нет, – сухо добавил Билон. – Я позавчера сам видел, как оттуда выводили всех.

– Нет, газета по-прежнему существует, – покачал головой Фремер. – У нас остались резервные типографии, есть люди – в основном, те, кто находился вне Реперайтера. Вероятно, "Звезда" уменьшится в объеме, будет выходить лишь раз в две недели или даже два раза в месяц, но она сохранится.

– И к кому мне теперь обратиться? – спросил Билон. – Кто теперь ее главный редактор?

– Пока – я, – спокойно ответил Фремер. – На какое-то время мне придется совмещать несколько постов, но я надеюсь, что справлюсь. Правда, не хочу скрывать – нам будет очень тяжело, теперь каждому из нас грозит арест. Господин Билон, я прошу вас, взвесьте свои силы. Быть постоянно преследуемым – в высшей степени неприятное ощущение, а для вас еще существует возможность вернуться обратно. Более того, скажу, что на своей прежней работе в "Курьере" вы сможете оказать нам немалую помощь.

– Я уже решил, и причем давно, – резко сказал Билон. – Я не желаю служить лжи, а роль агента-двойника не для меня. Собственная безопасность меня волнует, но, если можно так выразиться, не чрезмерно. Признаться, меня куда больше беспокоит, не грозит ли что Орне. Вряд ли об утечках с процесса Джойвара так быстро забыли. Кое у кого может появиться настойчивое желание выяснить, кто такой Тид Грумман, внештатный корреспондент "Утренней звезды".

– Не тревожься за меня, Майдер, – приветливо улыбнулась ему Орна Маруэно. – То дело уже давно раскрыто, закрыто и сдано в архив. При уборке в зале суда, где проходил процесс, нашли спрятанный магнитофон и два подслушивающих устройства. Было решено считать, что они находились там с самого начала, и никакого Тида Груммана среди зрителей не существовало.

– Хорошо, если так, – с облегчением вздохнул Майдер Билон и снова повернулся к Фремеру. – Тогда я хочу задать новый вопрос вам, господин главный редактор. О чем будет писать новая "Утренняя звезда"? Если она будет протестовать против беззаконных арестов, надругательства над демократией и нарушения прав и свобод граждан, что тогда в ней буду делать я? Политика, как вы, вероятно, заметили, – это не моя тема.

– Что же, в свете последних событий вы задали очень своевременный вопрос, – признал Фремер. – Вы, очевидно, тоже обратили внимание, что вовсе не Движение является сейчас основной мишенью властей. Наших лидеров тоже активно арестовывают, но я бы сказал, мимоходом, а все газеты и телеканалы заполнены сообщениями о задержании государственных чиновников, депутатов, предпринимателей, крупных мафиози. Все они обвиняются в воровстве, казнокрадстве, взяточничестве, злоупотреблениях…

– И что характерно, все это – чистая правда, – добавил Билон. – Народ в восторге и рукоплещет правительству, которое твердой рукой наводит порядок в стране. А что думаете по этому поводу вы? Встанет ли Движение на защиту этих людей, с которыми, что ни говорить, поступили не по закону?!

– Нет, не встанет! – жестко ответил Фремер. – Бессмысленно протестовать против нарушения буквы закона, когда попран его дух, и безнравственно объединяться со старым непримиримым врагом против нового! Не далее как вчера у меня была встреча с одним чисто конкретным деятелем, который предложил Движению союз против Кирстена. Мы никогда не пойдем на него, каким бы выгодным с тактической точки зрения он ни казался. Возможно, я плохой политик: у меня есть принципы. Но отказаться от них я не могу – ни сам, ни за своих товарищей.

– А что по поводу попранной демократии? – осведомился Билон. – Каковы ваши принципы на этот счет?