Алексей Корепанов - Время Черной Луны

Илонгли опустилась на траву, скрестила исцарапанные ноги по-турецки и, ослабив шнуровку, сдвинула куртку на спину, почти полностью обнажив смуглые от загара плечи. Стянула перчатку, сорвала травинку и, перехватив взгляд подростка, вернула куртку на место и хмуро усмехнулась:

- Очень они желают заполучить Доргиса. Никак не могут успокоиться.

Подросток затравленно посмотрел на меня:

- А что вы с ними не поделили, дяденька? Они вас кончить хотят? Тикать надо отсюда, тикать со всех ног, туда, откуда пришли!

Я сел рядом с девушкой, щелчком сбил какую-то невзрачную букашку с ее руки. Больше всего на свете мне хотелось сейчас раздеться, снять сапоги и выпить холодного пива. Духота не убывала.

- Садись, Виталя. - Я похлопал по траве. - Видишь ли, если они нас заметили, то никуда нам от них не деться, тикай, не тикай. А если не заметили - то посидим да и пойдем себе потихоньку, поищем другой путь; здесь-то нам явно не пробраться. Да, Илонгли?

Девушка грустно посмотрела на меня и пожала плечами.

- Что вы с ними не поделили-то? - с отчаянием повторил Виталя, не приняв мое предложение сесть.

- Им нужен Доргис, - сказала Илонгли. - Им нужны такие, как Доргис. Они хотят сделать таких, как Доргис, не такими. Другими. Не допустить, чтобы в темноте хоть кто-нибудь видел отблески миров.

- Как ты сказала?

Я не верил своим ушам. Откуда она могла знать эти слова?

Илонгли грустно улыбнулась:

- Я много о тебе знаю, Доргис. Ты даже не представляешь, как много. - Она прищурилась и медленно процитировала: - "Вихрясь нездешней призрачной метелью... пронзают сумрак... отблески миров..."

- Но я ведь не говорил тебе... Я никому не говорил!

- Не говорил, - согласно кивнула девушка. - А я все равно знаю.

- Чихал я на ваши отблески! - багровея, придушенно крикнул Виталя. Он бы, конечно, крикнул и громче, да боялся, что услышат ищейки. - Мне еще жить охота!

Он подтянул брюки, сплюнул под ноги и зашагал прочь от нас, яростно расталкивая ветки.

- Виталя, вернись, тебе же одному не выбраться отсюда!

Мои слова не возымели на подростка никакого действия, а в следующий момент я услышал встревоженный возглас девушки, обернулся - и сразу забыл о пареньке. Бесшумно просачиваясь прямо сквозь ветви, листья и стволы деревьев, черным облаком надвигалась на нас машина ищеек Хруфра. Облако снижалось, грозное и неуязвимое, черные фигуры с оружием в руках стояли все так же неподвижно, словно приколоченные гвоздями к верхней плоскости машины, с легкостью призраков скользя вместе с ней сквозь густую растительность.

"Возможно, это действительно всего лишь призраки? - мелькнула мысль. - Объемное изображение, голограмма..."

Это предположение пришлось отбросить сразу, как только машина опустилась. Я услышал хруст ломающихся кустов, увидел, как примялась высокая трава под оседающим на нее днищем; деревья, однако, словно проросли сквозь машину и теперь возвышались над верхней ее плоскостью, как над черной поляной. Все шесть Терминаторов с масками вместо лиц ожили, спрыгнули в траву и неторопливо направились к нам с Илонгли. Нет, это были, к сожалению, не фантомы - трава шуршала и вжималась в землю под их массивными ногами, и потянулись за ними полосы вполне реальных следов.

Девушка вскочила на ноги и бросилась было навстречу черному отряду, но я успел схватить ее за руку и удержать, и тоже встал, обреченно, словно привязанная к столбу жертва на вершине груды хвороста, которую вот-вот подожгут со всех сторон при молчании равнодушной толпы.

- Не надо, Илонгли, нам с ними не справиться. Видно, судьба мне отправляться к Хруфру.

Камешек я все-таки потер и пожелал, чтобы все кончилось благополучно. К чему кривить душой - я побаивался будущего, особенно теперь, при виде этих неумолимо приближающихся оживших статуй, потому что давным-давно потерял способность хоть как-то контролировать события. Кто знает, какой окажется эта встреча с Хруфром и каким я буду после нее?.. Если вообще буду... Только бы они ничего не сделали Илонгли - она-то здесь совершенно ни при чем, и мальчишка...

Я обернулся в ту сторону, куда ушел Виталя, - его уже не было видно в чаще - и в это время Илонгли прыгнула на подошедшего к нам почти вплотную первого из шестерки биокиборгов Хруфра. Киборг без всяких видимых усилий отшвырнул ее неуловимым движением руки и девушка отлетела в траву. Затем все шестеро полукольцом остановились передо мной, оставив Илонгли у себя за спиной и не обращая на нее никакого внимания. Илонгли их не интересовала - их интересовал я.

Я решил не дожидаться, пока они начнут выкручивать мне руки и толкать в спину, и сказал очень мужественным голосом:

- Хорошо, я готов идти в вашу машину.

Как будто они не могли обойтись без моего согласия!

В этот момент девушка вновь метнулась к киборгам. Напав сзади, она сумела вырвать оружие у одного из них, отскочила к дереву и крикнула, лихорадочно перебирая пальцами выпуклости приклада в надежде отыскать спусковой крючок:

- Доргис, беги!

Не успев еще осознать, что хочет сделать мое тело, я бросился на второго киборга, стремясь повторить прием Илонгли и тоже завладеть оружием. То ли делал я это недостаточно быстро, то ли недостаточно ловко, но в итоге своей отчаянной попытки получил такой оглушающий и почему-то обжигающий удар по лицу, что на некоторое время ослеп и рухнул в траву, чуть не сломав ключицу о твердую, словно мраморная колонна, ногу одного из киборгов.

Придя в себя и оторвав голову от шероховатых стеблей, я увидел, как дернулось оружие в руках присевшей на колено девушки. С тонким пронзительным свистом вырвался из дула узкий зеленый луч, впился прямо в маску киборга, и киборг почти мгновенно разлетелся черными брызгами, упавшими на траву. Илонгли повела дулом в сторону, целясь в следующего, но сразу три или четыре ответных луча сошлись в одну точку на ее груди и разошлись в стороны, полосуя тело. Вспыхнули рыжие волосы, задымилась куртка - и искромсанное тело девушки вмиг превратилось в пылающий факел. В факеле этом сгорали зеленые глаза, сгорали решительно сжатые губы, сгорало сердце моей бесстрашной прекрасной спутницы...

Смертоносные лучи, прошив Илонгли, вонзились в толстый ствол дерева, возле которого она только что вела неравный бой, - и дерево наклонилось и, царапая ветвями небо, начало с треском падать на машину черных убийц. Они прекратили стрельбу, подняли безликие головы, оценивая новую опасность, и я, не помня себя от боли, не телесной, а той, что гораздо хуже и страшнее, отчаянно рванулся из травы к этим чудовищам, готовый растерзать их на куски, разорвать в клочья, а потом дотянуться до неба, прогрызть его равнодушную оболочку, выброситься в пустоту и навсегда, навсегда, навсегда раствориться в этой пустоте - подлинной основе бессердечного мира...