Алексей Калугин - Форс-мажор (сборник)

— По-моему, звучит противоречиво.

— Противоречиво, – согласился Вергилий. – Но так оно и есть. Либо валяй дурака, как все, либо гастролируй по домам престарелых, где большая часть публики вообще не понимает, что происходит на сцене, и гарнизонным клубам, где зрители засыпают, как только в зале гаснет свет. Много на таких выступлениях не заработаешь. Вот и приходится брать халтуру.

— Халтуру? – честно говоря, мне трудно себе представить, что за халтура может быть у иллюзиониста.

— Ну да, – кивнул Вергилий. – Халтуру. Вроде той, что сейчас.

— Так это, – я провел кистью руки от себя к Вергилию и обратно, – для вас только халтура?

— Халтура в моем понимании – это не плохо выполненная работа, а то, чем я занимаюсь, используя свои профессиональные навыки, в свободное от гастролей время, – поспешил объяснить Вергилий. – Я дорожу своей репутацией, так что можете не беспокоиться, все будет в порядке.

— Значит, вы делаете это не из идейных соображений?

— Нет, – виновато улыбнулся Вергилий.

— И вы даже не знаете, в чем, собственно, суть проблемы?

— Я знаю только то, что мне нужно знать. Вас хотят убить, а я должен доставить вас в Облонск живым и невредимым. Для меня этого достаточно.

— А обратно в Москву вы меня сопроводите?

— Боюсь, что нет, – еще одна извиняющаяся улыбка. – Обратная поездка не предусмотрена условиями моего договора.

— Вы хотя бы знаете, на кого работаете?

— Зачем? – непонимающе пожал плечами Вергилий. – Как известно, во многом знании много печали.

Хорошая философия – не поспоришь.

— Откуда вы знаете Исмаила?

— Нам дводилось сталкиваться по работе.

— Он тоже иллюзионист?

— Нет, он актер. Специализируется на ролях героев-любовников второго плана и рефлексирующих киллеров.

— И он тоже подхалтуривает?

— Как и все мы, Петр Леонидович.

— Я – нет.

— Это вам только так кажется.

Вергилий произнес это с таким выражением, что я понял: спорить с ним бесполезно, я все равно не смогу ничего доказать.

— А откуда моя жена знает номер вашего телефона? – Послушать со стороны – вопрос довольно глупый. Но я должен был его задать.

— Она его не знает, – ответил Вергилий. – Вам только казалось, что вы разговариваете со своей женой. На самом деле, я дал вам выключенный мобильник.

В первый момент, услыхав такое, я просто опешил. Но быстро пришел в себя.

Нет-нет-нет-нет-нет!

Вергилий мутит воду!

Я разговаривал по телефону со своей женой – и это точно!

— Это всего лишь внушение, Петр Леонидович, – улыбнулся Вергилий.

— Но вас не было рядом со мной в фойе!

— Я дал вам установку, когда протянул телефон. Дальше работало ваше подсознание. Оно само выбрало, чей это должен быть звонок.

— Не может быть, – с сомнением покачал головой я.

— Может, Петр Леонидович, может, – с мягкой улыбкой заверил меня Вергилий.

— Мысли читать вы тоже можете?

— Я многое могу. Поэтому мои услуги пользуются спросом.

— Чем еще вы занимаетесь, кроме защиты от наемных убийц?

— В основном я решаю проблемы.

Понятно, на эту тему вопросы задавать не следует.

— Но если вы смогли внушить мне, что я разговариваю с женой, в то время как в руке у меня был выключенный мобильник, как я могу быть уверен в том, что происходящее сейчас – этот поезд, купе, пейзаж за окном – также не является результатом игры моего воображения, которое вы держите под контролем?

— Это вопрос доверия, Петр Леонидович. Проверить это вы никак не можете.

— А почему я должен вам доверять?

— Хотя бы потому, что я спас вас от Исмаила.

— Теперь я уже не уверен в том, что он был настоящий.

— Вопрос доверия, Петр Леонидович, – повторил Вергилий.

Однако.

Майор Ворный, помнится, высказывал опасение, что кто-то может манипулировать моим сознанием. Почему не Вергилий?

— Вы знаете майора Ворного?

— Нет.

— Ахава?

— Тоже нет.

— Гену Марвина?

— Я так понимаю, Петр Леонидович, вы пытаетесь нащупать точки, которые помогли бы вам оценить степень реальности происходящего.

— Точно, – не стал отпираться я.

— В таком случае вы задаете не те вопросы.

— Как давно вы наблюдаете за мной?

— Это уже лучше, – одобрительно наклонил голову фокусник. – Но этот вопрос, как и на ряд других, на которые я не стану отвечать, относится к разряду профессиональных секретов.

— А если я заплачу?

— Все равно – нет. Ответить на ваш вопрос – все равно что раскрыть тайну трюка. Если я сделаю это, то с чем выйду на публику в следующий раз?

Мне такой ответ не понравился. Но спорить я не стал.

За окном мелькнула вывеска с названием станции: «Подлипки». Оказывается, мы уже покинули Москву.

— Вы обедали сегодня, Петр Леонидович?

— А сами угадать не можете? – недовольно буркнул я в ответ.

— Я спросил из вежливости, – обиделся Вергилий.

Я сунул руку в карман, нашарил пальцами монету и зажал ее в кулак.

— Какая монета у меня в кулаке?

Вергилий демонстративно повернулся к окну.

— Три рубля.

Я вытащил руку из кармана и разжал кулак.

В самом деле, на ладони у меня лежала трехрублевая монета.

— Как вы угадали?

— Я не угадывал, а знал.

— Как?

— Не скажу.

— Тогда вы знаете, зачем я еду в Облонск!

— Нет, этого я не знаю.

— Как это?

— А вот так! Я просто не хочу этого знать, – Вергилий обжег меня взглядом. – Понятно?

Я ковырнул ногтем край стола.

— Извините. Я был не прав.

— Да ладно. Проехали.

— Вагон-ресторан далеко от нас?

— Через три вагона.

— Давайте сходим.

— Вы же не хотите есть.

— Я с удовольствием выпью что-нибудь.

— Еду и выпивку можно заказать в купе.

— Не стоит, – я поднялся на ноги и одернул рукава пиджака. – Давайте пройдемся.

Прежде чем выйти из купе, Вергилий прилепил по краям оконной рамы два металлических кругляша размером с рублевую монету.

— Датчики движения, – ответил он на мой вопросительный взгляд. – Если в наше отсутствие кто-нибудь попытается забраться в купе.

— Через окно? – удивился я.

— А почему нет?

— Первая остановка только около полуночи.

— Разные умельцы встречаются.

Ответ был более чем неопределенный. Мне, например, трудно представить себе умельца, который сможет забраться в окно идущего полным ходом скорого поезда. Такое только в вестернах случалось. А тогда и поезда были не в пример медленнее. Но я решил не донимать Вергилия расспросами. Мне казалось, что он был не очень-то склонен обсуждать со мной детали своей работы. Я для него был не клиентом даже, а объектом, за целостность доставки которого в оговоренное место он отвечал. Развлекать же меня в обязанности фокусника не входило.