Эндрю Пайпер - Проклятые

Кто, Дэнни? Я хочу знать: КТО?

На бейсбольной площадке судья объявил страйк, вслед за которым раздался такой возмущенный гул голосов, что с деревьев взлетела целая стая птиц.

— Когда я последний раз был с нею на той, ее стороне, Эш сказала, будто хочет, чтобы я что–то увидел. — Мне показалось, что Уилла начала немного успокаиваться. — Я посчитал, что это было нечто, уже ей известное, и она вела меня туда, просто чтобы прикончить. Но, думаю, я ошибался. Теперь я полагаю, что там было что–то, чего она не знала.

Уилла стояла, безвольно опустив руки и склонив голову. Потом она посмотрела на меня.

— Ты считаешь, что ее убили?

— Да, считаю. Она была убита, но даже ей неизвестно, кто это сделал.

На мгновение показалось, что Уилла уже не слышит меня. Она закрыла глаза и покачнулась, словно вот–вот могла потерять сознание. Я обнял ее, чтобы поддержать, но она устояла. И сделала шаг назад, отстраняясь от меня, а затем повернулась и пошла вперед по аллее.

— У Эдди, наверное, уже прибрались, — бросила она через плечо, зная, что я следую за ней.

— Эш хочет, чтобы я пошел и выяснил все.

Уилла резко повернулась ко мне.

— Ты считаешь, что должен делать то, чего она хочет? Тогда, насколько я могу понять, мы все трое уже умерли.

— Возможно, ты права. Но сначала ей нужно кое–что еще.

— Откуда ты знаешь?

И тогда я впервые сказал вслух то, о чем мало–помалу начинал догадываться с той самой встречи с Эш возле стиральной машины. И чем больше я озвучивал свои мысли, тем больше они становились похожими на правду, а моя догадка перерастала в уверенность.

— Думаю, моя сестра хочет, чтобы я нашел того, кто поджег дом.

Уилла подошла поближе, и я, положив руку ей на талию, притянул ее к себе.

— Как бы я хотела быть человеком, который может честно сказать: «Я не верю во все это», — сказала она. — Но я не могу. Итак, что мы будем делать?

— Не вы. Делать буду я. Я поеду в Детройт.

— Сегодня?

— Мы не можем ждать, — сказал я. — Эш нам просто этого не позволит.

— А что ты собираешься делать, когда окажешься там? Что ты можешь сделать там, где за двадцать лет куча детективов из убойного отдела ничего не раскопала?

— Честно говоря, не знаю. Но если имеется что–то, что может заставить ее убраться отсюда, мне необходимо попытаться разыскать это, разве нет?

— Но почему именно ты? — Уилла посмотрела на меня, и я увидел темные круги у нее под глазами, которых не замечал прежде. — Разве мы не можем нанять частного детектива или что–то в этом роде? Дэнни, ты ведь нездоров! Доктора говорили тебе…

— Никто другой этого не сделает. Все ключи от этой тайны находятся здесь. — Я слегка прикоснулся двумя пальцами к своей голове.

— Назови хотя бы один.

— Ну, это не совсем ключи в обычном понимании.

Уилла подошла ко мне, наклонила голову и решительно ткнула ею мне в живот. Довольно резко и достаточно сильно, еще бы немного сильнее, и я бы сложился пополам.

— Извини, — пробормотала она. — Лучше уж бодать тебя, чем кирпичную стену.

— Ты хочешь бодаться? Всегда буду рядом к твоим услугам.

Она посмотрела на меня.

— А не врешь?

Уилла тремя сжатыми пальцами сделала мне знак «Давай вниз!». На ее языке это означало, что она подает сигнал наклониться к ней, потому что меня сейчас будут целовать. Я сделал, как мне было велено, и почувствовал ее сухие, прохладные губы на своей щеке.

— Я все объясню Эдди сама, — сказала она. — А ты поезжай. Потому что если уж решили что–то делать, так нужно делать сразу.

Она развернулась и пошла к пешеходному мосту, а потом дальше по направлению к больнице, а внизу бежал нескончаемый поток машин.

Я долго, пока мог, смотрел ей вслед, стараясь сохранить в памяти ее фигуру, ее голос, жадно вдыхал воздух в надежде уловить сохранившийся аромат ее кожи, волос. Оставалось только надеяться, что когда–нибудь все это вновь вернется ко мне, прежде чем все мы исчезнем без следа.

Глава 24

В аэропорту в агентстве проката автомобилей клерк передал мне из–за стойки ключи от «Шевроле Импала» и, откусив кусок тако, поинтересовался, бывал ли я в Детройте прежде.

— Я тут жил, — кивнул я. — Миллион лет назад.

— Да?

— Правда, с тех пор тут все сильно изменилось…

Клерк посмотрел на меня с искренним сомнением.

— Бьюсь об заклад, что не сильно… — хмыкнул он.

Я подхватил багаж и направился к автомобилю. Ночь была такой пьянящей и беззвездной, словно космос начинался прямо на земле.

Есть ли на свете более пустынное и печальное место, чем контора проката автомобилей, после того как приземлился последний вечерний рейс и ты единственный, кто сидит в машине?

Оказывается, есть. В Детройте вообще много чего есть.

Накануне прямо из больницы «Масс Дженерал» я заскочил в торговый центр на Портер–сквер, бросил в сумку пару рубашек и джинсов и сразу направился в международный аэропорт Логан, где сел в первый вылетающий самолет. От гула авиационных двигателей я погрузился в глубокий сон еще до того, как самолет оторвался от земли, так что стюарду пришлось трясти меня, чтобы разбудить после посадки. Оказалось, я был единственным пассажиром.

Дорога в город казалась незнакомой — ничто не напоминало о том, как важно для меня это место. Дешевые рекламные щиты, которые могут заинтересовать разве только адвокатов средней руки да судебных приставов. Земельные участки — ни фермерские поля, ни жилые массивы — больше напоминали нечто среднее между свалками металла или складами всякого хлама и мелкими фабриками по производству ширпотреба. Правда, все они были давно закрыты, и повсюду у складских ворот стояли автомобильные фуры, только при этом почему–то казалось, что они стоят там не под погрузку, а словно забаррикадировав нечто находящееся внутри.

Потом я свернул на развязку, с которой можно было попасть на скоростную магистраль, ведущую к южной границе деловой части города. А вот и они!

На горизонте возвышались огромные колонны, и в их темных стеклах отражалась синева ночи. Наверху самой высокой башни, стоявшей на удалении от всего остального, светились неоновые буквы GM, казавшиеся монограммой, начертанной прямо на небесах.

Я знал, что мне надо найти где–то комнату, но вместо этого продолжал двигаться дальше по пустынным улицам деловой части к реке, откуда начинается бесконечная, нечеловечески прямая Вудворд–авеню. Становой хребет Детройта.

Вид за окном напоминал пейзаж из другого мира — так его могло бы ощущать какое–нибудь животное, подсознательно желающее убежать от угрозы… Вдвойне странным казалось, что все, хоть сколько–то оживлявшее окружающую обстановку, заставляло меня чувствовать себя мертвым. Что, впрочем, могло быть вполне естественным для любого, кто возвращается в родной дом после долгого отсутствия.