Пол Андерсон - Танцовщица из Атлантиды

«Неужели я побоялся?» — подумал Рид, а вслух сказал:

— Ну, так как же она?

— Тоже неплохо. Сначала куксилась, а последнее время… Помнишь Пенелея? — Диорей ткнул Рида локтем и подмигнул. — Так она от него получает все, что ей требуется. Тебе же все равно, а?

— Да, — глухо ответил Рид.

Старшая Эрисса прошла через многие руки. Спасти он надеялся девушку.

— Нет, — ответила Лидра, — я не скажу тебе о моих переговорах с Тесеем. Твой вопрос дерзок.

— Но ведь Тесей тоже несет беду.

Она посмотрела на него с высоты своего трона.

Стоя позади ее сухощавой фигуры с суровым лицом, Судья Грифон ожидал мертвых.

— Откуда ты знаешь?

— Из… из пророческого видения.

— А как же тогда повеление искать союза? — Ее голос был резким, как щелканье бича. — Или ты солгал?

Светильники мерцали в холодной пустоте, где кроме них двоих шевелились только тени. Но за дверью ждали стражники. Невооруженные — на священный остров запрещалось привозить оружие. Однако четверо сильных мужчин без труда справятся с Данкеном Ридом.

— На Крите преступников отправляют в каменоломни, — сказала Лидра. — И живут они недолго. Да и рады, что недолго.

— Я не лгал… госпожа. И… и просил, чтобы ты приняла меня до отъезда Диорея потому лишь, ч-ч-то подозреваю его и его господина…

— Почему? Эгей восставал, но он теперь слабый старец. Тесей сразил своих двоюродных братьев, выросших на Крите, но с тех пор вел себя, как подобает верному клятвам царевичу. Таким же он будет и царем.

— Я слушал, что они, ахейцы… что они говорили…

— О да! Они ворчат, они бахвалятся, кое-кто, конечно, замышляет что-нибудь, но дальше? Тесей сумеет держать их в руках, и уж тем более если он хочет обрести в Талассократии более высокое место для себя и своего царства. — Лидра угрожающе ткнула пальцем в Рида. — Ты стараешься сеять раздор, чужестранец? Кому ты служишь?

Он подумал: «Придется сказать ей правду, как ни велик риск. Иного выхода нет».

— Госпожа, — начал он медленно, — я ни в чем тебе не солгал, хотя, правда, сказал не все. Но вспомни, прошу, что я тут совсем чужой. Мне нужно было разобраться в том, что здесь и как. Что хорошо, что дурно, где явное, где тайное. Убедиться, что ты сможешь поверить всему, в чем я тебе откроюсь. И этого я до сих пор не знаю. Но ты меня выслушаешь?

Она кивнула.

— Пророчествовать я способен потому, — сказал он, — что я из будущего.

— Как так? — Она нахмурилась, стараясь понять. Язык кефтиу не подходил для выражения таких идей. Однако она уловила суть быстрее, чем он ожидал. И хотя сотворила священное знамение и поцеловала свой амулет, осталась странно спокойной. Может быть, для нее, живущей в мире мифов и тайн, это было просто еще одно чудо? — Да, — произнесла она негромко — теперь многое становится ясным.

Некоторое время она слушала молча, но потом перебила:

— Так Кносс и правда падет? И от Талассократии останутся только темные легенды? — Обернувшись, ариадна долго смотрела на изображение Судьи. — Ну что же, — почти прошептала она, — все преходяще.

Рид говорил о том, что считал главной задачей. Кое о чем он промолчал, и в первую очередь утаил, что две Эриссы были одной. Его пугали последствия, которыми могла обернуться для девушки его откровенность. Поэтому он просто не стал упоминать о времени, из которого явилась их спутница. Имя Эрисса было довольно распространенным, а у Лидры и без того хватало о чем подумать. Умолчал он и о том, что, согласно легенде, она предаст миноса и будет предана в свою очередь. Это было слишком оскорбительным, а потому опасным.

— Из твоих слов следует, — сказала Лидра глухим голосом, — что боги предназначили Тесею сокрушить морскую державу.

— Нет, госпожа. Полностью я уверен лишь в том, что через несколько месяцев вулкан уничтожит Атлантиду, что Крит будет завоеван и что, согласно легенде, какой-то Тесей убьет какое-то чудовище в Кноссе. Возможно, тут правда смешалась с вымыслом. Я уже убедился, что в легенде много лжи. Никогда не существовал Минотавр, полубык-получеловек, а просто ежегодно в жертву приносят священного быка. Зато афинских мальчиков и девочек в жертву не приносят, но, наоборот, окружают их всяческими заботами. Ариадна не дочь царя. Лабиринт — это не переплетение подземных коридоров, где заключен Минотавр, а главный дворец вашего царя-жреца, обитель Двойной Секиры. Я мог бы назвать еще много несоответствий. Но ты же поняла, зачем я все это говорю! Почему бы Талассократии и после гибели этого острова не просуществовать еще века и века?

— Если божественная воля сокрушит святыню святынь, значит, боги гневаются на народ миноса, — ответила Лидра негромко.

— Да, конечно, это может лишить людей мужества, — согласился Рид. — Но я клянусь, госпожа, что причины будут столь же естественными, как… как камень, случайно упавший на голову человека.

— Но это же значит, что ему было суждено погибнуть от камня!

Рид предостерег себя: «Ты имеешь дело с чуждым мироощущением. Не пытайся убеждать!» Вслух он сказал:

— Мы не можем быть уверены, что именно суждено Криту. Астерий повелел смертным храбро бороться до конца. Увезти людей с Атлантиды — вот как можем бороться мы.

Лидра сидела неподвижно, словно статуя, изваянная из того же мрамора, что и трон, и в тусклом мерцающем свете лицо ее казалось таким же белым.

— Воины с материка, — продолжал Рид, — могут захватить ваши покинутые города и горько пожалеют, когда придет гибель! Но мы должны предусмотреть и постараться предупредить такую возможность. Все — и старая легенда, и то, что мне довелось увидеть и услышать сейчас, — заставляет меня опасаться Тесея. — Он помолчал. — Вот почему, госпожа, я спросил, какую весть он прислал тебе.

Лидра продолжала хранить неподвижность и непроницаемость. Рид уже испугался, не дурно ли ей, но тут она наконец заговорила:

— Я дала клятву молчать. Ариадна не может нарушить свою клятву. Однако ты и сам можешь догадаться, что он… хотел бы улучшить свои отношения с Лабиринтом… и не прочь заручиться моим содействием.

— Диорей именно это и сказал мне, госпожа. Э… э… а ты не могла бы потомить его в неизвестности? Затянуть переговоры, помешать ему действовать, пока все не кончится?

— Данкен, ты был выслушан. Решать должна ариадна. И приму я тебя теперь нескоро.

Внезапно плечи Лидры поникли. Она провела ладонью по глазам и зашептала:

— Не так легко быть ариадной. Я думала… я поверила, когда в священном месте мне было ниспослано видение… Я верила, что удел жрицы — нескончаемое счастье и что верховная жрица живет в вечном сиянии Астерия. А вместо этого? Бесконечное совершение обрядов, одно и то же, одно и то же… Свары, мелкие интриги, старухи с седыми волосами на подбородке всегда рядом, и от них некуда деваться, а девушки являются и танцуют с быками, и возвращаются домой, чтобы выйти замуж… — Она выпрямилась. — Довольно. Уходи. И ни слова о том, что было сказано между нами.