Александр Тюрин - Вооруженное восстание животных

– А почему же самое?

– Потому что мы единственные, кто не боится нашествия. Мы хорошо знаем этих тварей, мы их изучаем, выращиваем, подбираем средства воздействия. Хотя генотип у них очень подвижный, наши генные карты отражают текущий момент. Ведь у нас тут установлен суперкомпьютер системы «гиперкуб», второй в мире по мощности, после Гарвардского. Вернее, сейчас первый. От Гарвардского одни угольки остались… Секвенатор ДНК – тоже лучший в мире уже неделю…

– Я все интересуюсь, собираетесь ли вы это нашествие останавливать – если у вас все лучшее в мире.

– Какой вы агрессивный. Конечно. По-прежнему собираемся, – успокоил меня Гиреев. – Остановим, после того, как увидим, что продукт стал лучшим на рынке.

Я, конечно, приберег пистон для Гиреева…

– А вы не чувствуете к червягам благородную ненависть? Ведь они же форменные паразиты.

– А кто не паразит, Саша? Все выдающие личности – паразиты. Они брали то, что другие не могли использовать, брали излишки и превращали в достижения. Поэт-писатель паразитирует на тяге людей к красивому к захватывающему, хотя практически сам ничего не придумывают, тянет сюжеты и фразы из народа. Вождь берет у людей силы, но концентрирует их и направляет на великие достижения. Бизнесмен старается взять всё у всех подешевле, желательно бесплатно, чтобы продать затем подороже - почитайте про Британскую Ост-Индскую компанию. Червяги берут чего-то у нас, но благодаря им формируется наша новая цивилизация.

– А может заодно и их цивилизация тоже?

– Может. Кто был ничем, то станет всем. – охотно согласился Гиреев и, клацнув кнопочками на пультике, направил мое кресло-каталку в другую лабораторию, вполне уже современную.

Там в десятке террариумов проживали твари.

Были тут личинки типа А, квартировавшиеся в сильно раздувшихся кроликах, и личинки типа B, получившиеся в результате инцистирования. Какой-то кролик сдох на моих глазах и из его лопнувшего животика вырвалась пена, за полупрозрачных пленкой пузырьков были видны активно шебуршащие червячкм. Пена быстро засыхала, а личинки типа B перебирались в водоемчики, где уже плескались их подросшие товарищи. Видел я и личинок С, изрядно похожих на мух, которые облепляли каких-то несчастных свиней, потерявших даже силы визжать.

– А вы не боитесь что они разнесут ваши террариумы своими шаровыми молниями и разбегутся, расползутся, разлетятся, облепят, проникнут.

– Эти не разнесут. – возразил Филипп Михайлович. – Эти твари под полным контролем. Соответствующие плазмогенерирующие органы у них не развиваются благодаря введению «тормозящих» протеинов типа bmp и гормональной терапии. Да и боксы сделаны из очень прочных и, кстати, волноотражающих материалов.

– А я слыхал, что червяги могут и сквозь стены проходить.

– Вымыслы. – уверенно отверг Гиреев. – Однако, проникающие способности у них будь здоров. Достаточно дырки диаметром с копеечную монету и они в нее пролезут…

Да они пролезали – прямо на моих глазах, и в дырочку и в щелку. В одной громадной клетке я увидел настоящее городище. Там были бутылковидные дома, построенные, похоже, из кремний – и металлорганических веществ, выделяемых хвостовыми железами монстров. Эти постройки высотой где-то в два метра имели твердые стенки, испещренные множеством отверстий, через которые вползали и выползали червяги. И что меня поразило. В качестве арматуры для своих построек монстры удачно использовали различные «посторонние» предметы – расчески, вилки, иголки, куриные и кроличьи кости, проволоку, щебенку. Нет, больше всего меня удивило то, что имелся там настоящий загон, в котором содержались и, кажется, неплохо, молодые кролики… А те кролики, что постарше, использовались для вынашивания личиночек. Надолго запала мне в мозг картина – червяга, перебирающий своими многочисленными лапками шерсть покорного и будто даже довольного крольчонка. Монстр не хотел, что какие-то посторонние паразиты пили кровь, предназначенную для червяг.

Но я поймал себя на том, что ощущая некое подобие гордости – человек может превратить червягу в обитателя зверинца.

– Интеллект у них бесподобный, – похвастал Гиреев и снова огорчил меня. – Мы давно уже не проводим классических экспериментов по угадыванию кормушек и прохождению лабиринтов. Лабиринты у червяг получше чем у нас получаются… Им известны числа. Их правители получают дань, которая, кстати, уходит на прокорм священных маток, и эта дань подсчитывается. Вот посмотрите на эту перфорацию. Здесь ведется учет подношений одного, так сказать, племени.

И в самом деле на стенах отдельно стоящей червяжьей постройки дырочки были не только многочисленными, но еще очень мелкими и как будто образовывали типовые комбинации.

– Система счисления у них, представьте себе, Саша, не десятичная, а стовосьмидесятиричная. Плюс еще несколько «блуждающих» цифр. Червяги могут числа не только изображать, но и запоминать, и даже проводить непростые математические операции, так сказать, в уме…

Из страны червяг я на своей тележке и Гиреев пешим неспешным ходом проследовали в своего рода Центр Управления Полетами. Это было воплощение научно-технического прогресса, любая американская корпорация позавидовала бы.

Плоские жидкокристаллические экраны во всю стену, посреди зала сферический дисплей метра на три диаметром – для представления земного шара в целом. Плюс повсюду компьютерные терминалы и индикаторные панели россыпями и гроздьями. Сидело тут человек двадцать не меньше.

– Мы тут следим за нашими маленькими друзьями по всему свету. – гордо произнес Гиреев.

– Вы хотите, сказать, что каждый червяга окольцован вами и таскает радиопередатчик как проклятый?

– Ну, что-то вроде этого. Не хочу вдаваться в подробности, которыми просто не интересуюсь… А если по-крупному, то каждый червяга является источником струнных вибраций в глюонном поле. Конечно, отдельный такой источник очень трудно засечь – но скопление уже можно. И после соответствующего сканирования и анализа можно получить осмысленную обзорную информацию. Наши геостационарные спутники держат под наблюдением фактически всю земную поверхность. А полный поток данных обрабатываются именно здесь. Естественно, мы применяем много разных независимых методов наблюдения: в том числе, инфракрасную спектрографию. Очень отчетливо излучают не сами червяги, а люди, которые стали гнездами.

Было заметно, что Гиреев вдохновлен, он вдохновлен, как любой диктатор, как политический гений, приготовившийся поставить весь земной шар на свой письменный стол.