Мэрион Брэдли - Призрачный свет

Свою машину она нашла без труда и тут же пожалела, что приехала на ней — от центра города до поместья всего каких-то две мили, можно и пешком прогуляться. Ничего, в другой раз будет предусмотрительней.

Она проехала мимо ворот, приветливо кивнув помахавшему ей Гарету. Доехав до дома, она припарковала машину между белым «вольво» и черным БМВ, принадлежавшим, по ее предположению, Джулиану.

Заперев свой «сатурн», она направилась к дверям дома и, прежде чем нажать на звонок, повинуясь какому-то непонятному импульсу, толкнула дверь. Она оказалась открытой, и Труф вошла в дом.

— Труф, можно вас на минуту? — услышала она мягкий, вкрадчивый голос.

Майкл. Труф снова ощутила психологическое давление дома, безмятежное настроение, охватившее ее от посещения городка, тут же испарилось, а вместо него появилось чувство приближающейся опасности.

Труф повернулась. Майкл, такой же серьезный и официальный, каким она видела его за обедом, стоял в дверях зала. Труф взглянула на него и похолодела — он был похож на пантеру, прыжок которой остановил внезапно вспыхнувший свет.

— Да, пожалуйста, — ответила Труф. "А что еще я могу ему сказать? "Между прочим, я слышала, что вы инквизитор. Ну и как сегодня прошли пытки, удачно?" Услышав такое, он подумает, что я сошла с ума".

— Может быть, нам стоит выйти в сад? — предложил Майкл.

Не дожидаясь ответа, он взял Труф под руку и повел в боковую дверь, через которую они вышли на маленькую террасу. Здесь стояли скамейка, стол и несколько кресел. Место было прекрасное, очевидно выстроенное специально для отдыха в теплую солнечную погоду. Сейчас же, когда на нее падали мрачные, рваные тени, терраса казалась Труф местом неспокойным и даже опасным. Она поежилась.

— На солнце будет теплее, — сказал Майкл и повел ее вниз по ступенькам.

Они зашли за дом, туда, где еще виднелись остатки сада, некогда окружавшего четвертую постройку Врат Тени. Да, поместье явно знавало лучшие дни. Еще сохранились кое-где розовые кусты, посаженные вдоль тропинок. Труф заметила полуразвалившиеся клумбы с уснувшими цветами. Справа стояли совсем недавно зеленые, а сейчас, после ночной бури, совершенно голые кусты и деревья, образующие лабиринт. Труф узнала о нем сегодня из книг.

Одна из тропинок вела к нему, и Майкл направился туда.

— Кажется, сегодня вы уже не так боитесь нас, как вчера, — заметил он.

— Я так выгляжу? — спросила Труф и поморщилась. "Фамильярность вызывает раздражение".

— Джулиан говорил, что вы ученый. Парапсихолог. — Он выговорил это слово медленно, как будто произносил его в первый раз.

— Моя специальность — статистическая парапсихология. Проще говоря, я изучаю и анализирую то, что вижу и слышу. "И хватит тебе".

— Боюсь, что те, кто рассматривает мир как ряд физических явлений, много теряют. Им недоступна красота поэзии, пение птиц.

— Если я хочу разобрать поэму и записать пение птицы, мне совершенно незачем ими восторгаться, — отрезала Труф. — Меня интересуют только факты. Например, как долго вы знакомы с Джулианом? — Она сменила тему и перешла в атаку.

— Достаточно давно, — ответил Майкл спокойно. — За последнее время он многого добился и хочет сделать больше. Он — человек высоких способностей.

— Вы имеете в виду оккультные способности, не так ли? — спросила Труф, собираясь с мыслями. Ей нужно было заставить Майкла начать рассказывать о себе.

— Что толку мне восхвалять его, если вы абсолютно не доверяете этой системе взглядов? Более того, вы даже не верите в ее существование, — ответил Майкл, улыбаясь.

— Но ведь вы в нее верите, — возразила Труф.

— Если я признаюсь, тогда вы поставите под сомнение все, о чем я буду говорить.

— А о чем вы собрались говорить? — Вопрос прозвучал грубовато, и Труф сожалела об этом, но меньше всего ей хотелось, чтобы Майкл углубился в дебри оккультизма.

— Чаще всего мы обнаруживаем в себе желание узнать такие вещи, о существовании которых нам лучше и не подозревать. Причем мы осознаем это и даже понимаем, что неведение в данном случае будет лучше не только для нас самих, но и для окружающих тоже, — начал Майкл. — Я не хочу сказать, что тяга к знаниям пагубна, отнюдь. Но…

— Есть такие категории, которые человек знать не должен, — закончила Труф, которой начала надоедать витиеватая речь Майкла.

— Разве можно давать ребенку заряженный пистолет? — тихо спросил он.

Перед глазами Труф возник образ вооруженного малыша, и она притихла. Майкл продолжал:

— Разумеется, нельзя. Но в руках взрослого человека оружие относительно безопасно, хотя потенциально вероятность применения его довольно высока. Есть вещи, которые не только существуют, но и существовали веками со времен сотворения мира, вещи, которые человек познает только со временем. Сейчас он их понять не может…

— Мне кажется, не в вашей, да, впрочем, и ни в чьей власти проводить грань между тем, что человеку можно знать, а что нет. Нет ничего, что бы не нужно было изучать.

— Я слышу голос науки, — улыбнулся Майкл.

Они дошли до края лабиринта. Труф обернулась и посмотрела на дом. Возможно, из его многочисленных окон кто-то и наблюдал за ними, но заметить это было трудно.

— Я не думаю, что счастье ценнее знаний, — сказала Труф. — А в магию я не верю.

— Но если вы не верите в магию, в сверхъестественное, как вы можете верить в зло? — спросил Майкл, стоя позади Труф.

Труф посмотрела на лужайку и увидела длинные, черные тени дома. Странно, всего в двух милях от города Труф снова чувствовала дискомфорт. Почему ее не перестает преследовать тревожное ощущение опасности? Да что здесь творится, в конце концов? Прежде чем ответить, она сделала глубокий вздох и сосчитала до десяти.

— Я не хочу хулить ваши верования, — сказала она, повернувшись к Майклу, — но в тех книгах, которые читаю я, говорится, что все зло на земле происходит от поступков человека и ничего сверхъестественного в мире нет. Магии не существует, существуют законы природы, которых мы еще не знаем.

— А если я вам скажу, что магия существует вне ваших законов?

— Тогда я извинюсь, пожелаю вам приятного дня и уйду. Ваши взгляды я не разделяю.

— И останетесь изучать то, что, как вы сами предполагаете, вам лучше не знать. Я говорю с вами совершенно откровенно — если магия — это зло, то оно находится здесь. Как, впрочем, и печаль.

Труф открыла рот, собираясь ответить, но сдержала себя.

— Мне пора идти, — сказала она твердо и дипломатично прибавила: — Надеюсь увидеть вас за обедом.

— Разумеется, — ответил он серьезно.