Андрей Щупов - Поезд Ноя

Первые метры проходили особенно тревожно. Глаза привыкали к темноте, тело — к новым невесомым ощущениям. Фонарь, по-шахтерски прикрепленный к головному капюшону, светил несколько вбок, но поправлять его Егор не рискнул. Отвалится совсем — разбирайся потом. Пусть уж лучше так… Плыли без спешки, медленно шевеля ластами. Ствол АПС напоминал Егору корабельный форштевень, а сам он себе казался миниатюрной подлодкой. Каменная кладка стен уже не угадывалась под плотным слоем ракушек и водорослей. Превратившийся в сумрачную пещеру подвал спускался под крутым углом. Продуваясь, Егор не забывал оборачиваться, пальцами показывая на нос. Но Мальвина без того все послушно исполняла. Продувалась, бедная девочка, даже вдвое чаще, чем следовало.

Справа почудилось шевеление, и Егор настороженно повернул голову. Ничего страшного. Огромных размеров замшелый окунь с плавниками в добрую человеческую ладонь. Конечно, крупный, конечно, грозный, однако не до такой степени, чтобы напугать ныряльщиков. И почти тотчас почувствовались торопливые рывки. Вероятно, Мальвина тоже разглядела окуня. Егор собрался было успокоить ее, но, как выяснилось, девочка указывала совсем в ином направление. Напарница оказалась более глазастой, чем он. Серой обесцвеченной махиной слева среди россыпи кирпичей лежал крокодил. Заметить его было непросто. Он почти сливался с кладкой, а кроме того был совершенно неподвижен.

Может, тот самый, из уворованных мертвецов?… Егор вздрогнул, рассмотрев глазки чудовища. Тот несомненно наблюдал за ними. Какое там — мертвый! Просто сытый. Или не привык, чтобы двуногие так просто вторгались в его родные владения.

Едва шевеля ластами, они миновали крокодила. Держа автомат наготове, Егор подсказал Мальвине, чтобы она почаще оглядывалась.

Между тем стены подвала все более раздавались в стороны, приобретая непривычные очертания. Ступени исчезли, теперь они погружались почти вертикально. Кое-где еще торчала ржавая арматура, в одном месте Егор чуть было не наткнулся на огромную рельсину, диагональю перечерчивающую проход. Стены разошлись в стороны, подвал кончился. Убедившись, что фонарь практически не помогает, Егор без особого сожаления погасил лампу. Глубиномер показывал чуть более тридцати метров. Если бы не удивительная прозрачность воды, они бы ничего уже не смогли разглядеть.

И снова приближение «неприятеля» первой угадала Мальвина. На этот раз в роли хищниц оказались красавицы акулы. Мако или белые, Егор не сумел бы сказать точно, но впечатление они производили жутковатое. Изящность грациозных, напоминающих колеблющиеся водоросли тел непонятным образом сочеталась с уродливостью приоткрытых челюстей. Видно было, что они заметили пловцов, однако сходу нападать не спешили. Крутили традиционные виражи, присматриваясь и прицениваясь. Огромные, метров по пять и шесть в длину, они не оставляли пловцам никаких надежд. То есть не оставили бы, не располагай последние подводным вооружением. Головы хищниц чуть подергивались, и из того, что помнил Егор по статьям о морских обжорах, следовало, что признак этот отнюдь не самый дружелюбный. Словно бородавка на щеке, у ближайшей акулы лепилась сбоку рыба прилипала. Со странной периодичностью акулы приоткрывали и закрывали пасти — точно пережевывали что-то или преодолевали рвотный спазм, что, впрочем, не мешало им постепенно приближаться к людям. На одном из кругов вместо того, чтобы повернуть в сторону, одна из акул торпедой пошла на них. Из смутной тени быстро превратилась в отчетливый ужас. Треугольные зубы, трепещущий хвостик обрадованной прилипалы и мутные, ничего не выражающие камушки глаз.

Трос у пояса дернулся. Мальвина в панике повернула назад. Дубинку она держала, как ружье, и навряд ли сумела бы верно ею воспользоваться. К фехтованию собственной дубинкой Егор тоже прибегать не стал. К черту эксперименты! Очень уж крупный шел на них экземпляр!

Наверное, он даже не целился. У страха глаза велики, и морда акулы заслонила весь видимый мир. Выстрелом болезненно ударило по ушам, автомат дернулся в руках. Протянув ниточку пузырей, гарпун вонзился в пасть хищницы, прошил до самого хвоста, вырвав добрый клок плоти. Огромную рыбину скрутило дугой, извернувшись, она бешено взмесила воду хвостом. Задев Егора плавником, метнулась ввысь, заодно прошлась боком по убегающему вверх тросу — все равно как полоснула десятком лезвий. Темный шлейф тянулся за ней, как инверсионная полоса от самолета. Напарницы, утеряв интерес к людям, последовали за раненной подругой. Как охотничьи псы по свежему следу. Здесь, на глубине, дела с дружбой, как видно, обстояли неважно.

И почти тотчас Егор разглядел еще несколько неясных силуэтов — на этот раз чуть поменьше. Отвлекаться на порванный трос было некогда. Две рыбины явно поворачивали к ним. То ли учуяли запах крови, то ли просто проявляли здоровое любопытство. Вероятно, Мальвина тоже видела их, потому что забилась на поводке, как угодившая в силки птица. Егор и сам готов был броситься наутек, но бессмысленность подобного поведения была для него очевидна. «В драках никогда не падай на землю, забьют и запинают, — вещал его давний институтский друг. — А начинаешь бить сам, останавливайся, только победив.» Он был прав. Назвался груздем, полезай в кузов. Коли уж они нырнули в эту бездну, следовало идти до конца… Поймав девочку за руку, Егор больно сжал тонкие пальцы, притянув к себе, укоризненно покачал головой. Кажется, она поняла. По крайней мере пришла в себя. Юркнув ему за спину, вцепилась в грузовой пояс. Он не возражал. Пусть держится. С маневрами будет посложнее, зато всегда ясно, где напарница, не убрела ли восвояси. Просто побудет какое-то время «рюкзачком».

Этот выстрел он сделал в спешке и потому промазал. Однако акулу акустический удар напугал. Развернувшись, она скользнула в чернильную мглу и пропала. Вторая рыбина тоже вместо атаки предпочла загадочный кульбит и вильнула в сторону. Не спуская с нее глаз, Егор медленно работал ластами. Они продолжали погружаться. Должно быть минуты три или четыре хищница скользила вокруг них, потом стала отставать. Это было странно, но Егор где-то читал, что акулы и впрямь чаще атакуют на поверхности. В своей среде эти безжалостные людоедки более спокойны. Если их не провоцировать, вполне можно обойтись без кровавых баталий.

Егор скосил глаза на глубиномер, и ему стало не по себе. Тридцать восемь метров? Что за чертовщина! Или они вообще никуда не погружались? Времени прошло — вагон с тележкой!.. Он завертел головой. Вероятно, глаза окончательно попривыкли. Видимость возросла метров до пятнадцати. Даже удивительно! Егор пронаблюдал за стайкой пузырей с бульканьем вырывающихся из дыхательных автоматов и глухо прорычал. По всему выходило, что они и впрямь некоторое время вновь подымались наверх. Должно быть, потеряли ориентацию, пока глазели на акул. В такой темнотище, да еще когда постоянно есть риск угодить на зубок, немудрено заблудиться!