Марина Казанцева - Планета Скарсида

— Тебе, наверно, следовало задать этот вопрос ранее. — ответила девушка. — Ещё тогда, когда ты стоял перед выбором в участии. Я не знаю условий, при которых засчитывается победа или поражение. Возможно, проигравшей стороной считается та, которая первая утратила все Силы. Возможно, это смерть участника.

— Или полный разгром врага — от нитки и до нитки. — подал голос Культяпкин.

— Ты понимаешь, о чём идёт речь? — удивился Моррис.

— Догадался уже. — печально отозвался архивариус.

Да, так гораздо лучше — они теперь вдвоём консолидируются против него. Ему придётся терпеть за своей спиной эту молчаливую оппозицию.

Моррис ничего не ответил, он смотрел вперёд — на летящую среди беснующегося света армию. Двадцать без малого тысяч летели на досках по двое. Они неслись над опаленными равнинами, где, кажется, уже не могло более оставаться ничего живого. Поражало огромное количество чадящих пожаров — горели чётко выделенные точки, вынося в атмосферу, и без того мутную, ещё больше сажи. Дымные столбы виднелись повсюду.

Жестокий Джарвус-1 своим огненным дыханием выжигал эти горы и равнины каждые два года. Один год несчастная планета шла вокруг озверелого солнца, которое день за днём выжигало всё на его поверхности. Только ночью обитатели Псякерни вылезали на поверхность, чтобы подышать сухим горьким воздухом. По прошествии почти года они переходили на благодатную орбиту Джарвуса-2. Тогда планета приходила в себя от болевого шока — выпускали новые ростки деревья, засевались поля. Всё население выбиралось из подвалов. Слезали с зеркальных деревьев, из спасительного укрытия жароустойчивые скворры, которые весь жаркий сезон сидели там в спячке. Здесь была очень тяжёлая жизнь, совсем не то, что на чудесной Скарсиде, которая прекрасно приспособилась всей своей природой к своему дикому солнцу. Наверно, потому здешние ребята такие злые. Была у них когда-то одна звезда — тот самый добрый жёлтый Джарвус-2. Они прекрасно жили. Нет, надо было кому-то стравить две этих звезды в драке. Не тот ли самый Пространственник всё эта натворил? Наверняка это всё он, космический любитель экспериментов.

Мелькали развалины замков и целые крепости — есть ли там что живое, пока неизвестно. Внимание Морриса привлекала плоская равнина на горизонте — ни единого деревца. Это и есть та самая Центральная Пустошь, о которой говорили коты. Именно туда вела Морриса Сила, которой он велел отыскать место, где прятался враг.

Габриэл ещё не знал, что именно он предпримет — он ждал сигнала интуиции, которая могла предоставить самое неожиданное и оригинальное решение. Его задача тратить как можно меньше Силы, добиваясь при этом максимального эффекта. Он не смог бы признаться никому в том, что даже несмотря на гибель большей части войска, считал ситуацию выигрышной. Это был парадокс: его армия уничтожена почти на три четверти, а он преисполнен оптимизма!

До сих пор он очень расчетливо расходовал Силы, совсем не то, что его враг. Рушер много потратил на оборудование первого войска, на все эти летающие доски, доспехи, оружие, которое в итоге досталось квази. Он потратил Силы на преобразование армии собакоидов в крылатых тварей. Вместе с потерянным оружием терялись и Силы. Это был, хоть и впечатляющий, но плохой расклад — много энергии ушло впустую. Как странно: он знал Рушера как более ловкого игрока — взять хотя бы то, как тот ловко разыграл гамбит с этой пещерой Артефакта. Теперь же у Морриса создавалось впечатление, что его противник словно выдохся — его решения были не слишком оригинальны. Даже уничтожить точечными ударами семьдесят тысяч квази было не столь блестящим ходом: ведь Моррис предвидел это и предупреждал котов. Может быть, только не слишком старался делать это.

Он втайне признавался себе, что столь огромная армия и не была нужна ему, вполне хватало тех избранных двадцати тысяч, что летели сейчас с ним на летающих досках. Будь тут больше квази, ему пришлось бы больше тратить энергии, причём больше для сохранности последних, нежели для дела. Догадалась ли о том Инга? Моррису было очень неприятно сознавать, что те семьдесят тысяч погибших весьма выручили его своей смертью.

Он оглянулся на Ингу, сидящую в кресле. Она сдержанно улыбнулась, словно ободряла его. Инга Марушевич, Спутница многих воителей, она никогда не говорила под руку и не осуждала своих Героев. В этот момент голос настиг Морриса.

— Моррис, мне надо поговорить с тобой. — раздался на платформе глухой голос. Это заговорил один из коммуникаторов, которые были с собой у вождей квази. Неужели кто-то выжил?

— Кто говорит? — спросил Габриэл, уже понимая, что это не голос квази-кота. Но это был и не голос Рушера. Кто подобрал коммуникатор?

— Ты должен меня помнить. — продолжал голос. — Я Фортисс. Я командую армией собакоидов.

Моррису показалось, что в голове его взорвалась граната. Он ошибался! Противником командовал не Рушер, а его Синкрет! Он ещё не знал, что это значит, как мимолётное ощущение неизбежной трагедии уже коснулось его подсознания.

— Что ты хочешь, Фортисс? — спокойно спросил Моррис, не дрогнув даже веком.

— Я предлагаю тебе сдаться. — невыразительным голосом проговорил Синкрет. Его голос, эти бездушные интонации ещё так хорошо помнились, несмотря на десять прошедших лет. Перед внутренним взором Габриэла встала мощная фигура синего цвета — этот гигант никогда не обращал внимания на Морриса и никогда с ним не говорил. Как все Синкреты, Фортисс был крайне высокомерен.

— С какой бы это стати? — удивился стратег. — Ты бы сдался?

— У меня есть причины предлагать тебе такой исход. — так же ровно проговорил Синкрет. — Соглашайся, и я пощажу тебя и твоего Спутника.

— Не убедил. — отрезал Моррис. — Это просто смехотворно.

— Ты загубишь остальных твоих воинов. Ты плохо воюешь, Моррис. Недаром Рушер не доверял тебе вести сражение.

— Берёшь на понт? — усмехнулся стратег.

— Твоё дело. — равнодушно отозвался Фортисс. — Я предлагал.

Связь отключилась, но у Морриса осталось тревожное чувство. Он понимал, что Синкрет блефует. Возможно, он в чём-то недооценивает противника. До сих пор он думал, что воюет против самого Рушера. Но теперь стало ясно, отчего все тактические решения его врага были столь неуклюжи.

Едва Синкрет умолк, с мест вскочили Инга и Культяпкин. До этого момента они затаились и не выдали себя ни звуком. Моррису пришлось объяснять, кто такой был Фортисс и кем был сам Моррис при Рушере.

— А почему он ничего не сказал о Заннате и его Спутнике? — поинтересовалась Инга. — Может, он знает, что Занната с нами нет?