Эдмонд Гамильтон - Компьютер по имени Джо (Сборник)

— Готов еще один… Еще двое!.. — кричала она.

Потом Глория важно произнесла:

— Скорее, ребята! У нас кончаются боеприпасы!

Она неустрашимо целилась через плечо. И Робби превратился в тупоносый космический корабль, с предельным ускорением прорезающий пустоту.

Он несся через поляну к зарослям высокой травы на другой стороне. Там он остановился так внезапно, что раскрасневшаяся наездница вскрикнула, и вывалил ее на мягкий зеленый травяной ковер.

Глория, задыхаясь, восторженно шептала:

— Ой, как здорово!..

Робби дал ей отдышаться и осторожно потянул ее за торчавшую прядь волос.

— Ты чего-то хочешь? — спросила Глория, широко раскрыв глаза в притворном недоумении. Ее безыскусная хитрость ничуть не обманула огромную «няньку». Робби снова потянул за ту же прядь, чуть посильнее.

— А, знаю. Ты хочешь сказку.

Робби быстро закивал головой.

— Какую?

Робби описал пальцем в воздухе полукруг. Девочка запротестовала:

— Опять? Я же тебе про Золушку миллион раз рассказывала. Как она тебе не надоела? Это же сказка для маленьких!

Железный палец снова описал полукруг.

— Ну ладно.

Глория уселась поудобнее, припомнила про себя все подробности сказки (вместе с прибавлениями собственного сочинения) и начала:

— Ты готов? Так вот, давным-давно жила красивая девочка, которую звали Элла. А у нее была ужасно жестокая мачеха и две очень некрасивые и очень-очень жестокие сестры…

Глория дошла до самого интересного места — уже било полночь и все снова превращалось в кучу мусора, — а Робби напряженно, с горящими глазами слушал, когда их прервали.

— Глория!

Это был раздражающий голос женщины, которая звала уже не в первый раз и у которой нетерпение, судя по интонациям, начало сменяться тревогой.

— Мама зовет, — сказала Глория не очень радостно. — Лучше отнеси меня домой, Робби.

Робби с готовностью повиновался. Что-то подсказывало ему, что миссис Вестон лучше подчиняться без малейшего промедления. Отец Глории редко бывал дома днем, если не считать воскресений (а это было как раз воскресенье), и когда он появлялся, то оказывался добродушным и сочувствующим человеком. Но мать Глории была для Робби источником беспокойства, и он испытывал смутное побуждение улизнуть от нее подальше.

Миссис Вестон увидела их, как только они поднялись из травы, и вернулась в дом, чтобы там их встретить.

— Я кричала до хрипоты, Глория, — строго сказала она. — Где ты была?

— Я была с Робби, — дрожащим голосом отвечала Глория. — Я рассказывала про Золушку и забыла про обед.

— Ну что ж, жаль, что Робби тоже забыл про обед. — И, словно вспомнив о присутствии робота, она обернулась к нему: — Можешь идти, Робби. Ты ей сейчас не нужен. И не приходи, пока не позову, — грубо прибавила она.

Робби повернулся к двери, но заколебался, услышав, что Глория встала на его защиту:

— Погоди, мама, нужно, чтобы он остался! Я еще не кончила про Золушку. Я ему обещала рассказать про Золушку и не успела.

— Глория!

— Честное-пречестное слово, мама, он будет сидеть тихо-тихо, так что его и слышно не будет. Он может сидеть на стуле в уголке и молчать… то есть ничего не делать. Правда, Робби?

В ответ Робби закивал своей массивной головой.

— Глория, если ты сейчас же не прекратишь, ты не увидишь Робби целую неделю!

Девочка понурила голову.

— Ну, ладно. Но ведь Золушка — его любимая сказка, а я не успела ее рассказать. Он так ее любит…

Опечаленный робот вышел, а Глория проглотила слезы.

…Джордж Вестон чувствовал себя прекрасно. У него было такое обыкновение — по воскресеньям после обеда чувствовать себя прекрасно.

Вкусная, обильная домашняя еда; удобный, мягкий старый диван, на котором так приятно развалиться; свежий номер «Таймса»; домашние туфли на ногах и пижама вместо крахмальной рубашки — ну как тут не почувствовать себя прекрасно!

Поэтому он был недоволен, когда вошла его жена. После десяти лет совместной жизни он еще имел глупость ее любить и, конечно же, всегда ей радовался, но послеобеденный воскресный отдых был для него священным, и его представление о подлинном комфорте требовало двух-трех часов полного одиночества. Поэтому он устремил свой взгляд на последние сообщения об экспедиции Лефебра-Иошиды на Марс (на этот раз они стартовали с лунной станции и вполне могли долететь) и сделал вид, что не заметил ее.

Миссис Вестон терпеливо подождала две минуты, потом, нетерпеливо, еще две и, наконец, не выдержала:

— Джордж!

— Угу…

— Джордж, послушай! Может быть, ты отложишь эту газету и поглядишь на меня?

Газета, шелестя, упала на пол, и Вестон обратил к жене измученное лицо:

— В чем дело, дорогая?

— Ты знаешь, Джордж. Дело в Глории и в этой ужасной машине…

— Какой ужасной машине?

— Пожалуйста, не прикидывайся, будто не понимаешь, о чем я говорю. Речь идет о роботе, которого Глория зовет Робби. Он не оставляет ее ни на минуту.

— Ну, а почему он должен ее оставлять? Он для этого и существует. И во всяком случае, никакая он не ужасная машина. Это лучший робот, какого можно было достать за деньги. А я чертовски хорошо помню, что он обошелся мне в полугодовой заработок. И он стоит этого — он куда умнее половины моих служащих.

Он потянулся к газете, но жена оказалась проворнее и выхватила ее.

— Послушай меня, Джордж! Я не хочу доверять своего ребенка машине, и мне все равно, умная она или нет. У нее нет души, и никто не знает, что у нее на уме. Нельзя, чтобы за детьми присматривали всякие металлические штуки!

Вестон нахмурился.

— Когда это ты так решила? Он с Глорией уже два года, а до сих пор я что-то не видел, чтобы ты беспокоилась.

— Сначала все было по-другому. Как-никак новинка, и у меня стало меньше забот, и потом это было так шикарно… А сейчас я по знаю. Все соседи…

— Ну при чем тут соседи? Послушай! Роботу можно бесконечно больше доверять, чем любой няньке. Сель Робби был построен только с одной целью ухаживать за маленьким ребенком. Все его «мышление» рассчитано специально на это. Он просто не может не быть верным, любящим, добрым. Он просто устроен так. lie о каждом человеке это можно сказать.

— Но что-нибудь может испортиться. Какой-нибудь там… — Миссис Вестон запнулась: она имела довольно смутное представление о внутренностях роботов. Ну, какая-нибудь мелочь сломается, и эта ужасная штука начнет буйствовать и…

У нее не хватило сил закончить вполне очевидную мысль.

— Чепуха, — возразил Вестон, невольно содрогнувшись. — Это просто смешно. Когда мы покупали Робби, мы долго говорили о Первом Законе робототехники. Ты же знаешь, что робот не может причинить вред человеку. При малейшем намеке на то, что может быть нарушен Первый Закон, робот сразу выйдет из строя. Иначе и быть не может, тут математический расчет. И потом, у нас дважды в год бывает механик из «Ю. С. Роботс» — он же проверяет весь механизм. С Робби ничего не может случиться. Скорее уж спятим мы с тобой. А потом, как ты собираешься отнять его у Глории?