Алан Нурс - Через cолнечную сторону (Сборник)

— С какой звезды они прилетели? С той же, что и я? — хотело знать дитя.

Но Телта не могла ответить.

— Не думаю, что с той же. Когда тебя начали выхаживать доктора, они сказали, что ты, вероятно, родом из большого мира.

— Они долго меня выхаживали?

— Очень.

— Из-за холода?

— Из-за холода и из-за многого другого. Но в конце концов они сделали так, чтобы ты могла здесь жить. Им пришлось работать очень много и немало помудрить. Не раз мы думали, что потеряем тебя.

— Но что они сделали?

— Я мало в этом понимаю. Но, видишь ли, ты предназначена для другого мира. Должно быть, это такой мир, где все больше, воздух гуще, влага обильной, температура выше и пища другая — множество всего, о чем ты узнаешь, когда станешь старше. Так что они помогли тебе приспособиться к здешним условиям.

Дженнесса задумалась над ее словами.

— Это было очень хорошо с их стороны, — сказала она, — но они были не очень добрыми, правда?

Телта посмотрела на нее с удивлением.

— Дорогая, ты неблагодарна. Что ты имеешь в виду?

— Если они могли сделать все это, почему же они не сделали меня похожей на других? Почему оставили меня белой, вот такой? Почему они не дали мне таких чудесных волос, как у тебя, вместо этой желтой дряни?

— Дорогая, да у тебя чудесные волосы. Они как прекрасные золотые нити.

— Но они не такие, как у других. Они непохожие. Я хочу быть, как другие. А я урод.

Телта смотрела на нее в горестном затруднении.

— Быть другой породы — это еще не значит быть уродом, — сказала она.

— Нет, значит, если таких больше нет. А я не хочу быть непохожей на других. Я это ненавижу, — сказала Дженнесса.

Мужчина медленно поднимался по мраморным ступеням Клуба Первооткрывателей. Это был человек средних лет, но передвигался он с неуклюжей неуверенностью, присущей старикам. Швейцар поглядел на него с сомнением, затем лицо его прояснилось.

— Добрый вечер, доктор Форбс, — сказал он.

Форбс улыбнулся.

— Добрый вечер, Роджерс. У тебя хорошая память. Ведь прошло двенадцать лет.

Они поболтали несколько минут, затем доктор ушел, сказав, что будет ожидать гостя в курительной. Он сидел там уже минут десять, когда в дверях появился Франклин Годэлпин с протянутой рукой. Они начали разговор за рюмкой, затем перешли в столовую.

— Итак, наконец-то ты дома и увенчан медицинскими наградами, — сказал Франклин.

— Забавное ощущение, — сказал Форбс. — Прошло целых восемнадцать лет. Я прожил там почти год, прежде чем ты приехал.

— Да, ты заработал отдых. Доставили нас туда другие, но то, что мы там строили и выстояли, — это твоя заслуга.

— Там было чему поучиться. Да и сейчас есть.

Форбсу не была присуща ложная скромность. Он как никто отчетливо видел плоды своей трудной работы. В известном смысле его детищем был и человек, сидящий напротив. Франклин Годэлпин был теперь могуществен, он олицетворял собою "Джэсон майнинг корпорейшн". Но без медиков, которые приспособили людей для Марса, а Марс — для людей, вся деятельность "Джэсон корпорейшн" свернулась бы много лет назад. Так что Форбс чувствовал себя в некотором роде ответственным за Франклина.

— Ты так и не женился? — спросил он.

Франклин покачал головой.

— Нет.

— Тебе нужно жениться. Я уже об этом говорил, помнить? Ты должен иметь жену и семью. Еще не поздно.

Франклин снова покачал головой.

— Я еще не рассказал тебе о своих новостях, — проговорил он. — Есть известия о Дженнессе.

Форбс уставился на него. Никогда в жизни он не слыхал ничего более невероятного.

— Известия? — осторожно повторил он. — Что это значит?

Франклин объяснил:

— Все эти годы я давал объявления насчет "Авроры". Отзывались главным образом пустословы или те, кто считал меня достаточно безумным, чтобы платить просто так, за пустые слова.

Но вот с полгода назад ко мне приехал владелец отеля для космонавтов из Чикаго. У него незадолго перед тем умер человек, который хотел облегчить душу, прежде чем уйти из мира. Владелец отеля передал мне то, что слышал сам.

Умирающий клялся, что "Аврора" не погибла в космосе, как считалось. Он сказал, что его зовут Дженкинсом и что он сам был на борту, поэтому знает все. По его словам, на "Авроре" через несколько дней после старта был бунт, потому что капитан решил по прибытии на Землю передать часть команды в руки полиции за какие-то неустановленные преступления. Когда бунтовщики взяли верх, их поддержали все, за исключением одного или двух офицеров, и курс был изменен. Я не знаю, какой у них был план, по сделали они вот что: поднялись над плоскостью эклиптики, перепрыгнули через пояс астероидов и направились к Юпитеру.

У владельца отеля создалось впечатление, что бунтовщики были не столько бесчеловечными бандитами, сколько людьми, впавшими в отчаяние из-за притеснений. Они могли выбросить офицеров и пассажиров за борт, поскольку так или иначе их все равно бы приговорили к повешению. Но они не пошли на такой шаг. Вместо этого, подобно другим пиратам в прошлом, они предпочли высадить большую часть пассажиров и предоставили им спасаться, кто как может.

По словам Дженкинса, для высадки была выбрана Европа — второй спутник Юпитера, район двадцатой параллели, и было это в марте или апреле 1995 года, Высаженная группа состояла из двенадцати человек, в нее входила и цветная девушка, ухаживавшая за белым младенцем.

Франклин сделал передышку.

— Владелец отеля выглядел безупречно честным человеком. Умирающему не имело смысла лгать. И, проверяя корабельные списки, я нашел в команде "Авроры" космонавта по имени Ивэн Дэвид Дженкинс.

Годэлпин закончил рассказ со скрытым торжеством и выжидающе поглядел на собеседника. Но на лице доктора не отразилось энтузиазма.

— Европа? — повторил он задумчиво. И покачал головой.

Франклин нахмурился.

— И больше тебе нечего сказать?

— Нет! — медленно произнес Форбс. — Но я должен сказать одно: более чем невероятно, почти невозможно, чтобы девочка могла выжить.

— "Почти" — не значит "совсем". Я собираюсь все выяснить. Один из наших исследовательских кораблей сейчас на пути к Европе.

Форбс снова покачал головой.

— Было бы разумнее его отозвать.

Франклин уставился на него:

— После всех этих лет? Когда наконец появилась надежда…

Доктор спокойно смотрел на него:

— Мои два мальчика на следующей неделе собираются опять на Марс, сказал он.

— Не вижу связи.

— Но она есть. У ребят все время болят мышцы. Постоянное напряжение утомляет их, они не могут ни работать, ни наслаждаться жизнью. Их изводит повышенная влажность. Мальчики жалуются, что наш воздух для них — словно густой суп. С тех пор как они сюда приехали, у них не проходит катар. Есть и другие причины. Так что они намерены вернуться.