Николай Бондаренко - Космический вальс
Юлия покачала головой.
– Не надо так. Разве каждый из нас недостаточно красив?
– Умница, – хитро кивнул Матти. – Я всегда знал, что ты умница.
– Наверное, каждый по-своему красив, – не успокаивался Улугбек. – И наверное, я слишком субъективен. Я очень люблю эту прекрасную девушку, единственную на земле! Юлия, я вас очень люблю!
– Спасибо, Улугбек, – благодарно ответила Юлия. – Я вас тоже люблю.
Улугбек просиял и обратился к Юрию.
– Позвольте, Юрий Акимович, – и вдруг ко мне: – и вы, Жанна Васильевна, как было принято в старину, просить руки вашей дочери. Мы любим друг друга, вы это видите, вы это слышите. Я обещаю: сделаю все, чтобы ее светлый лик никогда не омрачила печаль.
Екатерина Павловна тихо ахнула; Юлия растерянно оглядела присутствующих и опустила голову. Матти забарабанил пальцами по столу. Один Юрий, казалось, не растерялся и хотел что-то сказать. Я перехватила инициативу.
– Дорогой Улугбек, – сказала я. – Мы, конечно, не возражаем, да и не имеем права возражать, если между вами обоюдное согласие. Но Вам следует обратиться к ее настоящим родителям – я многозначительно указала на Матти.
Матти ничуть не удивился. Он как будто ждал моих слов и отреагировал с улыбкой:
– Ну вот, теоретики еще собираются изучать, а жизнь врывается, опережает события… Что ж, на то она и жизнь.
– Кроме Юлии мне никто не нужен! – горячо заявил Улугбек. – Без Юлии я не смогу…
– Хорошо, мы подумаем, – ответил Матти и как ни в чем не бывало обратился к своему другу: – Я слышал, вы скоро отправляетесь?
Юлия подсела к Матти, зашептала: «Правда? Вы мой отец?» Нежно поцеловала в щеку. «Милый мой папочка! Я ведь чувствовала – что-то здесь не так…»
Юрий Акимович на вопрос Матти ответил после улыбчивой паузы. Да, ровно через три дня ракетоплан стартует. Идут последние приготовления. Хотел взять с собой Юлию, но теперь, очевидно, она останется…
– Ни за что на свете! – вскочила Юлия. – Я полечу с вами! Обязательно!
Улугбек чуть не плакал.
– А как же…
– Да никак. Я лечу, лечу! Я знаю – буду очень полезна. У меня даже опыт есть.
– Ох уж этот опыт, – усмехнулся Матти.
– Да, да, – настаивала Юлия. – Максим Николаевич меня хвалил. Я все запомнила и сама могу поднять ракетоплан в космос!
– Только без хвастовства! – нахмурился Матти. – Завтра, обо всем – завтра…
– Тогда возьмите и меня! – потребовал Улугбек. Юрий Акимович не успел ответить. Вспыхнул экран видеотелефона. На связи Максим Николаевич.
Он, сдерживая радость, сообщил:
– Поздравьте, командир. Я полноправный член вашего экипажа. Комиссия утвердила. Здоров, как дьявол.
– Поздравляю, Максим Николаевич. Завтра в девять ноль-ноль на тренаж.
– Есть в девять ноль-ноль на тренаж!
– Максим Николаевич! – включилась Юлия. – Скажите, я выносливая?
– Очень.
– Могу водить ракетоплан?
– Еще как!
– В приборах разбираюсь?
– Безусловно.
– Вот видите, – повернулась она к Юрию Акимовичу. – И еще я могу…
– Ой, ой, ой, – поморщился Матти. – Вовек не слышал столько бравады!..
Максим Николаевич удивленно пожал плечами.
– А что случилось? Юрий Акимович, возьмите
Юлию, не пожалеете.
Юрий Акимович засмеялся.
– Я бы взял, да появились осложняющие обстоятельства. Не беспокойтесь. Вашу рекомендацию учтем и примем верное решение.
– Полетим вместе! – с радостью сказала Максиму Николаевичу Юлия.
– Буду рад! – Максим Николаевич попрощался и выключил экран.
Опять заговорил Улугбек:
– Пожалуйста, возьмите меня. Один я не смогу!
Матти вспыхнул:
– Какие все быстрые, нетерпеливые. А вот у меня никто не спросил – могу ли я один?
– Папочка, милый, – мгновенно села рядом с Матти Юлия. – Может быть, и ты… с нами? А?
– Я бы с удовольствием. Да здоровье не позволяет.
– Значит… мне тоже… остаться?
– Оставаться не нужно. Летите, если так хочется. А я, если повезет, доберусь до вас иным способом…
Матти помолчал и объяснил заинтригованным слушателям:
– Вы хорошо знаете: мы научились живую материю превращать в неживую и наоборот-с сохранением всех свойств превращаемых объектов. Теперь изыскиваются средства передачи живой материи на большие расстояния, скажем, с помощью луча, магнитных или иных волн. Скорость передачи будет регулироваться и может возрастать беспредельно. Так вот, может быть, меня забросят на Иону таким способом.
– Это опасно! – воскликнула Элла и схватила Матти за руку. – А вдруг…
– Кому-то надо быть первым. Ну, дорогие мои, поднялся Матти, – пора и честь знать. Если что неясно – утро вечера мудренее.
Все стали расходиться. Юлию, к ее великой радости, увели с собой Матти и Элла. К ним присоединился Улугбек. На прощание Матти взглянул на меня с укором, но ничего не сказал. Матти прав, я чувствую себя перед ним страшно виноватой… Юрий обнял Юлию, поцеловал – ему явно не хотелось расставаться, он даже спросил:
– Насовсем?
– Нет, папочка, – ответила Юлия. – Ведь вы тоже мой папочка! Мы вместе полетим!
Екатерина Павловна выходила последней.
– Наверное, я очень постарела, – печально сказала она. – Но и дети каковы. Сплошные сюрпризы.
И вот мы с Юрием остались одни. Он разложил на столе книги, карты – будет работать. Мне бы тоже засесть за учебники и конспекты, да что-то не хочется. Впервые за много лет что-то внутри отказалось подчиниться установленному порядку. Я походила по комнате – нет, не могу себя заставить.
– Юра, – сказала я мужу. – У меня ужасное состояние… Ты понимаешь?
– Понимаю, – тихо отозвался он. Сложил книги и карты. – Понимаю. Пойдем к реке. Погуляем. Согласна?
– Конечно, я была согласна. Хоть куда-нибудь, только не оставаться в четырех стенах…
На крыльце я взяла Юрия под руку. Пересекли неширокую асфальтированную улицу и через парк стали спускаться к реке. Мягко шуршали под ногами опавшие сосновые иглы; просветы между оранжевыми стволами залила ослепительная краска заката. Этот парк мы очень любили. Здесь когда-то носился мой мальчуган под присмотром ворчливого Матти… Это было и уже никогда не повторится. Даже Матти уже много, много лет не был на этих шуршащих аллеях. Как будто отрекся. Как будто его сюда не тянет… А ведь знаю – еще как тянет. Только больно ему. Так же, как и мне, осиротевшей матери…
Стараюсь не думать о запретной теме. А как не думать. Вот старая скамья, с глубокими трещинами.
Мы оставили ее такой, какой она была в те годы, каждую весну подправляем и подкрашиваем. Это любимое место Германа. Он отдыхал здесь. Приходил сюда с книгой или просто так…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
