Мэрион Брэдли - Меч Алдонеса

- ... мне! - успел крикнуть я. - Марджа - моя дочь! Тот, кто убьет его, будет отвечать своей жизнью!

- Вы оба спятили! - рассердился Лоутон. - Надо сперва поймать его, а уже потом сколько угодно спорить, кому что принадлежит!

Кадарин с безнадежной яростью махнул рукой:

- Но если он выпустит Шарру на свободу, я пропал! Мне уже нельзя будет верить! Я ведь по-прежнему настроен на ее код! Я тогда тоже буду замкнут в этой матрице!

Реджис повернулся ко мне:

- Итак, Лью, значит, остаешься один ты. Ты, правда, был связан с Шаррой, но ты из Комина, тебя нельзя замкнуть в эту матрицу. Если бы нам удалось вместе сфокусировать свою телепатическую энергию, ты бы мог попробовать сам войти в контакт с матрицей Шарры...

- Нет! - воскликнул я. - Нет! Ни за что! - Пусть хоть все подохнут - ни за что больше не стану делать этого! Пусть эта проклятая матрица хоть весь Дарковер превратит в пепел! Что мне теперь остается? Я выхватил у Рейфа из-за пояса пистолет и сбросил предохранитель: - Да я скорее сам себе мозги вышибу!

Реджис точно клещами сжал мое запястье. Некоторое время мы боролись; но у него все-таки было две руки. Неожиданно пистолет выстрелил, и отдача швырнула меня назад. Пуля, к счастью, попала прямо в окно, разбив стекло вдребезги. Реджис вырвал у меня оружие.

- Ты спятил! - сказал он. И перебросил пистолет Рейфу. - Возьми, он ведь твой, не так ли? И спрячь как следует. Что-то он слишком часто тут стал мелькать. Хватит с нас одного сумасшедшего!

Лоутон выругался, отшвыривая ногой осколки стекла.

- Всех вас надо по камерам рассадить! Рейф, позови кого-нибудь, пусть уберут это. И отведи Элтона вниз, к медикам. У него опять мозги набекрень съехали!

Я с трудом поднялся на ноги, но тут же вынужден был ухватиться за спинку кресла. .-Я арестован?

- Да что ты, нет! Просто никуда тебе идти нельзя. Ты же вот-вот в обморок грохнешься! Сам подумай! Ступай-ка лучше к медикам. Мы тебя позовем, когда будет нужно.

Гнев и ярость вдруг улеглись. Я чувствовал себя совершенно опустошенным и каким-то отупевшим. Кадарин встал и подошел ко мне:

- Мир, Лью! - тихо сказал он. - Марджа была и моей дочерью тоже. Сейчас мы не в состоянии ничего предпринять. Ты совершенно выдохся. Может, позже удастся придумать, как мне выйти из контакта с этой дьявольской матрицей, пока Дайан не сжег нас всех к чертовой матери. - Его глаза встретились с моими. Ненависти в них не было ни капли. В себе я ненависти тоже не чувствовал. Вся перегорела. Я пошатнулся и не стал вырываться, когда он поддержал меня.

- Хорошо, - сказал я. - Мир.

Потом именно Кадарин отвел меня вниз, в больничное крыло. В палате я сел на койку, не ощущая никаких эмоций. Полнейшее отупение овладело мною. Все телепатические барьеры исчезли. Я наклонился и стал стягивать сапоги.

- Тебе помочь?

Вместо ответа я спросил его напрямик:

- Ты считаешь, что Дайан выпустит Шарру на свободу?

- Черт меня побери - попробует непременно! Все это казалось совершенно нереальным. Последние шесть лет я только и думал о том, как наконец убью Кадарина. Я тысячи раз представлял себе это. И вот теперь мы сидим и мирно беседуем. Спокойно и рассудительно. Это было не слишком приятно, но все же почему-то казалось довольно разумным. Видимо, мы прибегли .к способу землян находить общий язык.

- Тебе ничего не нужно?

- Нет, спасибо, - ответил я неохотно. Потом посмотрел ему прямо в глаза. Я знал, что он не станет лгать, если речь зайдет о Марджори.

- Боб, это по твоему приказу Марджори сгорела в пламени Шарры - тогда... давно? Может, ты пытался таким способом отомстить мне? Когда понял... - я с трудом проглотил комок в горле, - что это убьет ее?

- Да зачем мне было делать это? Неужели ради мести тебе? - Он был так искренне возмущен, что я уже не сомневался ни в чем; хотя этот вопрос огнем жег меня последние шесть лет.

- Лью, я изучил Шарру, как никто из людей. Она ни для кого не представляла опасности, пока я ее контролировал - ни для Марджори, ни для Тайры. Ты же знаешь, я любил Тайру. И она никак не пострадала от матрицы. - В глазах его была горечь. - На всей планете не найдется и десятка людей, кто сумел бы обеспечить столь полную безопасность своей жене. Но я сделал это для Тайры. А Марджори...

На его мрачном лице было написано сейчас Такое отчаяние, что мне стало почти жаль его; сам он тоже практически снял все барьеры, и я, будучи телепатом, ощущал всю силу его горя и вины. Он никогда не сможет от этого освободиться.

- Марджори... Она же была совсем ребенком, так мне казалось. И она никогда ничего мне не говорила! Клянусь, я не знал, что ты ее любишь! Клянусь тебе!

Я повернулся на живот и уткнулся лицом в подушку, не в силах более слушать это. Но Кадарин продолжал говорить, и в голосе его звучала та же боль.

- Она сама пошла туда - и ты знаешь, чем это кончилось. Любая женщина погибла бы! Прямо из объятий любовника - сразу в такое мощное поле! За это я тебя и возненавидел...

В голосе его вдруг появились нотки глубокого сочувствия.

- Мне ведь и в голову не приходило, что ты мог об этом не знать! Черт, ты же сам был совсем мальчишкой! Малые дети, ты да Марджори... А я никогда и не рассказывал тебе ничего особенного о Шарре, не предупреждал... Ад Зандру, и ты еще говоришь о мести!..

Внезапно он успокоился. Успокоился совершенно. Потом ровным голосом четко выговорил:

- Однажды я послал тебе вызов. Я аннулирую его.

Я поднял на него глаза. Да, он поклялся отнять у меня жизнь. Это торжественно взятое на себя обязательство, по законам Дарковера, не имеет обратной силы, пока мы оба живы. Если бы меня убил кто-то другой, по закону именно Кадарин должен был бы выследить и убить моего убийцу. Но законы Дарковера все больше утрачивали смысл. Мы сами становились свидетелями этого процесса. Я не узнал собственного голоса, когда ответил ему:

- Хорошо. Я принимаю твой отказ от поединка. Мрачно, без улыбок, мы пожали друг другу руки.

- Скажи мне только вот что, - устало проговорил я. - Как получилось, что я стал отцом ребенка Тайры?

На его измученном лице появилось ироничное выражение.

- А я думал, ты и сам все понял. Ты же телепат, Элтон!

Проклятье! Сколько же можно! А он продолжал ровно:

- Тайра никогда мне этого так и не простила. А я так любил Марджу, что она буквально бесилась от ревности. И отказалась держать девочку там, где я мог бы все время ее видеть. - Лицо его вдруг снова исказилось. - Я убью Тайру! Я поклялся, что не позволю никому использовать Марджу в гнусных играх. Но я не сумел обеспечить ее безопасность. Тайра так долго притворялась, что ненавидит девочку... О, боги! Великие боги! Я сам уничтожаю все, что люблю! - Я вздрогнул, такое отчаяние прозвучало в этом крике. А Кадарин внезапно повернулся, вскочил и бросился вон, с такой силой захлопнув за собой дверь, что задрожали стены.