Ольга Елисеева - Нежная королева

-- Последний танец, Ваше Величество. - лорд Босуорт протянул ей через стол руку.

А дальше... народ, кажется, перепился до полной потери чувства приличия. Д'Орсини - вот от кого этого меньше всего следовало ожидать аккуратно подхватил Хельви за талию и поставил на стол, чтоб она легче могла перешагнуть в принявшие ее медвежьи лапы Дерлока. Ну не обходить же!

Королева легко спрыгнула с другой стороны стола и почти с вызовом подала Босуорту руку.

-- Что станцуем?

-- Лилиен Бич! Лилиен Бич! - зашелся зал.

Горец сделал музыкантам знак, и две скрипки точно сошли с ума, к ним присоединились рожок, волынка и маленькие медные тарелочки, названия которых Харвей не знал.

Двенадцать лет я в бой ходил

В полях за короля,

Но трус обманом захватил

Меня у корабля.

Я знаю, мне пришел конец,

Достался я врагу,

Но я разбойник и беглец

Я снова убегу!

После торжественного хора темп развеселой кабацкой песенки казался особенно диким. И с каждой минутой он становился все быстрее, усиленный стуком каблуков танцующих. Они-то и выбивали главный ритм, тогда как инструменты создавали только слабый фон этому жесткому буйству звука.

Вслед за королевой в широкий просвет между столами вышли многие дамы. Танцевали только молодые. Пожилые пары остались на своих местах, но тоже приняли живейшее участье в чудовищном действе, едва не ставившем весь зал на голову. Они отстукивали ритм золотыми ножами по тарелкам и кубкам. От этих нечеловечески быстрых, дробных раскатов сердце могло выскочить из груди у танцующих.

Харвей уже не слышал музыки, только захватывающий, подчиняющий себе ритм, отбиваемый каблуками. Это был не придворный танец - не плавные гильярда или паванна, которых ожидал герцог. Такое можно позволить себе только в горах ночью на Ивана Купалу, где-нибудь между кругами стоячих камней. Зрелище завораживало. Деми осознал, что помимо своей воли весь подался вперед и смотрит на сплетающий и расплетающий кольца хоровод, как кролик на удава. Он уже не видел в нем отдельных людей, полностью подчинившись единому потоку, и сам отстукивал пальцами ритм по крышке стола. То же самое происходило и с другими гостями.

Епископ Сальвский Робер, восседавший за тем же почетным столом, что и королева, никак не мог в силу своего сана одобрить подобного, поистине языческого веселья, и, горестно вздохнув, спрятал лицо в ладонях рук. Было в этом танце что-то... что-то, от чего даже у спокойного рассудительного Деми по спине бежали мурашки.

Уже веревку палачи

Вниз сбросили с доски.

Неужто даже Бог смолчит?

Не крикнет мне: беги?

Харвей вдруг всем своим естеством осознал, что дешевая песенка под названием "Лилиен Бич" была лишь поздним наложением на древний, может быть самый древний, и уж явно не человеческий танец, который сейчас вихрем проносился перед его глазами.

В центре круга, как вызывающе синий цветок, колыхалось пышное платье Хельви - королевы фей. Напротив нее, собравшись и выпрямившись, как струна, стучал каблуками Дерлок. В центре могли танцевать только двое, но именно они задавали направление и фигуры невероятно сложному переплетению живых человеческих кругов. То отплясывали, положив руки на плечи друг другу, то резко разворачивались, соприкасаясь спинами и глядя каждый в сою сторону, то перебегая по диаметру хоровода.

Как лорд Босуорт крутит хрупкую королеву, Харвей еще понимал, но как Хельви с не меньшей силой вертела этого здоровенного парня то в одну, то в другую сторону?

Музыка смолкла резко, как будто на скрипке оборвалась струна, и танцующие, тяжело дыша, застыли на месте.

Дерлок, покачиваясь уже не от вина, проводил королеву к столу. Д'Орсини тоже вернулся из хоровода.

-- Я сейчас скончаюсь. - прошептал он, наливая себе полный кубок воды с лимонным соком и сахаром. - Бр-р, лимонад теплый!

-- Да брось ты. - беспечно отозвалась Хельви. - Так ли мы плясали на берегу Лохлейна?

-- Тогда я умер. - признался рыцарь.

-- Тогда ты женился. - поддразнила его королева. - На своей горной нимфе, которую брюхатишь четвертый год подряд, так что бедная девочка не может показаться при дворе.

-- Нечего ей делать при дворе. - отрезал д'Орсини. - Ходят тут такие всякие. - он бросил недовольный взгляд на Дерлока. - Того и гляди уведут мать троих детей и оставят меня сиротой.

-- Тетсинда. - Хельви украдкой поманила горничную, которая на всякий случай после танца подошла от стола для слуг к месту своей госпожи. Потихоньку принеси мне другие туфли. Видишь? - она показала камеристке разбитые каблуки на своих изящных шелковых башмачках.

-- Да, такая обувка не для Лилиен Бич. - согласилась толстуха и мигом исчезла.

Танцоры рассаживались по своим местам, но лорд Босуорт все еще стоял у стола королевы. Отдышавшись, он поправил взмокшие волосы, и в его глазах блеснул озорной огонек. Дерлок вскинул руку и хрипловато, явно не справляясь после танца с легкими, крикнул залу:

-- Ребята, где мы еще спляшем Лилиен Бич?

-- Мы будем плясать его на гробу короля Дагмара!!! - дружным ревом ответили собравшиеся.

Видимо, это была дежурная присказка времен войны с Беотом. Поэтому далеко не все, кто кричал, сразу сообразили, что произошло. Их клич, вполне уместный на любом привале, явно не понравился представителям посольства Беота.

-- Ваше Величество! - сэр Энтони Кросс, как ужаленный, вскочил с места. - Моему королю нанесено оскорбление и мы не можем дольше оставаться здесь!

Вслед за ним поднялись бледный от негодования маркиз Сейнмур и все остальные беотийцы. Лорд Босуорт довольно ухмылялся: он все-таки устроил скандал.

-- Дерлок! Что вы наделали? - напустилась на него Хельви. - Вы должны немедленно принести послам свои извинения.

-- И не подумаю. - Босуорт широко зевнул. - Пусть убираются.

-- Ты пьян. - резко сказала королева. - Я с тобой позже поговорю. Она встала, благо Тетсинда уже принесла ей новые башмачки, и сама, не смотря на свое королевское достоинство, догнала сэра Энтони у дверей в зал.

Харвей видел, как они несколько минут разговаривали. Посол возмущался, Хельви явно заминала инцидент. Ей это удалось. Она взяла Кросса под руку и медленно, размеренным неторопливым шагом повела его на место. За ним потянулись и остальные члены посольства. Проходя мимо Деми, они бросали на него удивленные взгляды. Видимо, беотийцы были уверены, что герцог последует их примеру и выразит негодование.

Но Харвей молча сидел на месте. Честь короля Дагмара - последнее, что он собирался защищать в этом мире. Однако его поступок удивил не только беотийцев. Босуорт явно не добился желаемого результата, пока не втравил жениха королевы в склоку.