Игорь Денисенко - Ронин

— Да вот здесь, — открыл дверь Востриков и хлопнул меня по плечу.

— Ну, здравствуй Ронин! Ну, и кличку ты себе выбрал. Что не признал? Оно и понятно я тогда мальчонкой был на подхвате, а я вот тебя сразу узнал.

Я так привык удивлять других, знать об их будущей жизни, быть неким пророком и провидцем, а сам блуждать в потемках, что признания Вострикова были для меня громом среди ясного неба. От удивления я растерялся, и моё молчание было красноречивей всяких слов. Мне ничего не оставалось как сделать вид, что ничего необычного не произошло. И по возможности выспросить всё о моем прошлом пребывании здесь не вызывая подозрений. Притвориться страдающим амнезией значит сыграть на руку Алексею. Он тогда такого может наплести, что и не поймешь, где правда а где вымысел.

Попробуем сыграть втемную. Главное сейчас его не перебивать и узнать как можно больше. Но пока меня терзал главный вопрос о моем участии или не участии в событиях

1914года. Значит, я опять возвращался сюда? Почему? На фронт не попал, а если попал то почему вернулся? Вопросы в моей голове не стояли очередью, а как рабочие в день получки у винно-водочного магазина, лезли по головам друг друга.

— Я вспоминал про тебя Ронин, думал ты осел где-нибудь и если каторгу не топчешь, то остепенился и в законе. Люди говорят Палыча пощипали. Думаю, кто такой рисковый появился? А тут ты. Сам пришел. Ты хоть понимаешь что тебе уходить надо? Тебя теперь и блатные искать будут, и фараонов ты крепко разозлил. Только зачем тебе эти политические? Это Петровскому ты можешь лапшу на уши вешать про идеи. Нужно то что тебе от них конкретно?

— Это хорошо Леша, что ты понимаешь, мне уходить надо, — я похлопал Вострикова по плечу. Странно это, если учесть что сейчас он старше меня лет на десять, — И нужны мне документы чистые, и не просто чистые, а чтоб комар носа не подточил. Сделаешь?

— Сделаю, только и ты Ронин мне помочь должен.

— Чем?

— Мне на дело послезавтра идти. С салагами этими.

— Какое дело?

— Экс. Да слышал наверное, политические так гоп-стоп называют.

— Ты то зачем с ними связался? — с укоризной посмотрел я на Лешу. — Одному не проще?

— Как зачем? Ты мне в детстве все уши прожужжал чтоб я в двенадцатом году нашел Петровского и вошел в его ячейку?

Предчувствия меня не обманули. Чувствовал я, что неприятности будут от Вострикова проистекать, но чтоб такие. Вот уж сюрприз за сюрпризом! Настроение мое резко испортилось и в висках застучало. Это наверное водка не качественная, подумал я, о внезапно нахлынувшей головной боли. Ей, Богу! Бежать надо с родного города куда глаза глядят. Пока не повстречал тут человека, которому приказал в прошлом меня пристрелить в этом времени, чтоб не мучился от вопросов, ответы на которые знаю только я в прошлом. То есть я в будущем живя в прошлом. Фу! Точно водка паленая. Свихнуться можно.

'Население нужно сократить в половину, никаких прививок, никакой гигиены, только водка и табак! Цитата из речи Гитлера о политики Германии на оккупированной территории сама собой всплыла в моей голове. Обезвоживание организма + никотиновая интоксикация, кого угодно в могилу загонят. Рассол с утра неплохо, но состояние было неважное. Голова впрочем не болела, хотя поспать мне толком не дали. С утра я кое-как вырвался в город. Нужно было побыть одному и как следует подумать. Вышел из дома я под предлогом осмотра места будущей экспроприации. В сопровождающие мне дали Ольгу. Ход не плохой, проверенный практикой. Супружеская пара на улице очень редко привлекает внимание филеров и патрулей. Помню Сашка 'Гусь' по фашистскому тылу нагло так прогуливался раненого вермахта изображая в купе с подружкой Изольдой

Рубшите. Изольда была родом из Прибалтики но немецкий язык знала как родной. Как патруль на встречу так они целоваться. Солдаты какие бы не были наши или немцы, но что такое любовь и мужская солидарность знают. Поэтому либо поворачивали в другую сторону, либо делали вид, что парочку не замечают. И все проходило хорошо, пока не нашлась какая-то сволочь. Из сексменьшинств, не иначе. В общем, пропали они.

Неспешная прогулка с Ольгой по центру города доставляла одно удовольствие.

Товарищ Воронцова держалась с достоинством. Ничто не напоминало в ней вчерашней болтушки. Маленькая шляпка с вуалью дело её интересной и загадочной. Хотя я раньше не находил ничего загадочного в куске марли на лице. И совершенно не понимал очарование 'Незнакомки' работы Крамского. Ну сидит себе дама в пролетке с каменным лицом? И чего спрашивается? Но когда воочию, когда прозрачный газовый платок смягчает черты лица, размывает облик, скрадывает недостатки и эмоциональную выразительность. Вот эта неопределенность и придает загадку и очарование. Шарман!

Шарман! Конечно если б на ней остался тот ситцевый сарафан, никакого шармана не было бы и в помине. Но одета она была соответствующе. Жакет темно синего бархата очень гармонировал со всем остальным.

Над моим обликом тоже поработали. Темный мундир неопределенной службы сидел на мне как влитой. Пуговицы на нем оказались для форсу, а застегивался он на крючки.

Жаль только, что аигути под ним было не спрятать, да и револьвер бы оттопыривался. Но на удачу в доме нашлась старая трость, принадлежащая видимо отцу Ольги. Судя по её изношенности и потертости князь не расставался с ней до своих последних дней. С начало её носил по прихоти моды, затем видимо опирался как на костыль. Что ж в умелых руках и листок бумаги оружие.

Прогуливаясь по центру города я и в самом деле производил рекогносцировку местности, отмечая двери домов, количество постовых попавшихся по дороге, закоулки и возможные пути отхода. Улица не так пестрела от вывесок как показалось мне прошлый раз. Скромные, без кричащей рекламы были вывески. 'Колбасы', 'Галантерея', 'Бакалея' и в таком духе. Государственные учреждения ничем особенным помимо двуглавых орлов не отличались. Только одно заведение поставило меня в тупик.

На софе возлежала восточная женщина если б не кальян рядом с ней и золоченая надпись:

Высочайше Утвержденное Товарищество табачной фабрики С. Габай. О назначении заведения можно было и не догадаться. Вот значит какой эффект табака? Курнул и перед тобой уже женщина. Значит врут архивы, подумал я, добирался и до нашего городка Самуил Садукович Габай, вернее его приемники. Во время Русско-Турецкой войны табак здорово подскочил в цене и караимы начали возить табак из Крыма. И так у них это не плохо пошло, что в скором времени они основали несколько фабрик. 'Ява' и 'Дукат' переживут революцию и успешно будут существовать при советской власти, подумал я.