Владислав Жеребьёв - Проект «Сколково. Хронотуризм». Золото Барбароссы

– Чувствую, – прошептал Алексей и вновь уставился на заветный булыжник. – Крест, распятье, ей богу тебе говорю. Рукой ощутить могу, но глазом не вижу.

– Истинно верующий, верующий слепо, – победоносно закончил Дмитрий и, скрестив руки на груди, улыбнулся. – Вот тебе и простенькая задачка парижского епископа. Веками метка была у всех на виду, но так и осталась незамеченной. Но даже если её кто и видел, то сопоставить с тайником никак не мог. Только человек верующий, знающий тайну захоронения, мог бы найти местоположение. Понимаешь, в чем прикол?

– Идеально, – радостно кивнул блондин. – Либо знать наверняка, либо иметь представление и верить. Мы с тобой верим?

– Я верю в удачу, – пожал плечами Дмитрий. – В дружбу верю, в то, что солнце обязательно завтра взойдет на востоке. Верю я и в нашу с тобой судьбу.

– Тогда пошли, верующий, – внезапно засуетился Алексей и потащил Дмитрия к выходу. – На нас уже и так люди пялятся. Еще секунда, и начнутся вопросы.

Выходили из собора почти бегом.

– Ног от радости не чувствую, – признался брюнет, бодро вышагивая по отполированным камням мостовой. – Неужели получилось? Неужели нашли?

– Рано радуешься. Теперь бы достать эту писульку, а потом уйти без потерь. Вот тогда, считай, и удастся все. Вручим свиток Трапезникову со товарищи, получим свои деньги и на курорт. Решил уже, когда пойдем?

– Так договорились же, – не понял Прокопенко. – Сегодня осмотр, завтра мероприятие.

– Не раздумал?

– Нет, а что?

– Беспокойно мне. – Алексей поежился и поднял воротник ветровки. – Как будто что-то не так.

Сидеть в баре ночью и употреблять только безалкогольное пиво было очень сложно и невкусно. Алексей морщился, отхлебывая из бокала, и забрасывал в рот соленые орешки.

– Может, по пиву, Дим? – наконец взмолился он. – Ну, которое настоящее? А? Это же пойло в горле стоит!

– Нельзя, – покачал головой Дмитрий, тиская в руках полупустой бокал с пестрым логотипом местной футбольной команды. – Расслабляться будем, когда дела закончим.

– Противоестественно! – обиженно буркнул Алексей. – И зачем только в бар поперлись, если не напиться толком?

– Ночь, темно, холодно, – начал перечислять Прокопенко, загибая пальцы. – Или ты предлагаешь около собора впотьмах болтаться, пока все не успокоятся?

В подтверждение его здравых мыслей за окном загрохотало, всполохи молний озарили маленький уютный зал через неплотно зашторенные окна. Начал накрапывать мелкий дождь. Капля за каплей падали на пыльную мостовую, дождь с каждой секундой набирал силу, и вот уже ручейки, бегущие по краям проезжей части, превратились в бурные потоки, и крупные прозрачные капли барабанной дробью бьются о стекло.

– Могли бы такси вызвать, – вещал неугомонный Алексей, хрустя солеными орешками.

– И навести на себя подозрение? Если к нам до сих пор не подошли парни в погонах и не поинтересовались, какого черта нам надо, это вовсе не означает, что нас не пасут.

– А если не пасут? – упорствовал Алексей. – Мы же три страны проехали без проблем, заселились легально. Что в нас такого подозрительного?

– Все равно, – Дмитрий отхлебнул из бокала и поморщился, – лучше не экспериментировать. Возможность погулять по ночному городу тебе еще представится.

Так и сидели они, злые и недовольные, исподлобья пялясь друг на друга. Алексей ел орехи и отхлебывал пиво из узкого стеклянного бокала, а Дмитрий, поймав сеть, штудировал план самого известного готического сооружения Парижа.

Волчий час, когда большинство добропорядочных горожан, уютно устроившись в теплой постели, видят третий сон, Дмитрий и Алексей встретили на улице под проливным дождем. Проклиная все на свете, они рысцой трусили по узким улочкам, перепрыгивая через большие лужи и потоки воды, несущиеся по мостовой к водостокам, пока не подошли к заветной площади.

Там, возносясь остроконечными шпилями в небо и щерясь пастями горгулий, стояла легенда – Нотр-Дам-Де-Пари.

– Двинули, – Дмитрий кивнул в сторону уборочной машины, за рулем которой сидел молодой парень в комбинезоне. – Сейчас уборщик высунется на середину площади и камеры на секунду отвлекутся.

– А как мы узнаем, что они отвлеклись? – поинтересовался блондин, стуча зубами от холода.

– Вон, смотри. – Дмитрий указал на небольшой черный конус, установленный на фонарном столбе. – Это и есть активные камеры, точнее, одна из них. Как только электронный глаз шевельнется и начнет забирать в сторону, срывайся с места и беги к центральным воротам.

– А ты?

– Ну и я за тобой разумеется. – Покопавшись в кармане, Дмитрий извлек давешний ключ и, подкинув его на ладони, приник к углу дома.

Тарахтя мотором и полируя гладкий булыжник пластиковыми щетками, машина медленно ползла по мостовой. Вот она уже в поле зрения камер, еще секунду, и умная система обнаружения движения задействует электронику передающих сателлитов.

– Бегом! – Дмитрий сорвался с места и припустил в сторону ворот, на ходу вытаскивая из кармана ключ и фонарик. За ним последовал Солодов. Перебежками, от столба к столбу, благо водитель автомобиля смотрел куда-то в сторону, они добрались до ворот и затаились в тени.

– Ключ, – прошептал Алексей, озираясь на цилиндры камер, медленно встающих на место. – Быстрее, Димка. Электроника сейчас переключится на нас, и пиши, пропало.

Дрожащими от волнения руками Прокопенко вставил массивный железный ключ в замочную скважину и с усилием повернул его. Древний механизм, на удивление легко поддавшись, тихо щелкнул и, надавив плечом на створку, авантюристы проскочили в образовавшуюся щель.

– Закрывай, – зло зашептал Дмитрий, надавив на массивную тяжеловесную конструкцию здоровым плечом. – Закрывай, а то засекут!

Быстро сориентировавшись, Алексей щелкнул фонариком на поясе и, прислонившись спиной к двери, надавил.

– Готово. – Отряхнув ветровку, Дмитрий включил свой фонарь, и яркий белый луч заскользил по мрачным закоулкам древнего строения.

– Сколько времени до начала обхода? – спросил Солодов.

– Двадцать минут у нас есть. – Дмитрий прибавил шагу, извлекая на ходу монтировки и киянку. – Вот, похоже, этот кирпич.

Он закрыл глаза и, с удовольствием ощутив под пальцами знакомые очертания, подал киянку Алексею.

– Бей.

– Почему я? – вдруг не к месту запротестовал Солодов.

– Да потому! – зло сверкнул глазами Прокопенко. – У меня плечо ранено, я толком размахнуться не могу.

– А у меня ребра еще не зажили и кисть, – заскулил Алексей.

– Хватит! Бей! – Дмитрий почти насильно всучил киянку приятелю и, приставив монтировку к нижнему краю кирпича, кивнул: – Ну же?