Джон Уиндем - Куколки

Наступило молчание, мы пытались осмыслить сказанное.

— Я этого не понимаю, — сказала Розалинда. — А если мы пообещаем, что уедем отсюда совсем и никогда не вернемся?..

— Они боятся нас. Они хотят вас схватить и разузнать о нас побольше. Вот почему обещано такое большое вознаграждение. Теперь это не только Вопрос о соответствии Истинному Образу, хотя они и пытаются именно так представить дело. Они увидели в нас реальную угрозу своему существованию. Вообразите, что нас гораздо больше, чем сейчас. Тех, кто может думать сообща, планировать, связываться друг с другом без всех этих ухищрений, слов и посланий. Да мы можем переиграть их в любую минуту. Им эта идея совсем не по нраву, и поэтому нас хотят уничтожить с корнем, пока нас не стало больше. Для них это вопрос выживания. И знаете, в этом они, может быть, и правы.

— Они собираются убить Сэлли и Кэтрин?

Этот вопрос неосторожно сорвался у Розалинды. Мы подождали ответа от кого-нибудь из девушек. Ответа не было. Мы не понимали, что это означает: они могли просто закрыть для нас свой ум, или спать в изнеможении, или, может быть, они уже мертвы… Майкл так не считал.

— Сейчас, когда они держат их крепко в руках, это маловероятно. Скорее это вызовет озлобление. Одно дело объявить нечеловеком новорожденного на основании его физических недостатков, другое дело — здесь. Тут дело гораздо более деликатное. Не так-то легко людям, которые знали их всю жизнь, принять такой приговор. Если их убить как нелюдей, это заставит многих отнестись к властям с сомнением и недоверием. Так всегда бывает, когда закону дают обратную силу.

— А нас можно убивать спокойно? — с горечью заметила Розалинда.

— Вы еще не пойманы и находитесь среди людей, которые вас не знают. А для чужих вы просто беглые нелюди.

Возразить на это было нечего. Майкл спросил:

— В какую сторону вы отправитесь ночью?

— Снова на юго-запад, — ответил я. — Мы думали задержаться и устроиться где-нибудь в Дикой местности, но теперь, раз любой охотник имеет право нас пристрелить, думаю, придется ехать дальше, в Заросли.

— Это лучше всего. Если вы сможете там спрятаться, хотя бы на какое-то время, мы попробуем, если удастся, создать видимость вашей смерти. Завтра я отправляюсь с поисковым отрядом, который пойдет на юго-восток. Я буду держать вас в курсе событий. А вы смотрите, если напоретесь на кого-то, стреляйте первыми.

На этом мы прекратили беседу. Розалинда закончила сборы. Мы разместили в корзинах поудобнее, чем прошлой ночью, наше имущество и залезли наверх. Я снова в левую корзину, а Петра и Розалинда, на этот раз вместе, в правую.

Розалинда, перегнувшись назад, шлепнула коня по громадному боку, и он тяжеловесно тронулся в путь.

Пока длились сборы, Петра вела себя необычайно тихо, теперь же она разразилась слезами и вся излучала горе. Она не хочет, раздавалось сквозь всхлипывания, попасть в Заросли, ее волновала встреча со Старухой Мэгги, с Волосатым Джеком и его семьей и другими жуткими персонажами детских сказок, которые нас там поджидали.

Было бы легче успокоить ее, если бы в нас самих не копошились остатки детских страхов и если бы у нас имелось сколько-нибудь ясное представление о том, что там творится на самом деле. А поскольку мы, как и большинство нормальных людей, знали слишком мало, то убедить Петру мы не могли и должны были снова страдать от последствий ее огорчения. Безусловно, всплески ее эмоций не били нас так сильно, как в прошлые разы. Мы уже по опыту знали, как от них защититься, но все-таки это очень изматывало. Прошло почти полчаса, пока Розалинда смогла как-то приглушить эти всеподавляющие страсти, и тогда обеспокоенно ворвались наши.

— В чем дело на этот раз? — раздраженно спросил Майкл.

Мы объяснили. Майкл смягчился и обратился к Петре.

Медленно, в ясных мыслях-образах он стал рассказывать ей о том, что Заросли — это не какое-то заколдованное место. Большинство жителей там просто несчастные невезучие люди. Их забрали из дома, многих еще детьми, а старшим пришлось бежать туда просто потому, что они не совсем похожи на других людей. В Зарослях они должны жить потому, что больше их нигде не оставляют в покое. Некоторые из них действительно выглядят очень странно и смешно, но они в этом не виноваты. Если бы у нас случайно по ошибке был лишний палец на руке или, скажем, третье ухо, то нас бы тоже отослали в Заросли, хотя внутри мы оставались бы точно такими людьми, как сейчас. На самом деле не так уж важно, как человек выглядит снаружи, к этому легко привыкнуть, а…

Но в этом месте Петра прервала его:

— Кто тут еще другой? — поинтересовалась она.

— Какой другой? Что ты имеешь в виду? — спросил он.

— Ну, тот, кто передает мысли-образы, которые смешиваются с твоими, — объявила она.

Наступила пауза. Я сразу открылся полностью, но не смог поймать никаких мыслей-образов.

— Я не улавливаю, — последовало от Майкла, Марка, Рэчель. — Наверное, это…

Петра подала быстрый сильный сигнал, на словах это было бы что-то вроде нетерпеливого «заткнитесь!».

Мы притихли в ожидании.

Я заглянул в другую корзину. Розалинда, полуобняв Петру, внимательно смотрела на нее. Глаза Петры были закрыты, как будто она вся обратилась в слух. Наконец она слегка расслабилась.

— Что это такое? — спросила ее Розалинда.

Петра открыла глаза. Ответ последовал не слишком четкий, она была озадачена.

— Кто-то задает вопросы. По-моему, женщина, которая очень, очень, очень далеко. Она говорит, что уже раньше ловила мои мысли, когда я боялась. Она хочет знать, кто я и где я нахожусь. Сказать ей?

Мгновение мы колебались. Потом Майкл возбужденно спросил, согласны ли мы. Мы ответили утвердительно.

— Давай, Петра, расскажи ей, — сказал он за всех.

— Но я должна буду делать это очень громко. Она ведь так далеко, — предупредила Петра.

Хорошо, что она нам это сказала. Если бы она начала сразу, когда наше сознание было открыто, она бы нас просто выжгла. Я закрыл ум и постарался сосредоточить все внимание на мысли о том, куда нам ехать. Это немного помогло, но, конечно, не являлось настоящей защитой.

Петра передавала очень простые образы, как и должно быть в ее возрасте, но они вонзались в меня с невероятной мощью и яркостью. Я был ошеломлен и оглушен.

В какой-то промежуток Майкл издал что-то вроде «фью-у» и тут же получил, как и раньше, «заткнись» от Петры. Потом, перерыв, потом снова ослепляющая передача. Когда все стихло, Майкл осведомился:

— Где она?

— Там, далеко, — ответила Петра.

— Спасибо…

— Она показывает на юго-запад, — разъяснил я.