Михаил Михеев - Путь домой

Ему, наверное, казалось, что ударил он сильно, быстро и умело. Насчет сильно – это да, вопросов нет, а вот насчет всего остального… Петр видел движение его кулака, как в замедленной съемке и мог сделать с этим деревенским увальнем все, что угодно, однако предпочел просто убрать голову с траектории движения утяжеленного зажатой свинчаткой кулака и позволить тому врезаться в стену. Толстое бревно, в которое этот кулак ввинтился со всего размаху, казалось, даже прогнулось, а стена как будто вздрогнула.

– А-ва-ва-ва… – выдохнул здоровяк, глядя на раздробленные костяшки пальцев. Петр презрительно усмехнулся и резко ударил его по ушам, прерывая импровизированный концерт. Спокойно понаблюдал, как бесчувственное тело стекло на пол и так же спокойно вернулся к пиву, сочтя инцидент исчерпанным.

Однако товарищи покалечившегося, очевидно, считали иначе. Недовольно ворча, они начали подниматься из-за стола, напоминая разъяренных медведей – такие же неуклюжие и медлительные на вид и столь же стремительные и непредсказуемо опасные, когда дойдет до реальной схватки. Петр оценил их плавные, точные движения, моментально сообразил, что с ворочающимся на полу потерявшим ориентацию неумехой они имеют мало общего, и тоже поднялся. Небрежно бросил руку на эфес палаша (привык к нему за время странствий так, что без ощущения тяжести клинка на бедре уже чувствовал себя голым) и скорчил неприятную рожу. Ровно настолько неприятную, чтобы все поняли, что связываться с ним не стоит. Увы, стоящие перед ним, очевидно, "всеми" себя не считали.

– Ты, урод! – ткнул один из них в Петра грязным пальцем. – Ты нашего товарища посмел ударить…

– А хочешь, я тебе уши отрежу? – выдав максимально презрительную улыбку, на которую только был способен, поинтересовался курсант. Он считал, что еще имеет шанс решить дело миром, а для этого надо было всячески демонстрировать уверенность в собственных силах. Чуть дашь слабину – набросятся сразу, тут главное не перегнуть палку. Вот и выдал он всплывшую в памяти фразу из старой книги, творчески ее переработав и несколько сгладив резкость. К сожалению, его собеседник уже принял на грудь слишком много, и потому адекватностью не отличался. Глухо зарычав, он протянул к курсанту руку, явно намереваясь сграбастать его за грудки и вытащить из-за стола. Правда, это привело лишь к тому, что, наклонившись, он предоставил Петру великолепную возможность приложить себя кулаком по лицу. Петр этой возможностью незамедлительно воспользовался, и незадачливый герой отправился в красивый полет через половину зала, роняя по дороге зубы.

– Ах ты!… – остальные шарахнулись, ибо Петр рывком перемахнул через стол и замер перед ними с обнаженным палашом.

– Мальчики, я вас порублю и отвечать не буду. Заберите своих и ползите обратно, за свой стол!

– Ну да, дворянчики в своем репертуаре, – тут же отозвался один, на вид самый трезвый. Он, похоже, и был в этой компании за главного, во всяком случае, держался намного увереннее других. – Помахать железом, зная, что за это ничего не будет, закон защитит, а вот если кто другой саблю против вас достанет, то сразу виновен, это вы завсегда. А вот один на один как – слабо?

Знал психологию дворян, стервец! С одной стороны, поединок с неблагородным – невместно, а с другой, после обвинения в трусости – не отмоешься. То есть или драться, тем самым снимая с противника ответственность за применение оружия против дворянина, или потом иметь проблемы. Для Петра это все было пустым звуком, но надо было соответствовать роли, поэтому он, презрительно улыбнувшись, бросил:

– Хочешь попробовать? Ну, давай, выбирай оружие.

– А чего выбирать? – осклабился здоровяк. – Ножи, конечно!

Ну да, и это предсказуемо. Местных дворян клинком учат владеть с детства, мечи и прочее длинномерное оружие им настолько привычно, что кажется продолжением собственной руки. А вот ножам, как оружию простолюдинов, уделяют далеко не так много внимания. На мечах даже молодой дворянин – опасный противник, а с ножом, напротив, добыча. Хе-хе, но ведь Петр-то не местный золотой мальчик, и подготовка у него совсем другая…

– Ну, ножи так ножи.

В центре зала моментально освободили место, сделав это с такой сноровкой, что у Петра создалось стойкое ощущение хорошей отрепетированности происходящего. А что, очень даже может быть, что подобные поединки – любимое местное развлечение, а этот придурок – главный герой шоу. Что же, придется преподать кое-кому урок.

Петр ступил в образованный сдвинутыми столами квадрат совершенно спокойно. Его противник вошел следом, хищно улыбнулся и… Извлек нож, весьма и весьма напоминающий клинок самого Петра. Похоже, дальше по сценарию дворянчику полагалось сделать в штанишки и молить о пощаде – с мастером встретился, как-никак, со спецназом местным…

С интересом посмотрев на доморощенного шоумена, Петр, внутренне усмехаясь, решил внести разнообразие в классические расклады. Конечно, оставался шанс, что школа ножевого боя на этой планете шагнула далеко вперед, но куда более вероятным казалось обратное. Р-раз! Его клинок рыбкой выскочил из ножен – и наступила тишина.

– Ну что же ты? – Петр улыбнулся своему противнику. – Ты хотел поединка? Начинай.

Тот смотрел на клинок курсанта удивленными глазами. Не испуганными, а именно удивленными – не ожидал, видать, встретить здесь равного. Однако шоу должно продолжаться, и противники двинулись друг навстречу другу.

Бой начался и почти сразу закончился. Конечно, противник Виноградова имел куда больший, чем у курсанта, опыт реальных боев, вот только техника у него была куда беднее. Три секунды – и он уже отшатывается назад, лихорадочно пытаясь зажать распоротую бедренную артерию. Петр усмехнулся, отсалютовал ему и отправился доедать ужин. Кстати, взамен остывшего ему принесли горячую порцию и еще кружку пива. За счет заведения…

Выспаться удалось вполне прилично – насекомых в матрасе не наблюдалось, и беспокоить Петра тоже никто не рискнул. Видимо, быстрый и жестокий урок, преподанный курсантом местной гопоте, всеми был воспринят адекватно. Их главарь лежал сейчас с большой потерей крови, еще один мог есть теперь только кашу, третий не факт, что когда-нибудь сможет взять в руку меч… Жестоко, но они сами нарвались на это.

Утро было сырым и мерзким – в воздухе прямо ощущалась разлитая влага, туман был густым и липким, ограничивал видимость и заставлял одежду мгновенно отсыревать. Покидая факторию, Петр ежился от мерзкого ощущения сырости, однако ждать, пока поднимется солнце и разгонит эту мерзость, не хотел и не мог – он не знал о незавидной судьбе отряда церковников и потому торопился уйти в горы, что автоматически подразумевало невозможность засиживаться на одном месте сверх необходимого. Да и вообще, кто ходит в горы по утрам – тот поступает мудро!