Евгений Прошкин - Драйвер заката

Девушка показала кавалеру за рулем «бай-бай» и зацокала по асфальту. Неосознанно следуя за белой кроличьей шубой, Виктор перешел на другую сторону улицы. Слева начинался сплошной высокий забор, и Сигалов двинулся вдоль него. Похоже, это была школа, судя по огромной территории – очень неплохая. Когда начались граффити, Виктор убедился, что угадал.

В приличных школах давно сложилась традиция в конце учебного года, перед неизбежным косметическим ремонтом, отдавать заборы на растерзание вольному подростковому творчеству. Любой мамкин балбес мог почувствовать себя настоящим йоу-бразой и, выпустив пар, вернуться к параграфу про тычинки.

Сигалов прошел несколько метров бессмысленных аэрозольных каракулей, пока не увидел Кота Базилио в байкерских очках и черной косухе. Это было довольно неожиданно. Виктору и самому в младших классах вдалбливали хрестоматийные тексты, но он не мог предположить, что для следующих поколений эти почти античные герои вдруг станут культовыми фигурами.

Рядом с брутальным котом-аферистом был изображен Пьеро, но его показательно закрасили валиком, оставив лишь белые рукава и подведенный глаз. Видимо, в этом месте чувство меры изменило школьникам, и они накреативили нечто похабное.

Виктор снова заволновался. К прошлым тревогам прибавилось смутное, напряженное ожидание чего-то неизбежного. Ему не терпелось увидеть, что намалевано дальше, но он шел слишком близко к забору, а чтобы окинуть взглядом всю композицию, пришлось бы возвращаться на противоположную сторону.

После зацензуренного Пьеро возник Карабас Барабас в роли старого морфоскриптера, который придумал весь этот мир. Лента у него на лбу напоминала одновременно и немуль, и хипповскую повязку для волос, что ассоциативно связывало кукловода с пристрастием к психоактивным веществам и тем самым усиливало образ неадекватного сочинителя реальностей. Сигалову подумалось, что в этом мире даже дети творят как-то необычно, не по-детски многомерно. Хотя, возможно, это было его собственное искаженное восприятие.

Дальше вместо очередного героя сказки начиналась какая-то длинная надпись. Виктор удивился, что художники проигнорировали Буратино, ведь из этой шайки он был самым харизматичным.

Негритянка успела куда-то исчезнуть, но Виктор не обратил на это внимание, он целеустремленно шагал вдоль забора, глядя на поверхность под острым углом и читая крупные буквы поштучно.

«ПОЧУВСТВУЙ ЭТО», – сложил Сигалов, когда дошел до конца и оказался у перекрестка. Бетонные секции огибали угол и уходили далеко влево. Боковым зрением Виктор отметил вторую надпись – или, быть может, продолжение первой – тем же цветом и тем же агрессивным шрифтом. Не сворачивая, он перешел через дорогу и остановился.

В висках стучало так, что кружилась голова. Все страхи, одолевавшие Сигалова с момента, когда он услышал в новостях про пожар, вновь догнали его и разом навалились. Стоя у перекрестка спиной к проезжей части, он чувствовал, что вся улица застыла и впилась в него тьмой ненавидящих взглядов.

Виктор глубоко вдохнул и обернулся.

На этой стороне забора была нарисована танцовщица с ярко-синими волосами. Держась за шест, она прогибалась так глубоко, что кончики волос сливались с синими шортами.

Дальше на несколько секций растянулась длинная и броская надпись. С места, где находился Сигалов, были видны обе ее части, теперь он мог прочитать целиком:

«ПОЧУВСТВУЙ ЭТО – ОКУНИСЬ В АД».

Оставаться здесь было невыносимо. Не задумываясь, – как берут с тарелки второй пирожок, – Виктор шагнул с тротуара под красный школьный автобус.

Ассистент врача дремал у стены, больше в палате никого не было. Сигалов свесил ноги с кровати, посидел, раскачиваясь, как заспанный ребенок, и тихо поднялся.

– Извините! – тут же встрепенулся медик.

– Это ты извини, я не хотел будить.

– Я не спал! Только присел на минутку… и…

– Да брось ты, – скривился Виктор, снимая с себя датчики. – Я не генерал, со мной не надо всего этого. Где они, кстати? Остальные где?

– У вас тут сообщение на трубке. От Игоря Сергеевича.

– Откуда знаешь? Прочитал, что ли?

– Зачем?.. Он при мне его написал и отправил. Никто не знал, когда вы закончите.

– А сколько это длилось? Я не засек время.

– Четыре с половиной часа, – без запинки ответил медик.

Сигалов недоуменно хмыкнул:

– Четыре часа – это считается много?

– С половиной, – кивнул, как болванчик, ассистент. – Для нашего морфоскрипта это практически невозможно. Как вы себя чувствуете?

– Да как… Не знаю… Нормально вроде. Настроение только ни к черту.

Виктор взял коммуникатор и прочитал послание Коновалова.

«Всё отлично. Завтра можешь не выходить, отдохни. Обсудим позже».

– А что с настроением? – спросил медик. – Есть причина?

– Уже нет. – Сигалов улыбнулся, постаравшись это сделать искренне. – Меня отсюда выпустят? Через ваши секретные уровни я сумею один пройти?

– Думаю, да, – не совсем уверенно проговорил молодой человек. – Правда, я без сопровождения ходить не пробовал. Но мне и не положено.

Виктор не знал, сколько в ответе ассистента было искренности, а сколько манипуляции, но это не помешало ему преисполниться гордостью. В таком мощном проекте, с таким фантастическим скриптом, с такой, в конце концов, безумной охраной – он, Виктор Сигалов, считался важной птицей. Ну или в крайнем случае важной птицей на испытательном сроке.

– Вот и проверим, – буркнул он, выходя в коридор.

Сигалов без каких-либо трудностей пересек пустую площадку и поднялся в лифте к выходу. Человек на вахте в его сторону даже не взглянул. Если бы Виктор захотел что-нибудь отсюда стащить, это оказалось бы унизительно легко.

Задумавшись, он чуть не наскочил на стеклянные двери. Сигалов остановился, толкнул створку ладонью, но та не шелохнулась. Странно… Насколько он помнил, автоматические двери на улицу открывались сами, ни ручек, ни кнопок у них не было. Виктор посмотрел в пол и оценил толщину стекла. С поправкой на оптические эффекты сантиметров пять там было как минимум. Такое ведь и пуля не пробивает…

– Бейджик достаньте, Виктор Андреевич, – продребезжал за спиной вахтер.

– И куда его тут приложить? – спросил Сигалов, оглядываясь вокруг.

– Просто достаньте. Вы его уже убрали? Не надо так, Виктор Андреевич, не надо.

Вытащив бейджик из кармана, Сигалов тут же убедился, что двери исправны. Похоже, дело было не только в магнитных метках, но в чем-то еще, менее очевидном. Демонстрировать интерес к системе безопасности едва ли было разумно, поэтому Виктор просто махнул охраннику рукой и вышел из здания.