Михаил Тырин - Грехи ночного неба

Вторая доза довольно быстро притупила ощущения. Теперь опьянение и боль уравновешивали друг друга. Павел уже не так мучился. Он опасался только, что может отравиться – к горлу подступала тошнота.

Серега закончил читать. Он вздохнул и, не поднимая глаз, полез за новой сигаретой.

– Что скажешь? – Павел выдавливал слова через силу.

– Что сказать?.. – снова вздохнул Сергей. – Я, конечно, не думаю, что ты пришел поздравить меня с первым апреля, но...

– Договаривай.

– Ты всегда был немножко странным. Извини, конечно...

– Ты сейчас думаешь, что я свихнулся, – подытожил Павел.

– Почему сразу свихнулся. Может, ты просто заблуждаешься или принимаешь за действительность то, чего нет, а?

Павел удрученно кивнул.

– Я ждал, что ты так скажешь.

– Прекрасно. И что ты собирался ответить?

– Мне почти нечем доказать, что это не бред воспаленной фантазии. Я надеялся, что ты мой друг и поверишь мне.

– Не надо спекулировать словами. Ты сказал «почти нечем». Значит, что-то есть?

– Только это, – Павел выложил на стол полиэтиленовый пакет с обломками старого приемника. Все это время он хранил его. К счастью, не дома, поэтому, прежде чем прийти к Сереге, он смог беспрепятственно забрать свою реликвию из тайника, устроенного в гаражном кооперативе недалеко от детского дома.

– Ну и что? – пожал плечами Сергей, покрутив обломки в руках. – Тут какие-то микросхемы, транзисторы. Все это можно купить в любом радиомагазине.

– Больше у меня ничего нет.

– А что, если я покажу это нашему связисту?

– Покажи. Теперь это не имеет значения.

Сергей вышел из кабинета и через минуту вернулся.

– Я отдал, сейчас принесут... Конечно, выходит у тебя складно. Год бродяжничества, два побега из детского дома – все сходится. Кстати, ты написал, что тебе вставили какую-то штуку в ногу...

– Да, она здесь, – Павел положил руку на бедро. – Можешь пощупать.

В кабинет вошел молодой парень в джинсовой куртке, держа в руках пакет с остатками приемника. Он взглянул на Павла и вопросительно кивнул Сергею.

– Говори, – разрешил тот. – Здесь все свои.

– Ну что... – Связист сделал ученое лицо. – Определить по обломкам я, конечно, ничего не смогу. Похоже только, что какой-то безумный радиолюбитель пытался переделать детское электропианино в пейджер. Правда, вот этот волновод... Я таких еще не видел. Таких в принципе быть не может, они в нашей промышленности не могут применяться. Да, и еще источник питания. Он весь уже протек и зарос электролитом, но стабильно дает пятнадцать вольт. Таких штучек я тоже не видел. Еще есть вопросы?

– Где это могли собрать?

– «На коленках», это точно.

– Спасибо за консультацию, Юрик, – хмуро сказал Сергей.

– Не веришь... – проговорил Павел, когда связист вышел.

Серега счел за лучшее промолчать. Но потом сказал:

– Ты говоришь, тебе эта заноза в ноге жить мешает? Давай-ка съездим в одно место, где ее посмотрят.

– Что за место?

– Не волнуйся. Место надежное.

– Хорошо. Я буду делать все, что ты скажешь. Я больше не могу один.

Они вышли во дворик, Сергей нашел свободную машину.

– В трубочку поедем дышать? – схохмил шофер, уловив исходящий от Павла запах спиртного.

– Да замолчи ты, – огрызнулся Серега. – Не тот случай. Гони на Максима Горького, в судмед.

– Понял.

Помещение морга и судмедэкспертизы располагалось в самом центре большого больничного парка, за стеной толстых старых каштанов.

– Здесь не очень вкусно пахнет, – предупредил Сергей, заводя Павла в дверь приземистого, давно не ремонтированного здания.

Они сразу оказались в просторном кафельном зале с накрытыми простынями столами. Из подсобки им навстречу вышел могучий человек в халате не первой свежести, с недоеденной булочкой в руке.

– Сережка! – обрадовался он.

– Привет, Гриша. Как поживают твои покойнички?

– Здоровы, слава Богу. Вчера ваши ребята еще одного подогнали, – Гриша откинул простыню, давая гостям возможность рассмотреть оскаленное лицо трупа. – Из-за своей же доброты пострадал, бедняжка. Хотел помочь инкассатору донести пакет с деньгами. Даже обрез на всякий случай достал. А тот и влупил ему пулю в затылок.

– У, зверюга, – осерчал Сергей. – Ну ладно, давай о деле.

– Давай, давай. Булочку хотите?

– Не хотим. Ты, Гриша, кажется, по образованию хирург?

– Да. Но только по образованию.

– Нужно вытащить у этого парня одну штучку из ноги.

Гриша удивленно поднял брови.

– Я патологоанатом, – с достоинством произнес он, – и привык иметь дело только с трупами, господа. Если этот человек представит справку, что он труп, тогда, может, я с ним и поработаю. Вскрытие сделаю.

Павлу в этот момент было не до шуток. Все его силы уходили на то, чтобы удержать вновь просыпающуюся боль.

– Я серьезно, – сказал Серега. – Так надо, понимаешь?

– Что у него там – пуля?

– Никто не знает, что там. Ты первый увидишь.

– А может, лучше в больницу?

– Нельзя в больницу.

– Эх, Сережка, – вздохнул Гриша. – Доведешь ты меня до греха...

– Ты меня знаешь. Я сам ни в какую грязь не влезу и тебя не затащу.

– Это правда. Но у меня даже никакой анастезии нет.

– Все у тебя есть. Вон в том столе две коробки новокаина.

– И откуда ты все знаешь! – разозлился Гриша. Потом подошел ко вчерашнему мертвецу и щелкнул его по уху. – Подвинься, братишка, я сейчас буду здесь оперировать.

– Не обращай внимания на дурацкие шутки, – буркнул Серега Павлу. – У него для таких случаев в каптерке свое место есть.

Павел не испытывал неприятных ощущений, когда Гриша разрезал ему ногу. После уколов кожа как будто покрылась твердой коркой, и казалось, скальпель просто слегка царапает по ней. Похоже, Гриша был классным специалистом. Павел думал, что операция только начинается, а оказалось, на разрез уже наложены швы.

– Ну, и что это за примочка? – спросил наконец Гриша, разглядывая зажатый в пинцете небольшой кровавый комочек.

– Дай посмотрю, – полез Серега.

– Обожди...

Гриша счистил ланцетом слой бордовой мякоти и обнажил ребристую пирамидку неопределенного цвета.

– Пластиковая пуля? – поинтересовался он.

– Ага. Давай сюда, нам пора.

– Что это ты заторопился? Пациент еще из комы не вышел.

– Вышел, вышел, – нетерпеливо сказал Серега, потом обернулся к Павлу. – Ты там жив?

– Со мной все нормально, – ответил тот, приподнимаясь с кушетки.

– Ходить можешь?

– Обижаешь! – надулся Гриша. – Разрез не глубокий, а мои швы не ползут.

Он отдал Сергею пирамидку и подошел к Павлу.

– Ты все запомнил? Повязку сменишь завтра утром. Если будет болеть – зайди ко мне. Только обязательно!