Семён Слепынин - Звёздный странник

— Молчит? — спросил я, выходя из зарослей.

— Молчит, — с улыбкой, согнавшей недавнюю досаду, отозвалась Таня. — Но зато вот этот! Посмотри на него. Простой и скромный, величиной всего с ладонь. Но ты только послушай!

Она подошла к стоящему на треноге аппаратуру с решетчатой антенной наверху. Нажала несколько клавиш, и цветок отозвался на посланное в его сторону радиоизлучение. Световая гамма стала разнообразней, ярче и ритмичней. Мерцающие упругие лепестки затрепетали, и таинственные инопланетные джунгли наполнились такими мощными и красивыми органными звуками, что я вздрогнул от неожиданности.

— Это же успех! Поздравляю!

Таня счастливо улыбалась.

— А эти как? — показал я на крупное соцветие, взметнувшееся наподобие горящего фонтана. — Все так же?

— Все так же, — вздохнула она. — Все те же однообразно квакающие саксофонные звуки. Только не говори Ориону. Засмеет.

— Кстати, Орион ждет нас. Мы можем опоздать на лекцию.

Поблизости, в красном диковинном лесу, располагался научно-исследовательский институт со станцией вакуум-такси на крыше. Мы быстро собрались, и гиперлет мгновенно доставил нас на искусственный остров под Полярной звездой.

Сам остров с пальмовыми и платановыми парками появился не так давно. В центре — внушительных размеров сплюснутый шар Северного дворца. Сегодня он казался окруженным мерцающим ореолом: это беспрерывно искрились, озонируя воздух, острые вершины причальных мачт. Люди прибывали на гиперлетах со всех концов Земли, тонкими ручейками стекали по эскалаторам вниз, растворялись в аллеях и снова сливались в потоки у входов дворца.

Дворец вмещал двести тысяч зрителей. Но его хитроумная кибернетическая аппаратура имела еще десять миллиардов телемест. Каждый житель планеты, сидя в домашнем кресле, мог подключиться к дворцу и чувствовать себя таким же зрителем, как и двести тысяч реально сидящих. Иллюзия присутствия почти полная.

Но главное чудо дворца — сама лекция. Проводил ее не ученый или лектор, а сам дворец-фантоматорий, этот сложнейший электронный организм.

Светящийся купол дворца медленно погас и столь же незаметно и тихо растворился. Исчез полностью. Огромная чаша с рядами кресел очутилась под открытым небом. Изумрудное пятно кваркового солнца тускнело и наконец совсем растаяло. Солнце просто «выключили». Вверху на черном бархате засияла огненная роса: Малый ковш с еле видимой Полярной звездой, вечно летящий Лебедь и сверкающая Вега.

Такого начала я не ожидал. Повернулся к Ориону и спросил:

— Может быть, разъяснишь, что все это значит? Ты же помогал в составлении программы.

Мистификатор ухмыльнулся и хранил загадочное молчание.

И вдруг я услышал голос. Говорил, очевидно, сам дворец-фантоматорий. Глубокий женский голос слышался ниоткуда и в то же время со всех сторон. Словно голос самого неба.

«Жители планеты Земля! Сидя в креслах, вы находитесь безраздельно в моей власти — иллюзорной, но могущественной. Вы совершите сейчас редкое по красоте и поучительности путешествие. Либо каждый в одиночку, либо вдвоем с другом или подругой. Для этого достаточно установить биоконтакт, взяв за руку соседа. Вы будете видеть только его и космос, слышать его голос и мой».

Незаметно сотни тысяч зрителей дворца утонули во тьме. Их просто не стало. Я очутился в полнейшей изоляции. Лишь подлокотники моего кресла тускло серебрились под пепельным светом далеких миров, которые мерцали не только вверху, но и почему-то по бокам, вокруг. Наступило состояние невесомости, а затем ощущение полета. И тишина, великое безмолвие Вселенной.

Моей правой ладони коснулись длинные Танины пальцы. Наши руки встретились. Установился биоконтакт, и я увидел Таню, словно выхваченную из мрака сиянием звезд.

Таня взглянула вниз и слегка вскрикнула. Я тоже почувствовал холодок страха, увидев падающую куда-то Землю. Голубой шар с белыми хлопьями облаков стремительно уплывал из-под ног, уменьшаясь в размерах. Вскоре и само солнце, окруженное хороводом искринок-планет, показалось пылающим арбузом, а потом огненной горошиной. Нас окружала живая, кипящая звездами безграничность.

— Как хорошо! — прошептала Таня. — Мы одни во всей Вселенной!

Да, это было великолепное зрелище. Мы сидели в тепле, дышали воздухом и в то же время чувствовали — вокруг ледяная жуть безвоздушного пространства.

Мимо проплыли Магеллановы облака, и мы увидели со стороны, из далекой дали нашу Галактику — огромную звездную колесницу.

— Посмотрите кругом, — бархатный женский голос слышался рядом и в то же время будто голос самой Вселенной доносился из самых отдаленных сфер. — Вы видите миллиарды галактик. Все они составляют доступную обозрению Метагалактику, нашу Вселенную.

Держась за руки, мы с Таней по-прежнему парили в пространстве. Мимо проносились уже не звезды, а галактики в виде то огненных шаров, то закрученных серебряных спиралей. Неожиданно очутились за пределами Вселенной. Это, конечно, условность. Ни одно материальное тело не может покинуть свой континуум. Но зато мы могли со стороны наблюдать нашу Метагалактику. Точнее, одну из вероятных ее моделей — конечную во времени и пространстве.

И в то же время безграничную, как безгранична поверхность шара. Нам показали Вселенную в виде гигантской сферы, раздувающегося огненного пузыря, напичканного миллиардами разлетающихся во все стороны галактик.

— Вы видите Метагалактику, одну из форм бытия бесконечной материи. Что находится за ее пределами? Является ли она рядовым членом среди других метагалактик, которые составляют гиперметагалактику, или материя дальше существует в иных качественных состояниях? Наука об этом пока не знает. Как возникла Метагалактика, наша Вселенная? Вспомним слова ученого двадцатого века. Мыслима такая космологическая схема, говорил он, в которой Вселенная не только логически, но и физически возникает из ничто, притом при строгом соблюдении всех законов сохранения. Ничто (вакуум) выступает в качестве основной субстанции, первоосновы бытия.[1]

— Это была верная догадка, — продолжал голос. — Ученые того времени образно называли видимую Вселенную всего лишь мелкой рябью на поверхности неведомого вакуума. Но как представляли они рождение мира? Смотрите.

Перед нашими глазами Вселенная вдруг съежилась, сжалась в небольшой сгусток протоматерии.

— Вы видите один сгусток сверхплотной материи без своей гравитационной противоположности. Этот сверхтяжелый первоатом взорвался миллиардами разбегающихся галактик. Так образовался наш пространственно-временной континуум, наша расширяющаяся Вселенная.