Андрей Плеханов - Особо опасная особь

По лестнице вниз — быстрее, чем на лифте, не разогнаться только до второй космической скорости, а то затопчет беднягу-курьера. Вот он, байк, и приличный парнишка рядом, курьер в белой рубашке с галстуком.

— Миз, — начал заготовленную речь парень, — сейчас я расскажу вам о новых возможностях...

— Ключи, — сказала Лина.

— Миз, но...

— Ключи! Быстрее.

Бензиновые средства передвижения — они такие оригинальные. У них, в отличие от водородников, есть ключи. Анахронично, но классно — взять ключ с болтающимся на цепочке брелоком-черепом, вставить его в замок зажигания, повернуть и услышать радостный рев проснувшегося мотора.

Лина схватила с сиденья шлем, надела его, оседлала коня.

— Пока, — сказала она курьеру. — Удачного бизнеса тебе, братишка.

Вдавила газ и понеслась.

Байк оказался что надо. Само собой, с возможностью автовождения, с гироскопом, делающим падение набок почти невозможным, с радаром, с определением дистанции, с мощным компом, подключенным к сети и сигнализирующим о ситуации на дорогах во всем городе. На таком мотоцикле можно кататься хоть десятилетнему ребенку — с пожизненной гарантией безопасности.

Первое, что сделала Лина, — поотключала все автопримочки. Байк должен быть байком — не водородником, в котором водитель может на ходу читать газету, смотреть видеосериалы и даже спать, а настоящим зверем — хищным, яростным, полудиким, и все же послушным — не в силу принуждения, а просто из-за дружбы с хозяином.

Единственное, что оставила Лина, — режим “умных” колес. Конечно, это делало езду слишком плавной, можно было мчаться даже по лестнице, не чувствуя ступенек — подвеска и меняющаяся форма протекторов компенсировали любые и сколь угодно часто встречающиеся неровности пути. Но ничего не поделаешь — о здоровье зверя нужно заботиться. Иначе загонишь его слишком быстро.

Лина добралась до билдинга на Амстердам-авеню на восемь минут быстрее, чем планировала. Правда, для этого ей пришлось три раза проехаться по тротуарам, объезжая пробки, один раз за ней даже погнался коп на “Хонде”. Не догнал, но, само собой, считал всю информацию о владелице транспортного средства. И теперь, без сомнения, на счетах Лины лежит как минимум три штрафа из дорожной полиции. Пустяк. Она отошлет штрафы отцу — пусть платит за немедленное желание видеть дочурку.

Шлем Лина взяла с собой — стоянка хорошо охраняется, байк точно не угонят, а вот шлем могут исхитриться стянуть. Кивок охраннику, идентификация, путь на пятнадцатый этаж — на этот раз отец не прислал провожатого. Опять странно. Странно все это. Что там может быть? Финансовые неприятности в компании? Вряд ли, для решения подобных проблем существуют другие члены семьи, в частности два двоюродных братца Ион и Адам, члены совета директоров “Маунтин скиллз”. Что-то личное, скорее всего. В отношениях между отцом и Линой — всегда личное, перерастающее, увы, в длинные разборки и нравоучения.

Секретарши в приемной нет. Ух ты! Это уже совсем из ряда вон. Лина в предвкушении бо-олыпого сюрприза взялась за позолоченную ручку и открыла дверь в кабинет отца.

Пока ничего. Ничего особенного. Джозеф Горны сидит за своим столом окаменело, как статуя, изучает блудную дочь пристальным взглядом сквозь очки. Взгляд не слишком довольный — это понятно, какому хай-стэнду понравится дочурка в черном кожаном комбезе, в высоких шнурованных говнотопах, с рюкзаком за спиной, с белобрысым вороньим гнездом на голове и мотоциклетным шлемом в руках?

— Привет, пап.

— Доброе утро, Лина. Иди сюда.

Минимум доброты и тепла в голосе. Ну ладно, хоть Хеленой не обозвал — уже счастье.

Лина пошла вперед, дверь за ее спиной автоматически закрылась — Джозеф Горны не терпел сквозняков. Однако на этот раз в его кабинете основательно сифонило — комбинезон Лины был непродуваемым, с внутренней регуляцией температуры, однако она чувствовала, как ветерок шевелит волосы.

— Что-то случилось, пап?

— Случилось, — сипло сказал Горны. — Ко мне пришел гость. Он захотел тебя увидеть.

Гость? Черт! Лина уже все поняла, увидела этого гостя в отражении очков отца, оцепенела от ужаса, не в силах повернуться. Пристрелит сразу? Или даст сказать несколько слов?

— Привет, девочка Лина, — произнес Виктор Дельгадо. — Не соскучилась по мне?

— Нет, — почти беззвучно сказала Лина.

— А я соскучился. Сто лет тебя не видел. Поверни сюда свою мордашку.

Лина медленно повернулась. Виктор стоял у двери, направив на нее сразу два пистолета — длинноствольных, никелированных, с глушителями. Из одного такого он уже застрелил Лину на астероиде.

Именно застрелил. Было дело.

— Ты плохая девочка, Лина, — сказал Виктор. — Ты поступила нехорошо. Удрала с астероида, бросив меня в одиночестве. Я очень расстроился, можешь поверить. Больше того — ты пришла к Шону и убедила его не лететь за мной. Это уже совсем свинский поступок. Ты что же, думала, что я не найду способа вернуться на Землю? Крайний инфантилизм, Лина, крайний. Вот и папа Джозеф говорит, что ведешь ты себя как ребенок, не слушаешь его мудрых советов.

— Я спасала Шона, — сказала Лина.

— Спасала? — Виктор покачал головой. — Ты не спасла его. Ты его убила. Сегодня ранним утречком я наведался к Шону и спросил, почему он не выполнил контракт. Он не смог честно мне ответить. Представляешь, он прикрывал тебя, детка, лепетал что-то насчет того, что заболел и не смог. Пришлось сделать с ним то же, что с Тутмесом. Терпеть не могу нечестных людей.

— Если б на свете существовал конкурс лжецов, ты занял бы там первое место, — ответила Лина. — Ты самая лживая сволочь в мире, Вик.

И повернулась к отцу. Пусть Вик стреляет ей в спину. Впрочем, сразу не будет стрелять — ему, скотине, видите ли, поболтать хочется.

— Эй, эй, Лина! — крикнул Виктор. — Ты куда? Мы, кажется, еще не все обсудили...

— Заткнись.

Лина смотрела на отца — теперь она увидела, что лицо его не просто окаменело — застыло в мучительной гримасе. Пот тек со лба, заливал глаза Джозефа Горны, но он не поднимал руку, чтоб вытереть его. Блеклые остекленевшие глаза, перекошенный бледный рот, свежий фингал на скуле, наливающийся фиолетовым. Сердце Лины защемило от жалости и нежности — она вдруг поняла, как любит отца.

Вдруг. Что мешало ей раньше?

И еще: она явственно услышала свист — тихий, прерывистый, похожий на примитивную повторяющуюся музыкальную фразу. Свист не в ушах — внутри головы. Она уже слышала такое на астероиде, когда удирала, когда надевала скафандр и залезала в скипер. А еще там был чей-то голос.

— Этот урод ударил тебя, папа? — спросила Лина.