Джон Уиндем - Куколки

Снова выглянув наружу, я увидел, что старухи выносят луки и втыкают в землю стрелы, чтобы были под рукой. Пожалуй, сейчас бежать не стоит.

«Поправки», — спросил Майкл. Но как что-нибудь изменишь? Даже если бы я и рискнул оставить Розалинду и Петру одних, вряд ли мне удалось бы еще что узнать. «Паук» ведь приказал со мной не церемониться. Да и на расстоянии заметно, что я не местный, так что любой из них выстрелит в меня, не задавая вопросов.

Скорее бы Софи вернулась! Но ее все не было.

— Перебрались, — сообщил Майкл. — Никакого сопротивления.

Нам оставалось только ждать.

Вдруг грянул выстрел, потом еще несколько. И тишина Через несколько мгновений из леса показалась толпа мужчин и женщин, они явно бежали из своей засады на звуки выстрелов. Потрепанные, несчастные, большинство их походило на обычных, крайне опустившихся людей, хотя были заметны — и Отклонения. На всех было три-четыре ружья, у остальных — лишь лук да стрелы. У нескольких — копья «Паук» возвышался над всеми, рядом была Софи с луком в руках. Они совсем растерялись.

— Что происходит? — спросил я Майкла. — Это вы стреляли?

— Нет, второй отряд, они стараются отвлечь их на себя, чтобы мы смогли напасть с тыла.

— Кажется, удалось, — сказал я. Раздались новые выстрелы, потом крики и вопли Полетели стрелы, побежали люди. Вдруг — четкий вопрос:

— Вы целы?

Мы лежали на полу у входа в пещеру. Нам хорошо было видно происходящее, и вряд ли кто теперь мог заметить нас или кинуться сюда. Даже Петра понимала, что происходит она так и излучала возбуждение.

— Потише, детка, потише, мы уже совсем близко! — сурово молвила зеландка.

Летящих стрел прибавилось — людей тоже. Местные питались спрятаться среди хижин, продолжая отстреливаться.

Внезапно поток стрел обрушился на них с другой стороны. Люди впали в панику, многие кинулись к пещерам. Я приготовился скинуть лестницу, если кто подбежит к ней.

Появилось с полдюжины всадников, и я увидел «паука». Он стоял у своей палатки, держа лук наготове. Софи дергала его за потрепанную куртку, уговаривая бежать к пещерам, но он лишь оттолкнул ее, не сводя глаз с всадников. Потом вскинул лук, изо всех сил натянул его и пустил стрелу. Я видел, как стрела вонзилась прямо в сердце моему отцу, как он упал на спину Шебе и рухнул на землю.

«Паук» бросил лук, повернулся, сгреб Софи в охапку, побежал. Его длиннющие ноги успели сделать не больше трех шагов: в спину и в бок, ему вонзились сразу две стрелы и он упал.

Софи было вскочила и побежала, но в руку ей вонзилась стрела, вторая угодила в шею… Она упала.

Петра, по счастью, ничего этого не видела. Озираясь, она с недоумением спросила:

— Что за странный шум?

— Не пугайся, это мы. Не покидайте пещеру!

Теперь и я услышал странный, все усиливающийся рокот. Непонятно было, откуда он доносился будто сразу отовсюду.

Все больше всадников выезжало из-за деревьев, некоторых я знал всю жизнь. А теперь они охотились на нас. Большинство местных попряталось по пещерам и стреляло оттуда — без большого успеха.

Вдруг один из всадников закричал и вскинул руку, показывая на небо. Я тоже поднял голову.

Над нами повис какой-то туман, пронизанный быстрыми сверкающими молниями. А над ним, как бы сквозь вуаль, я разглядел ту самую рыбообразную машину, которую видел в детстве во сне. Деталей из-за тумана не было видно, но все же я рассмотрел сверкающее белое тело и что-то крутящееся над ним. Эта штука становилась все больше и больше опускаясь вниз.

А перед пещерой плыли какие-то нити, похожие на блестящую паутину.

Стрельба прекратилась. Нападающие, опустив луки и ружья, молча таращились вверх. Кое-кто попытался убежать, кони ржали от страха, метались туда-сюда. Начался настоящий хаос. Сталкивались бегущие люди, лошади несли прямо по хрупким хижинам. Я позвал Майкла.

— Иди к нам, скорее!

— Бегу!

Тут я его заметил — он только что поднялся со своего упавшего коня, увидел нас, помахал рукой, потом вскинул голову, глядя на неведомую машину. Она все опускалась, а под ней кружил — странный туман.

— Иду, — повторил Майкл.

Он шагнул, потом остановился и попытался снять что-то с руки. Пальцы у него прилипли.

— Странно, — пробормотал он. — Похоже на паутину но липкую. Не могу отцепить руку… — Внезапно он испугался: — Не могу!..

— Не дергайся. — спокойно посоветовала зеландка. — Ложись, если можешь, не двигайся, подожди. Лежи неподвижно, чтобы тебя всего не опутало.

Я видел, что Майкл ее послушался, хотя в мыслях его не ощущалось большого доверия. Внезапно я осознал, что люди машут руками — и каменеют в неестественных позах. А странные нити все падали, и люди застывали в них, как мухи в патоке или паутине. Кони тоже падали, запутавшись в липких нитях.

Мне на руку упала нитка. Я тут же велел Розалинде и Петре отойти подальше. Осторожно повернув руку, я попытался стереть нить о стену. Но ко мне подплыло еще несколько нитей, и рука моя намертво прилипла к стене.

— Вот они! — закричала Петра и вслух, и мысленно. Сверкающая белая рыбина опустилась на землю, вокруг нее взвихрились нити, еще несколько влетело в пещеру одна нить подплыла прямо к моему лицу, и я невольно закрыл глаза. Что-то коснулось моих век и я не смог разлепить их.

ГЛАВА 17

Требуется немало решимости, чтобы лежать совершенно неподвижно, когда чувствуешь как на тебя что-то налипает сворачивает в кокон, давит на тело.

Майкл тоже был встревожен; я уловил, что он думает: не попробовать ли встать и бежать? Но зеландка сразу вмещалась, и Розалинда начала убеждать Петру не дергаться.

— Вас тоже запутало? — спросил я.

— Да, ветер от машины нанес их в пещеру… Петра милая, ты же слышала, не дергайся.

Машина постепенно затихла, остановилась. Наступила оглушающая тишина. Слышались подавленные стоны больше ничего. Я понял, почему: нити залепили рот, и я не смог бы ничего сказать, даже если бы попытался.

Казалось, мы ждали целую вечность. Кожа у меня ссохлась, стало больно.

Зеландка позвала:

— Майкл? Начни считать, я подойду к тебе. Майкл начал посылать цифры. Он дошел до двенадцати затем чувство облегчения и благодарности. Я уловил его мысль:

— Вон в той пещере.

Скрипнула лестница, раздалось шипение. Руки и лиц мои повлажнели, нити растаяли, кожа расправилась. Век еще были липкими, и я с трудом раскрыл глаза.

Прямо передо мной стояла фигура в белом сияющем комбинезоне. В воздухе плавали нити, но, попадая на костюм или шлем, сразу ссыпались вниз. Лица мне не было видно, только глаза через небольшое оконце. В руке, закрытой белой перчаткой, зеландка держала металлическую бутылку, из которой с шипением била какая-то струя.