Роберт Хайнлайн - Достаточно времени для любви, или жизни Лазаруса Лонга
— Минерва!
— Слушаю, Иштар!
— Как там?
— Лазарус и Айра беседуют. Частный разговор.
— Не забывай про меня, дорогая.
— Конечно, дорогая.
Иштар обернулась к гостям.
— Кто-нибудь хочет выпить или чего-нибудь еще? Обедать рано. Или уже пора? Гама?
— Лично я в ванну, — сказал Галахад, — потом выпить. Я как раз хотел окунуться — жарко, да и пропотел, когда Лазарус выставил нас.
— И душок от тебя, — согласилась Иштар. — Я еще в машине обратила внимание.
— Тебе, толстопопая, ванна тоже не повредит — ты трудилась не меньше меня.
— К моему прискорбию, ты прав, галантный рыцарь; я и так уже старалась сидеть подальше от наших стариков. Гама, сооруди нам что-нибудь прохладненькое, пока мы с вонючкой окунемся.
— Может, заказать вам обоим «ленивый» коктейль? Или что найдется? А мы все тем временем искупаемся. Я, правда, не трудилась, но, делая предложение дедусе, взмокла со страху. И все испортила. После твоих-то наставлений, Иш. Прости меня. — Она хлюпнула носом.
Иштар обняла за плечи младшую женщину.
— Не надо — ничего ты не испортила.
— Он отказал мне.
— Ты заложила основу — и встряхнула старика, а это как раз и необходимо. Правда, меня удивило, что ты выбрала именно этот момент, но все в порядке.
— Наверно, он больше не захочет меня видеть.
— Захочет. И не трясись. Пойдем, дорогая. Мы с Галахадом разомнем тебе спинку. Вонючка, возьми питье и приходи к нам в душевую.
— Две женщины… придется потрудиться… О'кей.
Когда Галахад явился с напитками, Иштар уже уложила Гамадриаду лицом вниз на массажный стол.
— Дорогой, — сказала она, — пока ты еще не намок, посмотри, найдутся ли в шкафу три халата — я не проверяла.
— Да, мэм, нет, мэм, как прикажете, мэм, это все, мэм? Найдутся — я еще утром заказывал. Осторожнее, не поставь ей синяков, она еще мне потребуется, а ты своей силы не знаешь.
— Вот бы превратить тебя в собаку, дорогой, и продать. Оставь питье и становись помогать, иначе ни одной из нас не получишь сегодня. И вообще, мы обе решили, что все мужчины — животные. — Она продолжала массаж, уверенно, мягко и с профессиональной сноровкой продвигаясь вниз по спине Гамадриады, тем временем массажный стол массировал живот пациентки. Она не прекратила манипуляций, когда Галахад повесил сосуд ей на шею, и приложилась к трубке.
Галахад поставил питье Гамадриады на столик, вложил ей трубку в руку, похлопал по щеке, а потом встал с другой стороны стола и, глядя, как работает Иштар, принялся помогать. Стол переменил режим, подстраиваясь под движения уже четырех рук.
Несколько минут спустя Галахад выпустил изо рта трубку своего сосуда.
— Иш, неужели дедуся обо всем догадался? Про вас, кобыл?
— Мы не лошади, по крайней мере Гама.
— Кобылами по-английски часто называют женщин, а ты же сама предложила думать и разговаривать на этом языке.
— Я просто хотела сказать, что Гамадриада не очень рослая. Правда, у нее было больше детей, чем у меня, а я после реювенализации еще не рожала. Но идиома яркая, мне нравится. Я даже не знаю, как Лазарус мог догадаться о нашей беременности. Впрочем, в моем случае это не важно — кто может знать, какой я состряпала отчет относительно источника клонированной клетки? Гама, ты не проговорилась Лазарусу, а?
Гамадриада выпустила изо рта трубку.
— Конечно, нет!
— Минерва знает, — проговорил Галахад.
— Конечно, знает — мы все обсудили с ней. Но… ты меня озадачил, Минерва?
— Слушаю, Иштар, — немедленно отозвался компьютер и добавил: — Айра уходит, Лазарус остается дома. Нет проблем.
— Спасибо, дорогая. Минерва, мог ли Лазарус каким-нибудь образом узнать о нас с Гамадриадой? То есть о том, что мы беременны… и каким образом и почему?
— Он не говорил, а в его присутствии никто не поднимал этого вопроса. По моей оценке вероятность точной догадки не более одной тысячной.
— А как насчет Айры?
— Меньше одной десятитысячной. Иштар, когда Айра приказал мне обслуживать тебя и выделить для тебя часть памяти, он запрограммировал меня так, что последующая программа просто сотрет твою область. То есть проникнуть в файлы твоей личной памяти невозможно; я тоже не могу самоперепрограммироваться, чтобы войти в нее.
— Да, это ты так говоришь, Минерва. Но я не разбираюсь в компьютерах.
Машина хихикнула.
— А я разбираюсь. Можно сказать, для компьютера сделала приличную карьеру. Не беспокойся, дорогая, к твоим секретам внутри меня не пробиться. Лазарус только что заказал легкий ужин. Потом он собирается лечь спать.
— Хорошо. Сообщи мне, чего и сколько он съест, когда ляжет и когда проснется. Ночью, в одиночестве, человек склонен к унынию, и я должна реагировать быстро. Но ты это знаешь.
— Я послежу за его мозговыми волнами, Иштар, и извещу тебя за две-пять минут… если только Эль Диабло не прыгнет ему на живот.
— Проклятый кот. Но такие пробуждения не угнетают старейшего. Его самоубийственные кошмары — вот что беспокоит меня. Уже приходилось применять крайние меры, но нельзя же второй раз поджигать особняк.
— В этом месяце, Иштар, у Лазаруса еще не было подобных кошмаров. Теперь мне уже известно, как выглядят эти волны, и я буду внимательна.
— Я знаю, дорогая. Но хотелось бы выяснить истоки его кошмаров в прошлом, чтобы их можно было стереть.
— Иш, — вступил в разговор Галахад, — ты так возишься с его памятью, что можешь потерять все, что ищет Айра.
— И спасти клиента. Дорогой мой, твое дело — тереть спину, тонкую работу предоставь мне и Минерве. Что еще, Минерва?
— Ничего. Да, Айра приказал мне разыскать Гамадриаду; он хочет переговорить с ней. Она ответит на вызов?
— Конечно! — Гамадриада повернулась на бок. — Пусть говорит через тебя, Минерва. Я не пойду к аппарату, потому что раздета.
— Гамадриада?
— Да, Айра.
— Тебе велено передать: будь со стариком любезна и завтра не опаздывай. А лучше приди пораньше и позавтракай с ним.
— А ты уверен, что он хочет меня видеть?
— Хочет. А мог бы и не хотеть: ты его так смутила. Что это на тебя нашло, Гама? Но сам просил тебе это передать, я здесь ни при чем. Он хочет убедиться, что не обидел тебя.
Она облегченно вздохнула.
— Раз он позволяет мне остаться, я не обиделась. Отец, я же говорила тебе, что уделю ему столько времени, сколько он сам захочет. Я это сказала и от слов своих не отказываюсь. Я даже сообщила директорше, что согласна выкупить свою долю по долгосрочному кредиту — видишь, насколько серьезно я отношусь к этому делу?
— Даже так? Я весьма доволен. Если ты пойдешь на это, я, то есть правительство, согласно взять на себя расходы; я распорядился открыть неограниченный кредит на обслуживание старейшего. Нужно только сообщить Минерве.
— Благодарю вас, сэр. Не думаю, что мне это понадобится, разве что когда надоем дедусе. Но дело мое процветает, и я могу позволить Присцилле сотрудничать со мной еще несколько лет. Вполне процветает. Кажется, мое состояние уже побольше твоего… личного, конечно.
— Не глупи, дурочка; как рядовой гражданин я просто бедняк — но находясь на таком посту, способен одним только словом конфисковать все твои капиталы… скажу только Минерве, и никто не сумеет оспорить.
— Ну этого ты никогда не сделаешь… ты у меня такой хороший, Айра.
— Ха!
— Действительно хороший… невзирая на то что не можешь припомнить имена моих детей. Ты так обрадовал меня, папа, развеселил даже.
— Ну вот, папой ты меня не звала лет пятьдесят или шестьдесят.
— Это потому, что ты не любишь близко общаться со своими детьми, когда они вырастают. Я тоже. Но это дело заставило меня ощутить близость к тебе. Все, я умолкаю, буду завтра пораньше. Пока?
— Минутку. Я забыл спросить, где ты. Если ты дома…
— Нот, я принимаю ванну у Иштар и Галахада. Ты только что прервал восхитительный массаж, который они мне устроили.
— Извини. Раз ты еще во дворце, лучше останься здесь, чтобы могла прийти пораньше. Попроси их, чтобы устроили тебя переночевать, а если это неудобно, приходи ко мне, придумаем что-нибудь.
— Не беспокойся обо мне, Айра. Если они бессовестно выгонят меня вон, Минерва отыщет мне кровать. Постель Лазаруса, похоже, единственная, куда мне не попасть… может быть, пора уже на реювенализацию.
Исполняющий обязанности не торопился с ответом.
— Гамадриада… ты всерьез решила завести от него детей, а?
— Это мое личное дело, сэр.
— Извини. Хмм… не нарушая законных прав твоей личности, скажу — по-моему, ты неплохо придумала. Если хочешь, я со своей стороны постараюсь посодействовать.
Гамадриада поглядела на Иштар и развела руками — что делать? — а потом ответила:
— Сэр, он отказался достаточно твердо.
— Позволь мне, дочь моя, сделать кое-какие пояснения с точки зрения мужчины. От такого предложения мужчина чаще отказывается, даже если и хотел бы принять — мы стремимся убедиться в искренности женщины. Он может и согласиться, но позднее, только не нужно его подгонять. Это может лишь испортить дело. Но если ты действительно хочешь — не торопись. Ты очаровательная женщина, я верю в тебя.
