Станислав Гимадеев - Чувство бездны
Он смотрел Антону в глаза, и теперь лицо его было грустным.
– Если бы я знал, как уничтожить его! Если бы… Но что я могу один? Все мои внешние каналы связи давно блокированы… Да и к кому мне с этим идти, я вас спрашиваю?
– Господин Бонэ, – проговорил Антон. – Скажите… Вы не хотите жить в страхе или в первую очередь жаждете мщения?
Бонэ тут же замотал головой.
– Нет, что вы… Мщение… Это глупо… Бессмысленно… Дело не во мщении, а в неповторении зла! Я слишком много хлебнул боли тогда, чтобы пить ее снова…
В памяти Антона тут же возникло неподвижное, серьезное лицо Санчеса, его взгляд, направленный в сторону, и сбивчивый отчаянный монолог в самом конце встречи. «Они не остановятся, это же очевидно… Кто не прислушивается к знакам Аи, тот пеняет на себя… У них другие ставки…»
– Мне все противно здесь, – проговорил Бонэ. – Но я не могу отсюда уехать! Не могу, верите?!
– Стоцкий не выпустит вас просто так? – предположил Антон.
– Это полбеды! – всплеснул руками Бонэ. – Если бы дело было только в этом… Нет! Меня что-то держит здесь! Какая-то сила, будь она неладна!
Антон насторожился. Что-то знакомое почувствовал он в этих словах и их интонации.
– Я чувствую, что нет у меня никакой физической мочи… – продолжил Бонэ. – Я не могу это объяснить. Думаю, что все, кто живет на Ае долгое время, испытывают нечто подобное. Не находите?
Антон тут же воспользовался зацепкой и решил сменить тему:
– Возможно. Но… Однако, господин Бонэ, онны-то уехали.
– Онны! – Лицо Бонэ вновь стало приобретать оживленный вид. – Зачем сравнивать нас с оннами? Это некорректно вообще-то.
– Считаете, что оннов и людей вообще нельзя сравнивать?
– Ну, смотря в чем. Господин Сапнин, не стоит вдаваться в сравнительный анализ оннов и людей – бесперспективное это занятие, скажу я вам. Уж поверьте!
– Одну минуту! Вот вы говорите, что эксперименты Земли повлекли за собой существенные изменения на планете. Трагедии в том числе. А почему же онновская колонизация прошла для Аи незамеченной?
– Думаю, что дело в людях… – не сразу ответил Бонэ. – Вот только до сих пор не знаю: были ли наши работы санкционированы оннами или нет?
– Вы хотите сказать, что деятельность людей на Ае стала нести угрозу для нее, а онны знали и закрывали на это глаза?
– А что, вы настолько хорошо знаете оннов, чтобы это исключить? Так вот! Мое мнение, если угодно, насчет оннов следующее. Когда они поняли, что процессы на Ае стали плохо управляемы и опасны, они ушли. Сбежали от греха подальше!
– И ничего не сказали Земле?
– Почему же «не сказали»? Во-первых, очень даже могли сказать!.. Только кто их услышал, я вас спрашиваю? Да и хотел ли вообще услышать – вот что главнее!
– А во-вторых?
– Во-вторых, вы не предполагаете, что онны могли видеть угрозу исключительно для своей расы? А?
– Но позвольте, господин Бонэ! В мясорубке «черного марта» вперемешку гибли и онны, и люди! Люди – в большей степени, чем онны. Ваше предположение мне видится неубедительным.
– Да бросьте вы! Я что, разве сказал, что онны ушли, испугавшись последствий трагедии? Что угроза для этой расы заключается именно в гибели членов их сообщества? Я такого не говорил.
– Э-э… А чего же тогда испугались онны?
– Не знаю, – развел руками Бонэ.
– Тогда такой вопрос: онны принимали биоблокаторы?
Антон сам не понял, почему спросил это. Сработало что-то внутри, на уровне подсознания – оно, бедное, тоже не дремало и участвовало в работе как могло.
– У вас есть сведения, что это не так? – вскинул брови Бонэ. – Лично у меня – нет.
– Хорошо. Что такое «молочко»?
Бонэ вытянул губы и немного подумал.
– Странно, как вы до него добрались. Крайне закрытая информация, на мой взгляд. Откуда узнали?
– В одной записи было случайно упомянуто, – уклончиво ответил Антон. – Так что же это такое?
– Лучше вам спросить у «цветоводов». Хотя чего спрашивать – все равно не скажут! – Бона хмыкнул и снова задумался. – Знаете, по крайней мере, в мою бытность работы на «Слезах» я о «молочке» ничего не слышал. А тут, на «Саде», я в проектах с цветочками не участвую. Уж извините.
– Сами не захотели?
Бонэ вздохнул.
– В тематику, курируемую лично господином Стоцким, стараюсь не соваться. Сижу себе в лаборатории, изучаю местных жучков да паучков… На Базе торчать скучно – ученый как-никак…
– Понятно. Господина Питера Саймона знаете?
– Кто это?
– Техник второго энергоблока. До момента третьей трагедии был здесь на станции в группе «опылителей».
– А-а… – протянул Бонэ. – Нет… Ничего о нем не знаю, хотя понял, о ком вы говорите. Вы знаете что! Вы поговорите насчет этого техника с госпожой Мирелли.
– Мирелли?
– Одна лаборанточка у трансгенетиков, – проговорил Бонэ, и тут лицо его стало меняться. – Я что-то слышал из ее уст про Саймона, когда бывал в их лаборатории… По-моему, они знакомы. По крайней мере, она о нем упоминала. Постойте…
Он говорил, а сам что-то отчаянно пытался вспомнить.
– А что именно упоминала, не припомните?
– Нет-нет… Я у них редко бываю… но мне кажется, она должна что-то знать. Эта самая Мирелли. Мне так кажется…
Бонэ вдруг умолк, осененный какой-то мыслью.
– Вспомнил! – выдохнул он с облегчением. – Вот ведь надо же, а!..
Антон весь превратился в молчаливое внимание.
– Вспомнил про Эмму Зигель! Там, в лаборатории Мирелли, я ее имя-то и слышал! Это с полгода назад было… Кто рассказывал – уже не помню, но говорили именно о Зигель. В общем-то, обычная байка. – Бонэ махнул рукой. – Легенда нашего времени… Не мне вам объяснять, что легенд на Ае, как соли в море.
– И тем не менее расскажите, – попросил Антон. – В двух словах.
Бонэ помялся, потом с неохотой стал рассказывать.
– В общем так… Работает у Демирчана в седьмом отделе трансгенетиком одна дама. Только не спрашивайте ее имя, я не помню, и не вспомню, хоть убейте… Так вот, эта дама как раз и была подругой Эммы Зигель. История заключается в том, что однажды днем дама пошла прогуляться близ автономного лагеря. То ли времени у нее было немерено, то ли устала она сильно, но уснула бедняга прямо в траве под небом. Сколько спала – не помнит. И вот в какой-то момент вдруг увидела она пред очами своими эту Зигель. Не саму ее, конечно, а некий призрак, дух, так сказать, бесплотный… Потому как Зигель считается погибшей. И вот, значится, общалась наша дама якобы с этим духом. Испугалась, разумеется, не на шутку… Она и сама не поняла толком, что с ней было. Не то во сне это произошло, не то после сна – дама не разобрала. Не исключено, что это было лишь продолжение сна – такое приходит в первую очередь на ум, согласитесь? Да и потом, у женщин разве разберешь, где явь, а где выдумка?.. Но так или иначе, вернулась она в лагерь вне себя, с квадратными глазами, и пребывала в шоке несколько дней кряду… Вся их лаборатория эту историю муссировала с неделю, да и по станции, помнится, поползли слухи один нелепее другого. Вот… Примерно так.
Бонэ умолк, наблюдая за Антоном.
– Ну как? – спросил он спустя несколько секунд. – Говорю же: пустяк.
– Забавно, – сказал Антон. – Вполне в духе айских легенд. А о чем они говорили-то, собственно? Дама-генетик и дух Эммы Зигель.
– Кто?! – Бонэ округлил глаза. – Они?! Вы что, серьезно?
– В моей работе, господин Бонэ, серьезно все, – улыбаясь, ответил Антон. – Никогда не предугадаешь, что может пригодиться.
– Да-да… – озадаченно обронил Бонэ. – Понимаю, конечно… Нет, я не в курсе их беседы. Хотите – попробуйте узнать у самой дамы… Я, в общем-то, не любитель подобного. Меня мало занимают исследования чьих-то там галлюцинаций. Знаете, все эти духи, привидения… ангелы и прочие спекуляции на человеческой фантазии… Неинтересно.
– Ангелы? Это вы о тех мифических, неуловимых существах?
– Да, видимо, о них. Не слышали такие байки? Дескать, в них вселяются души погибших на Ае людей и все такое… Красиво, хотя и неоригинально. Да, вы справедливо заметили – это все из области мифологии. Такая, знаете ли, местная прикладная мифология.
– Версию про переселение душ не слышал, – сказал Антон. – А можно поподробней? К кому эти ангелы являются? Когда?
– Я вас умоляю! – произнес Бонэ сокрушенно. – Я же сказал: меня мифология не прельщает. Уж извините покорнейше. Ученые мы все-таки.
– Нет-нет, ничего… – пробормотал Антон. – Это я так спросил, автоматически…
– И потом, господин Сапнин, – продолжил Бонэ, усмехаясь. – Чтобы рассуждать о переселении душ… тут надо бы для начала понять, а что же такое, собственно, душа в айском понимании? Душа!.. В айском! И так ли она связана с жизнью и смертью, как мы это привыкли себе представлять? Что есть жизнь и что есть смерть на этой планете, я вас спрашиваю? Давайте сначала дадим эти определения, а уж потом, потом… – Он на мгновение погрузился в задумчивость, а затем спохватился: – Хотя, мы отвлеклись, господин Сапнин.
