Валерий Иванов-Смоленский - Ступеньки в прошлое

Дед задумывается. — Езжайте на хранцузский омут, там глыбь. На своем громобоне (так он выразился о нашей машине), проедете.

Спрашиваем, как проехать. Дедок начинает долго объяснять, и от его бесконечных «тутоть» свернете, «эвон» лесок, «здеся», направо, но будет ямина…»оттель», «тамака» и так далее, мы совершенно запутываемся. Поражаешься богатству народных указательных выражений.

— Слушайте, отец, — вежливо предлагает Старик, — а проводите нас, проедетесь, просвежитесь, а пока мы искупаемся, в тенечке пивка прохладненького попьете. И он показывает банку пива. Оно действительно прохладное, запотевшее, в джипе есть холодильник.

— Жара, — отрицательно хрипит дед, — а пиво ваше, баловство одно, пробовал, чисто помои.

Скажи мы, что у нас и водочка есть, все равно, наверное, не уговорили бы. Но Старик хитер — нет ничего сильнее наглядности. Никакой оратор не скажет о благе, лучше простой демонстрации сулимого блага. Он идет к машине и достает бутылку водки, накрытую пластмассовым стаканом, а в другой руке держит здоровенный пламенеющий помидор.

Наливаем почти полстакана, дед лихо опрокидывает одним махом в рот и жует помидор, похоже, полубеззубым ртом. Остальное, на месте, заверяем мы и садимся в машину. Дед моментально засмаливает сигарету, шибает таким дымом, что горло стискивают спазмы. Старик мгновенно жмет на кнопки, все четыре окна настежь, и кондиционер на полную мощь.

— Что это вы курите? — это я, вежливо так и безмятежно.

Дедок вытаскивает их кармана широченных штанов помятую пачку сигарет и протягивает мне. Я и сам смолил, будь-будь, до тридцати шести лет (потом бросил), но таких сигарет не видывал. Пачка, размером меньше обычной, на ней написано крупными черными русскими буквами название — «Дели», индийская столица, что ли? Смотрю, кто же такие выпускает. Московская чаеразвесочная фабрика? 1, вот кто. Судя по оформлению, сигареты еще далеко довоенные, тридцатых, а может, двадцатых годов, на заре советской власти, словом. Интересуюсь, откуда добываются такие раритеты.

Оказывается, четыре года назад дед подрядился расчистить захламленную церквушку в Старом Селе. Решили религиозное сооружение возродить и проводить в нем службу, поскольку ближайшая действующая церковь в пяти-шести километрах, а верующие есть, но сплошь старики. Тем более поселился в селе то ли поп, то ли дьякон бывший и обещал службу наладить по всей форме и обряды разные проводить. Немногочисленное колхозное население работало в посевную. Вот он и согласился помочь за небольшое вознаграждение. Делать-то все равно нечего, бобыль, жена умерла, дети в Коломне живут, хозяйства своего почти нет. Приняв полстакана, дед стал необычайно разговорчив. Так вот, среди хлама он нашел восемь ящиков таких сигарет по двести пачек в каждом. С тех пор только их и курит. И бесплатно и дюже жгучие. Еще он нашел там несколько старых церковных книг, оставил у себя на всякий случай, грех выбрасывать.

При этом, рассказывая, он весьма грамотно руководит нашим движением. Джип объезжает овражки, лески, поворачивает, где надо, и вот блестит лента реки. Берег здесь очень крутой, поросший негустым, но высоким лесом. Выходим. Да, действительно настоящий омут. Река здесь делает изгиб, почти под девяносто градусов, прорезая высокий холм, и в месте изгиба резко сужается. Отчего кажется даже, что на поверхности появляется воронка водоворота. Вода в солнечный день кажется черной. С этого берега туда и не спустишься. Если только прыгнуть прямо в воду. Противоположный берег более пологий.

Дедок требует порцию. Старик наливает четверть стакана, и протягивает новый помидор. От другой закуски дед отказывается. Ну, жарища, искупаться все равно надо, начинаем раздеваться. У берега замечаем остатки каменной кладки крупными камнями. Спрашиваем, что здесь раньше было. А, мельница когда-то в старину стояла. А почему омут называется французским? А, Наполеон сокровища награбленные здесь утопил, а, заодно и мельника с его семейством. Не сам Наполеон, а какой-то его «фелдмаршал». Сказывают, жена его красавицей была, в лунную ночь иногда выходит из воды и плачет по своим деткам, трое их было.

Ни-че-го, себе! Опять наполеоновский клад. Новая версия. Интересуемся, искали ли сокровища? Да, приезжали лет семь назад, а может и больше, два москвича с аквалангами (москвичами здесь называют всех приезжих), один бородатый, но лысый, другой, наоборот патлы длиннющие и безбородый. Ныряли. Бородатого нашли аж в Измайлове, за двадцать километров отсюда, утоплого. А патлатый и вовсе пропал. Приезжали два милиционера из района. Расспрашивали всех под роспись. Тем и кончилось. Больше сюда никто не совался.

Что-то и нам со Стариком расхотелось туда соваться. Легенды легендами, но аквалангисты то реальные были, раз и милиция приезжала. Утонуть аквалангисту в небольшой речке?

Берем по банке прохладного пива, деду еще порцовку и продолжаем расспросы. Но, ничего нового. Так, живописные детали и страшные сказки, кто может жить в омуте. Дед доказывает, что кто-то там есть, потому отродясь никто в омуте не купается. Плывет, к примеру, доска, в омуте воронка образуется и затягивает ее неизвестно куда. Сам видел. Делаем вид, что верим.

Все поехали назад. Подвозим деда к дому, просим показать церковные книжки. Книги в прекрасном состоянии. Библия, 1897 года издания, Псалтырь, 1902 года, Житие святых на Руси, 1890 года, и еще две малоформатных книжки с молитвами. Не такие уж редкости, но все равно пропадут ведь. Предлагаем по 2 бутылки водки за каждую книгу или в денежном эквиваленте. Дед ошеломлен такой ценой, не шутим ли? Выбирает натурой, что и получает вместе с недопитой бутылкой и некоторыми харчами. Интересуемся, нет ли икон. Икон нет, неверующий. Дедок спешит распрощаться, как бы не передумали и не расторгли сделку.

Выгружаем ему все на стол, на котором сиротливо стоит лишь мятая оловянная миска с клочками капусты, плавающими в рассоле. Дед поспешно хлопает очередной стопарь, опускается на колченогий стул и медленно склоняет голову в миску с рассолом, задумавшись, вероятно, о каких-то своих проблемах. Тихо выходим….

Едем к реке, обмываемся на мелководном переезде. Обсуждаем достоверность легенды затопленных французских сокровищ. Что-то здесь есть. Аквалангисты не зря приезжали, не мальчишки, взрослые люди. Наверное, имели опыт подводных изысканий. Над легендой стоит поработать, поизучать данные по этому району.

Позже выяснилось, что легенда о затоплении французского клада имела под собой почву. Именно в этом направлении со Старой Смоленской дороги свернули обозы маршала Удино, одни из самых больших в наполеоновской армии. И далее их следы терялись. Но это уже другая история.