Ирина Станковская - Фантастические истории. Сборник рассказов

За стойкой регистрации сидела миловидная девушка в очках. Ольга протянула ей паспорта и ваучеры.

– Грацие, – произнесла итальяночка, деловито возясь с документами.

– А когда здесь ужинают? – поинтересовалась тем временем Ольга.

Они с Сергеем договорились провести большую часть оставшегося дня на пляже. Девушка подняла непонимающие глазки, долго морщила лоб и, наконец, широко улыбнулась:

– Как приятно, что вы говорите на латыни, – воскликнула она, – я как раз недавно изучала латинский в университете!

Ольга так и застыла с видом крайнего недоумения. Неужели вместе со сном исчез ее необыкновенный дар? Но она же говорит на латыни, на языке, который никогда не учила! И она точно бывала в Италии, она чувствовала это! Сзади тихо хмыкнул Иван Петрович.

– Точно врач! – подумала растерявшаяся женщина, – они же знают латынь!

Ольга улыбнулась как автомат, лихорадочно пытаясь собрать разбегающиеся шустрыми зайцами мысли. Но на помощь уже спешил преданный Сергей. Заметив замешательство жены и поняв, что с лингвистическим чудом не вышло, он обратился к девушке на вполне приемлемом английском. Все быстро выяснилось, ужин начинался в семь вечера, и в запасе оставалась куча времени. Но Ольга не пошла на пляж, как муж ее ни уговаривал. Она приняла душ и легла отдохнуть, собираясь проанализировать последние события. Незаметно Ольга задремала и до ужина проспала спокойно, без единого сновидения. Вернувшийся в номер Сергей прилег рядом и с умилением созерцал умиротворенное лицо жены.

Оказалось, что новые знакомые понравились Сергею, и они договорились сидеть за одним столом. Иван Петрович, высокий полноватый мужчина, работал вовсе не психиатром, а детским врачом, а его миниатюрная изящная супруга преподавала право в одном из московских вузов. Ненавязчивые, культурные, эрудированные, они произвели на Сергея и Ольгу самое приятное впечатление, и пары планировали продолжить знакомство по возвращении в Москву. Иван Петрович и теперь иногда поглядывал на Ольгу, но вполне обычно, не так, как в самолете. Он даже очень мило поддразнивал ее. Выяснилось, что оба они знатоки и любители поэзии Серебряного века. Иван Петрович, прижимая руки к сердцу, каждое утро приветствовал ее стихами Северянина:

Грассирующая кокетка,Гарцующая на коне.Стеклярусовая эгретка —На пляже m’editerann’ee.

Ольга принимала столь привычный для нее томный вид и, нарочито грассируя, продолжала:

Навстречу даме гарцовальщик,Слегка седеющий виконт,Спортсмэн, флертэр и фехтовальщикС ума сводящий весь beau-monde…

Прозвище «виконт» с тех пор приклеилось к солидному доктору, и Ольга с Сергеем называли его так чуть ли не в глаза. В хорошей компании неделя на море промелькнула быстро, супругам предстояла долгожданная поездка в Рим. Новые знакомые отправились с ними. Как выяснилось, в турагентстве им предложили такую же программу.

Прибыв в Рим, путешественники решили посвятить первый день посещению Форума. Погода стояла теплая, но пасмурная, и Ольга не пожалела, что они уехали с побережья. Да и ходить по городу под палящими лучами солнца было бы некомфортно. Но на Форуме Ольга почувствовала вдруг внезапную усталость и присела на какой-то древний обломок.

– Оля, что с тобой? – испугался Сергей, хватая сумку и пытаясь найти валидол.

Иван Петрович померил Ольге пульс и облегченно улыбнулся.

– Ничего, посидит минут десять, и все придет в норму. Ну вот, уже лучше и лучше!

Он еще раз взял Ольгу за запястье и обратился к Сергею успокаивающим тоном:

– Знаете, вы пока идите. Кто говорил сегодня утром, что не уйдет, пока не осмотрит каждый камушек? Я уже бывал в Риме, так что посижу здесь с Ольгой Юрьевной. Все-таки я врач, так что под мою ответственность.

После недолгих уговоров Сергей ушел с Галиной Андреевной, бросив на жену обеспокоенный взгляд.

– Вы, конечно, знаете, кто такой Овидий? – небрежно поинтересовался Иван Петрович, усаживаясь рядом на краешек обломка.

– Смутно, – призналась Ольга. – Из Пушкина что-то помню. Знаю, он был поэтом, его сослали. Но ни строчки не прочла, каюсь!

– Так вот, Овидий был сослан императором Августом в город Томы. Вы, наверное, знаете Констанцу? Сейчас это в Румынии, – сказал доктор.

Ольга улыбнулась:

– Туда еще потемкинцы приплыли, – припомнила она, – в школе на истории проходили.

Иван Петрович кивнул:

– Ну вот, представьте, эстета, любителя интеллектуальных бесед и аристократа сослали в Тмутаракань к воинственным варварам. Конечно, бедняга всей душой рвался в Рим. Не нравилось ему в чужом краю, хотя он всегда оговаривался, что не любит именно страну, а не народ, который выказывал ему всяческое уважение. Томиты с него даже налоги сняли специальным указом, вот так-то! Он писал влиятельным друзьям в надежде, что Август узнает о его смирении и раскаянии. В доме алтарь в честь обожествленного императора и его семейства воздвиг, ладан перед ними воскурял.

– А за что его сослали? – спросила Ольга заинтересованно.

– Что он натворил, чем вызвал гнев цезаря, точно неизвестно. Ведь «Наука любви», вызывавшая гнев добропорядочных граждан, была написана задолго до ссылки. Ну вот, тосковал наш изгнанник, тосковал… Прошли годы. Август преставился, а пасынок его Тиберий и не подумал явить милость и вернуть Овидия в любимый Рим. Грустная история.

– У нас в России тоже ссылали, и не в теплую Румынию, а в холодную Сибирь, – вставила Ольга, – помните, декабристы…

Ее собеседник покачал головой:

– По сравнению с Римом Томы тоже не курорт, – возразил он, – каково было Овидию впервые увидеть покрытое льдом море! Кстати, памятник изгнаннику установлен в Констанце аккурат на площади Августа. Ирония судьбы! Теперь, конечно, эта площадь носит имя Овидия.

Ольга хотела еще расспросить про поэта, но Иван Петрович неожиданно перевел разговор на другую тему.

– Ну ладно, я вот о чем спросить хочу, милая Оленька. Вы верите, что мысль материальна? – Иван Петрович сложил руки на груди и стал ждать ответа.

Ольга задумалась. Она в свое время пережила период увлечения разными околонаучными теориями, но сейчас почти ничего не помнила.

– Ну, не знаю, – протянула она, – конечно, то, что мы думаем, является результатом каких-то материальных процессов в нашем мозгу. Если думать о ком-то плохо, то это может повлиять на объект неприязни. Порча, сглаз… Электромагнитные поля там создаются … Колебания какие-то… Ментальные поля… Информационные поля… Закон сохранения энергии… – она почувствовала, что зарапортовалась, и засмеялась, – вы извините, я чушь несу! Абсолютно не разбираюсь в таких вещах!