Майкл Муркок - Черный коридор

Дверь каюты отворилась, и вошла Джозефина с ампулой продитола в руке. Она улыбнулась:

— Готовься, дорогой, сейчас тебе будет немного больно.

Райн удивленно взглянул на нее.

— Ты ошиблась в счете, женушка. Вчера минул четырнадцатый день, так что можешь унести эту гадость.

У нее даже вытянулось лицо, и она обиженно проговорила:

— Ты же так хорошо пошел на поправку, и, я думаю, еще один укол только улучшит самочувствие.

— Вот это номер! Не иначе, тут что-то кроется. Вероятно, кому-то нежелательно, чтобы я выходил из каюты. — Говоря это, Райн встал с постели и достал из шкафа рабочий комбинезон.

Джозефина молча следила за его приготовлениями. Райн, не дождавшись ответа, продолжил перечислять то, что собирался сделать:

— Вот только приму душ, а потом отправлюсь посмотреть, как там управляются без меня.

Джозефина наконец обрела дар речи:

— Как ты можешь так говорить? Я вижу, что ты еще недостаточно окреп, чтобы снова впрячься в работу. Отдыхай, дорогой, прошу тебя.

— Сыт по горло этим отдыхом, — хмуро возразил Райн. Позабытые было подозрения вновь овладели им: почему Джозефина хотела вколоть лишнюю дозу продитола, хотя прекрасно знала о предельном сроке лечения и последствиях передозировки?

Конечно, его состояние еще далеко от совершенства. Возможно, даже требуются дополнительные средства, чтобы поддерживать ясность восприятия. Но только не продитол.

Чтобы как-то смягчить свой резкий отказ, он улыбнулся жене и пояснил свои намерения:

Так долго валяться без дела тоже вредно. Хотя мне и в самом деле приятнее нежиться в постели, но пора приниматься за дело. Ты уж не обижайся на меня, ладно?

Когда, приняв душ, он вернулся в каюту, Джозефина уже ушла. Выйдя в коридор, чтобы направиться в главный отсек, он внезапно вспомнил, что оставил журнал по-прежнему под подушкой. Не дай бог, если кто-то заглянет в него: это чтение не для слабонервных. Райн поспешно вернулся назад и убрал красный фолиант в стенной шкаф — под замок.

Тело, отвыкшее от физических нагрузок, потребовало немедленного отдыха, и Райн опустился на край кровати, ощущая неприятный звон в ушах. Как все-таки он еще слаб!

Однако то, что он принял за звон в ушах, постепенно выросло до пронзительного воя сирены. Это же сигнал тревоги! Райн выскочил в коридор и помчался в рубку управления.

Когда он стремительно отворил дверь главного отсека, вой оглушил его. На экране компьютера мигали слова:

«Внимание! Тревога!»

Возле пульта управления стоял Джеймс Генри. Обернувшись на хлопок двери, он нажал кнопку сброса, чтобы прекратить завывания, и спросил Райна:

Что ты так всполошился? На тебе лица нет. Как ты себя чувствуешь?

Запыхавшийся Райн в изнеможении прислонился к стене.

— Я услышал сигнал тревоги. Что случилось?

— Небольшой сбой в системе контроля за температурным режимом питательной жидкости. Я уже нашел неисправность. Сейчас все отрегулирую.

Снова повернувшись к пульту, Генри некоторое время покопался в нем, затем вновь повернулся к Райну:

— Хорошо, что ты поправился, Райн. Однако и без тебя мы тут довольно сносно управлялись с делами. — Явно покровительственный и даже небрежный тон Джеймса рассердил Райна.

Внимательно оглядев рубку, он не нашел никаких явных изменений, но все-таки что-то чуждое словно витало в воздухе.

— А куда все подевались? По пути сюда я никого не увидел, — поинтересовался Райн.

Генри пожал плечами.

— Кто где. Обычные работы в соответствии с регламентом: учеба, отдых, кое-какой контроль…

— Даже удивительно, что нет никаких споров и выяснения отношений, — заметил Райн.

— Мы куда лучше ладим, чем прежде. Общность взглядов всегда способствует взаимопониманию.

Некая двусмысленность, прозвучавшая в словах Генри, ударила Райна словно разряд тока. Да еще этот снисходительный, почти насмешливый взгляд.

— О каком взаимопонимании ты говоришь? Генри снова пожал плечами.

— Просто все поняли, что важнее всего наша общая цель.

И опять двусмысленность. Что он имел в виду? То, что они наконец-то избавились от прежнего капитана и именно это их объединило? «Чем я им мешал?» — недоуменно спрашивал себя Райн.

Он с трудом сдержался, чтобы тут же не кинуть все эти вопросы прямо в самодовольное лицо Джеймса. Но не стоило выставлять себя недоумком: весьма вероятно, что его подозрения беспочвенны.

Скорее всего, Джозефина права — он просто еще слишком слаб, чтобы снова взять в руки бразды правления. Поэтому, прежде чем покинуть рубку, спокойно обратился к Генри:

— Пожелаю тебе удачи, Джеймс. Если нужно чем-нибудь помочь, я к твоим услугам.

Думаю, что стоило бы еще раз и более тщательно проверить эту систему, из-за которой сегодня загорелся сыр-бор, — ответил Генри.

— Хорошо. Это срочно?

— Не очень. Ты же видел, что я снова запустил ее. Так что просто для профилактики — тем более что сейчас в боксах никого нет.

Тогда я лучше сейчас прилягу — с непривычки как-то знобит.

Судя по твоему виду, весьма разумное решение. — Еще пара дней отдыха, и я приду в норму.

— Конечно, конечно, — согласился Генри, словно разговаривая с неразумным малышом. — Отдыхай. Если понадоблюсь, я здесь, капитан!

Кивнув на прощание, Райн вышел в коридор.

Последние реплики Генри показали, что тот действительно издевался над ним. Но Райн чувствовал себя опустошенным: у него, казалось, не осталось сил даже на то, чтобы добраться до постели, не говоря уж о том, чтобы указать наглецу его место.

Чуть не падая, Райн доплелся до каюты и немедленно лег. Закрыв глаза, он тут же погрузился в сон.

Райну приснилось, что он вновь очутился в рубке. Джеймс Генри по-прежнему копался в панели управления, стоя спиной к двери. К этому моменту Райн уже совершенно отчетливо понял — Генри хочет стать единовластным командиром корабля. Он знал его амбиции: они, к несчастью, значительно превышали действительные возможности этого человека. Райн ни минуты не сомневался в том, что в угоду своему самолюбию Генри способен погубить экспедицию. Единственный аргумент, которым можно было остановить упрямца, приятно холодил ладонь Райна.

Он поднял автоматический пистолет, — тот самый, что был у него еще в «Альбионе», — прицелился в спину Генри и сделал глубокий вдох, готовый нажать на спусковой крючок.

В этот момент завыл сигнал аварии, и на экране компьютера сполошно замигали слова: «Внимание! Тревога!»

Опасаясь появления нежелательных свидетелей, Райн торопливо спрятал пистолет — и как раз вовремя: человек у пульта обернулся к нему. Скривив презрительно губы, он жестом предложил Райну взглянуть на экран. Там стало появляться какое-то сообщение. Райн прочел: