Абдухаким Фазылов - Судьбы вертящееся колесо

— Гесэр, я больше не могу молчать… Проклятое поле обмануло и нас. Все зажигаются и сгорают в этом огне, так и не найдя ничего. Мы тоже не удержались, кинулись туда же… Это я ввел вас в заблуждение. Надо остановиться, пока не поздно.

«Говорит с огоньком. Вряд ли испугался. Скорее беспокоится о репутации группы. Веру в дело не потерял, это я вижу…» — мелькнуло у Гесэра. Он загадочно улыбнулся, когда юноша замолчал.

— Сурхан, на днях у вас начнется интересная работа. Неделю назад я распорядился, чтобы три наши группы сосредоточили свое внимание на конфигурации молекул пигментов.

— Молекул?… Конфигурации?… Неужели вы надеетесь найти что-нибудь там? Мы проникли в святая святых материи, доступную вообще на сегодняшний день. Если остается хоть какой-нибудь след от поля, то он должен был храниться именно там. А молекулы… С тем же успехом следы вчерашнего ветра можно искать, проверяя, не сместились ли дома после него относительно друг друга, а не в ряби песка детской площадки.

— Да, ветер вряд ли сдвинет дома с места… Ну а положение оставленных открытыми форточек в окнах, плохо закрепленных антенн на крышах?.. — опять улыбнулся Гесэр.

Сурхан все еще удивленно смотрел на шефа.

— Сурхан, неуловимость этого поля, видимо, сбивает с толку многих, кто ищет его. И мы в поисках его следа сразу же углубились в самые недра. А ведь это не обязательно, что следы его должны оставаться именно там. Природа поля неизвестна. Тем более неизвестно — на что она воздействует сильнее, на что слабее. Раз так, мы не должны были ничего упускать из поля зрения. Месяц назад, когда я окончательно убедился, что нам ничего не удается вытащить оттуда, где ядра, атомы и все такое прочее, решил попробовать вернуться. Например, на молекулярный уровень. Одна группа получила задание прочесать молекулы… Основания у меня, конечно, были. Думаю, они и вас заинтересуют… Представляете, я случайно заметил — некоторые боковые ответвления молекул пигментов, не охваченные связями, как будто ориентированы не совсем хаотично. Вот их и записывают сейчас.

Сурхан некоторое время молчал, уставившись на Гесэра. Потом решился повторить свой вопрос:

— Неужели вы ожидаете большую податливость от этих гигантских болтающихся ответвлений, чем от чувствительных атомных цепочек?

Гесэр развел руками.

— Не мучайте меня вопросами. Знаю чуточку больше, чем вы. Я, кажется, просто заметил какой-то факт. Все остальное расставит по местам эксперимент.

Спокойный тон Гесэра сделал свое дело. У юноши заблестели глаза.

— Как делаются записи и когда я их получу?

— Записи, естественно, комплексные. Там будет и рентгенолография, электронная топостереография и так далее. А получите все это, если, конечно, не сбежите от нас к тому времени, — подмигнул Гесэр, — к середине следующей недели.

Машины распознали человеческую мысль, зашифрованную в конфигурации архитектурных деталей молекул застывших красок.

Это был триумф. Все остальное утонуло в нем. Пока были расшифрованы лишь довольно туманные, несвязанные обрывки отпечатков мыслей, знаний древнего художника. Они были еще менее последовательны, чем те сюжеты, которые «оживляли» на картинах решения ПТС. Но это были прямые следы человеческой мысли. Все понимали, что связать их, восстановить с учетом всех нюансов было уже делом техники.

Пока еще не было ответа на вопрос — почему эти, ничем не примечательные боковые ответвления молекул пигментов оказались загадочным образом промодулированным «биополем». Почему именно они закручивались, изгибались, волнообразно деформировались под его действием. Не отвлекаясь на эту сторону дела, следы этих деформаций были расчищены от фона хаоса, тепловых колебаний молекул, скрупулезно записывались…

Чтобы исключить элемент случайности, были поставлены контрольные эксперименты. На холщовые полотна роботами наносился толстый слой краски. К ней, пока она полностью не высыхала, на расстояние ближе десяти метров никто не допускался. Потом в тех же условиях такие же краски на такие же холсты наносились людьми, при этом по заранее разработанной программе им было предписано думать на определенную тему.

Результаты потрясли специалистов. Анализ высохшей краски, наложенной роботами, не выдал ничего, кроме беспорядочного нагромождения боковых ответвлений — «усиков», как их называли биохимики. Но зато краска, наложенная людьми, показала ту загадочную закономерность в ориентации и конфигурации «усиков», что была обнаружена и в краске древних полотен. Машины расшифровали размышления «художников» на заданные темы. Радостям в Центре не было предела.

Победу не удалось сохранить долго в стенах Центра. Весть о ней вышла за пределы Центра, наполнила оптимизмом всю планету. Потоком посыпались разные предложения, идеи, решения.

Предлагалось «прочитать» все лепные изделия, штукатурку зданий, бетонных блоков, покраску всевозможных предметов. То есть все, что затвердевало в присутствии человека. Но специальные эксперименты уже показали, что более или менее заметные следы человеческой мысли можно обнаружить только там, где застывшая материя оказывалась в «фокусе» его сильнейшего сосредоточения. Это, прежде всего, были картины…

Теперь на время людей перестали занимать сами изображения на полотнах. Никто уже не замечал ни сюжета, ни идейной глубины изображаемой сцены. Взоры людей будто ушли в глубь красочного слоя и в тончайшем узоре молекул пигментов начали видеть и слышать развернутые во времени и в пространстве исторические события…

Теперь на экранах зала просмотров светились не сами картины. Они были далеко отсюда, в лабораториях физико-химического анализа, где неразрушающими методами «анатомировали» их, а все сведения о молекулярной структуре пигментов по каналам связи поступали в распоряжение вычислительных машин. Они «прочитывали» эти сведения, переводили их на «язык» человеческих ощущений — слуха и зрения и направляли их на экраны для визуалирования.

Ко всеобщему восторгу на экранах опять «ожили» исторические события. Теперь была полная воспроизводимость результатов каждого эксперимента. При многократных повторах действия, происходящие на экране, повторялись с поразительной точностью… Часто на них развивались события глобальных масштабов. Именно о них, видимо, помнили и размышляли живописцы, изображая радости и страдания, борьбу и веселье героев картин…

— Гесэр, поздравляю вас с успехом. Теперь можно сказать, что ваша служба дала новый метод восстановления истории. Но… мы считаем, что вы так же, как и мы, окончательно не решили проблему.