Илья Варшавский - Лавка сновидений (повести и рассказы)

Бывают странные ощущения где-то там, чуть повыше грудобрюшной преграды. Не то чтобы болит, а так, не разберешь что такое. Какая-то непонятная тоска. И очень милые парни вовсе не кажутся такими уж милыми, да и вообще вся человеческая жизнь, если разобраться,..

- Ладно! -Маша решительно тряхнула волосами. - Будь что будет!.. Итак, мне нужна помощь. Возьмете в библиотеке Блока и Пастернака. Все, что есть. Усвоили?

- Да, и что дальше?

- Будете читать вслух.

- Зачем?

- Ох! - Маша потерла виски пальцами. - Вот экземплярчик попался! Будете читать, а я запишу. Неужели так трудно понять?

- Нет, отчего же, - сказал Кларнет, - понять совсем не трудно. Вот только читаю я неважно.

- Ну, это меньше всего меня беспокоит. Значит, завтра в это время.

Изображение пропало, как будто кот слизнул. Только что она была здесь, а сейчас пуст экран, безнадежно пуст. Исчезло наваждение, сгинуло, и все, что осталось, - это маленькая черная коробочка да мокрый обгоревший стол.

x x x

Когда многократно повторенный опыт в одних и тех же условиях дает неизменный результат, то есть все основания считать, что установленные связи подчинены какому-то закону.

Так, например, если любители ранней похмелки выстраиваются в длинные очереди у ларьков в бесплодном ожидании вожделенной цистерны с пивом, если строители бестрепетно роют канавы в ухоженных газонах, обнажая склеротическую кровеносную систему города, если по утрам к шуму трамвая под окном добавляется пыхтенье катков для асфальта, если, просыпаясь от щебета птиц, вы не можете сообразить, ночь сейчас или день, знайте: на дворе июнь.

Если на дворе июнь, а вам двадцать шесть лет, если вы каждый вечер читаете девушке прекрасные стихи, если... Впрочем, хватит! И так все ясно.

Какой-то пошляк, родоначальник литературных штампов, сказал, что любовь не знает преград. Ну и что? Одно дело не знать преград, а другое - суметь их преодолеть, или, как выразился бы философ, добиться такого развития событий, когда любовь в себе превращается в любовь для себя. Ведь что ни говори, а две тысячи лет. ..

Хотите еще одну заезженную сентенцию? Пожалуйста! Беда приходит оттуда, откуда ее меньше всего ждешь. На этот раз она явилась через дверь в облике дворника, пригласившего однажды вечером Кларнета незамедлительно прибыть в домоуправление, где его ждет комиссия содействия в полном составе.

Состав оказался не так уж велик: два человека, не считая уже известного нам бравого майора в отставке.

Увидев Кларнета, майор пришел в крайнее возбуждение и вытянул вперед правую длань, отчего стал сразу удивительно похож на Цицерона, обличающего Катилину.

- Вот он, голубчик! Собственной персоной!

Председатель комиссии расправил седые запорожские усы и вытащил из стола листок, исписанный корявым почерком.

- Так... садитесь, товарищ Кларнет.

Кларнет сел.

- Имеются сигналы, что вы пользуетесь незарегистрированным радиопередатчиком. Верно это?

- Нет у меня никакого передатчика, - солгал Кларнет.

- Ну до чего же нахально темнит! - патетически воскликнул Будилов. Ведь сам слышал, как передает! То открытым, то закрытым текстом.

Председатель вопросительно взглянул на Кларнета.

- Это... я стихи читаю.

- Почему же вслух? - удивилась интеллигентного вида немолодая женщина.

- Они так лучше запоминаются.

- Врет, врет! - кипятился майор. - Пусть тогда скажет, что он там у себя паяет, почему пробки все время горят?

- Ну-с, товарищ Кларнет?

- Не паяю я. Раньше, когда телевизор ремонтировал, то паял, а сейчас не паяю.

Председатель крякнул и снова расправил усы.

- Так... Значит, только стихи читаете?

- Только стихи.

- Какие будут суждения? - Он поглядел на женщину, но та только плечами пожала.

- Обыск бы нужно сделать, - сказал Будилов. - С понятыми.

- Таких прав нам не дано, - поморщился председатель. - А вы, товарищ Кларнет, учтите, никому не возбраняется и телевизоры мастерить и радиоприемники...

- И стихи читать, - насмешливо добавила женщина.

- И стихи читать, - подтвердил председатель. - Но ежели действительно радиопередатчик... тут другое дело. Нужно зарегистрировать. И вам лучше, и нам спокойней. Согласны?

- Согласен, - вздохнул Кларнет, - только нет у меня никакого передатчика.

О, святая, неумелая, бесхитростная ложь! Ну, кому какое дело до честного слова, опрометчиво брошенного в туманное будущее?

Нет, Кларнет, не тебе тягаться с видавшим виды майором в отставке Будиловым. Сколько ты ни темни, расколет он тебя, непременно расколет! Пора подумать, чем это все может кончиться.

x x x

- Маша! - Кларнет говорил шепотом, опасливо поглядывая на дверь. Пойми, Маша, я этого просто не переживу.

- Что ты предлагаешь?

- Не знаю. Возьми меня туда. Есть же, наверное, какие-нибудь машины времени.

- Нет таких машин, - печально улыбнулась Маша. - Все это сказки.

- Но сумела же ты переправить передатчик.

- Это совсем другое дело. Трансмутация. Но ведь она у вас еще не изобретена.

Кларнета внезапно осенила идея.

- Послушай, а ты сама бы не смогла?

- Что?

- Трансмутироваться сюда.

- Ох! Ты понимаешь, что ты говоришь?! Нет, это невозможно!

- Но почему?!

- Я же сказала, никаких контактов с прошлым. Нельзя менять историю. Трансмутацией во времени у нас пользуются не больше, чем в пределах столетия, и то со всякими ограничениями. А тут... ведь возврата назад уже не будет. Остаться навсегда неизвестно где...

- Известно! Ты же будешь со мной!

Маша заплакала.

- Ну что ты, Машенька?!

- А ты меня никогда не разлюбишь? - спросила она, сморкаясь в крохотный платочек.

Вы сами знаете, что отвечают в подобных случаях.

В июне все идет по раз навсегда установленным законам. Вот набежала туча, брызнул дождь, а там, глядишь, через несколько минут снова греет солнышко.

- Не могу же я в таком виде к вам явиться, сказала Маша. - Достань мне хоть несколько журналов мод.

Приходилось ли вам когда-нибудь наблюдать за женщиной, изучающей фасоны платьев? Такого абсолютного отвлечения от суетного мира, такого полного погружения в нирвану не удавалось добиться ни одному йогу. Не пробуйте в это время ей что-нибудь говорить. Она будет кивать головой, но можете быть уверены, что ни одно слово не доходит до ее сознания.

- Переверни страницу!

- Послушай, Маша.. .

- Это не годится, следующую!

- Маша!

- Поднеси ближе, я хочу рассмотреть прическу.

- Машенька!

- Дай другой журнал.

На все нужно смотреть философски, и каждое терпение бывает вознаграждено сторицей.

Кларнет убедился в этом уже на следующий день.

- Ну, как я тебе нравлюсь?