Джоу Росс - Сквозь пространство и время

Она потерла затылок, где начинала пульсировать боль, и с удивлением обнаружила на пальцах красные следы.

– Да у тебя кровь!

Старбак, за тридцать лет не видавший никакой крови – ни зеленой сарнианской, ни красной земной, при этом зрелище готов был упасть в обморок. Но мысль, что это кровь Черити окрасила ее тонкие пальцы, вызвала в нем новую вспышку ярости и унесла тошноту.

– Да это просто ссадина, – с вымученной улыбкой сказала она.

Она была очень храбрая. Старбак должен был это признать. Он видел, как все бледнее становятся ее щеки, видел боль в ее глазах и знал, что она ни за что не признается в страданиях.

– Наверное, так, – согласился он. – Но нам нужно ее промыть, чтобы не попала инфекция.

Она покачала головой и тут же пожалела об этом, потому что в голове как будто начался камнепад.

– Нам нужно поговорить.

– Поговорим позже. А сейчас займемся раной. Где у тебя дезинфицирующие средства?

– В ванной. Ох уж эти мужчины, – фыркнула она. – Вечно суетитесь по пустякам.

– А вы, женщины, вечно упрямитесь. – Прежде чем она успела возразить, он подхватил ее на руки и зашагал в сторону благоуханной комнаты с цветастыми стенами.

– Старбак, – запротестовала Черити, – я прекрасно сама пройду пару футов.

– Ты очень бледна. Я не хочу, чтобы ты потеряла сознание.

– Да это же просто смешно. Я никогда не теряю сознания. – Дрожащими пальцами проведя по волосам, она с удивлением обнаружила, что они все в крови.

Он опустил крышку и посадил ее на стульчак. Цветы на стенах действительно начали пританцовывать или это всего лишь ее воображение?

– Еще новичком я работала в паре с копом-ветераном. За плечами у него было семнадцать лет работы, а до пенсии – всего каких-то полгода. И тут мы получаем вызов. У женщины на шоссе Сан-Диего прямо в машине начались роды.

Черити моргнула. Нет, все-таки не воображение, поняла она. Цветы и в самом деле пустились в пляс. В хороводе. Стремительном. Она закрыла глаза.

– Напарник сказал, что все берет на себя. Но как только показалась головка младенца, этот огромный, сильный парень фунтов на двести рухнул в обморок.

Пол под ногами поплыл.

– В результате я совершенно самостоятельно приняла роды. Девочку. Восемь фунтов три унции. Ее назвали…

Черити наклонилась вперед, и если бы Старбак ее не поймал, упала бы прямо на пушистый белый коврик.

СТОЯЛО ЛЕТО. Солнце по цвету напоминало превосходное свежевзбитое масло. Оно ласкало ей лицо. Черити лежала на спине на поле среди розовых и лиловых цветов. Она закрыла глаза и купалась в роскоши полнейшего безделья.

Услышав звук приближающихся шагов, она сразу поняла, кто это.

– Я искал тебя. – Глубокий голос был ей так чудесно знаком.

Ей понадобилось невероятное усилие, чтобы смахнуть восхитительную летаргическую лень, но Черити все же справилась – и открыла глаза.

– А я ждала тебя, – произнесла она, глядя снизу вверх на мужчину, чей силуэт четко вырисовывался на фоне неба и солнца.

Лица его ей не было видно, но она так хорошо его знала. У него темные волосы – черные как вороново крыло. И глаза у него темные, цвета обсидиана, только намного мягче. Особенно когда они смотрят на нее.

Он опустился рядом с ней на колени, и она убедилась, что не ошиблась. Не спрашивая, каким образом или почему он здесь, она подняла руку к его смуглой щеке.

– Я тебя ждала, – нежно, едва слышно повторила она. – Всю жизнь.

– Какое совпадение, – прошептал он. Поймав ее руку, он прижался губами к ее ладони, заставив руку запылать. – Потому что я тоже искал тебя всю мою жизнь.

Их свела судьба. И теперь в прелюдии не было нужды. Его умные руки освободили ее от одежды; длинные тонкие пальцы справились с пуговицами ее сарафана с ловкостью, неудивительной для мужчины, столько лет игравшего главную роль в ее грезах.

Цветастый легкий сарафанчик как по волшебству исчез, и она осталась в одном лишь персикового цвета белье, отделанном кружевами цвета слоновой кости.

– Ты так прекрасна. – Его палец мучительно медленно прошелся по кружевам лифчика, зажигая тело таким огнем, что она поразилась, почему не сгорают шелк и кружева.

– Я слишком толстая. – Какая-то кошмарная причина заставила ее признаться ему в этом. – Мне необходимо сбросить десять фунтов.

– Это смешно. – Его руки скользили по ее телу. – Ты такая, как надо. – Он накрыл ладонью ее грудь, и она заныла от нежного прикосновения. А когда он прикоснулся кончиком большого пальца к ее спрятанному под шелком соску, Черити ощутила удивительное тепло предвкушения между бедрами. – Везде, где у тебя округлость, Черити, любимая… – его губы увлажнили сначала шелк, а потом кожу под ним, – у меня впадина.

Он вытянулся рядом с ней и привлек ее к себе.

– Видишь? – Его губы щекотали ей ухо, шею. – Мы вместе – одно целое.

Казалось, его слова были истинной правдой. Ее тело, которое она всегда считала чересчур округлым, смыкалось с его телом, как частички одной головоломки.

– Одно целое, – согласилась она, обнимая его за шею. Ее тело было восхитительно легким. Свободным. Сладкий восторг заливал ее, как летнее солнышко.

Легкий ветерок прошелестел по полю, и цветы закивали своими синими головками. Колибри, сверкая изумрудными горлышками, порхали вокруг и собирали своими удлиненными клювиками благоуханный нектар – почти так же, как мужчина ее грез, который сейчас приник к ней поцелуем.

Его губы пили и пили нектар ее губ, будто он никак не мог насладиться их вкусом. Губы ее разомкнулись с легким вздохом, обещая все, что она могла ему дать. Все, что она когда-либо сможет ему дать.

Солнце как будто не желало покидать ее кожу, согревая ее до последней косточки; воздух пьянил сладким ароматом цветов и солоноватым привкусом моря. И безошибочным запахом желания.

Его руки еще крепче обвились вокруг нее, прижали ее с такой силой к его телу, что бриз не мог бы между ними проникнуть. Одежда их исчезла, унесенная, казалось, все разгорающимся жаром их взаимного влечения, и, когда она провела пальцами по мощным мускулам его спины, в награду ей раздался его тихий, такой мужской стон.

Она услышала свое имя, теплом его дыхания овеявшее ее грудь, а потом вдохнула это имя в себя из его вернувшегося к ее губам рта. Его грудь покрывали жесткие темные волосы, и от их колкого прикосновения к ее твердым, сверхчувствительным соскам она испытала сладостное вожделение.

Никогда прежде не ощущала Черити себя до такой степени заложницей собственных эмоций. И никогда не ощущала себя до такой степени свободной. Мягко рассмеявшись, она выскользнула из его объятий. Опустилась рядом с ним на колени на благоуханное ложе из цветов и провела ладонями по его загорелому телу – лаская, массируя, возбуждая.