Владимир Контровский - Трудно быть богом обитаемого острова

Наркотическое опьянение не заставляло Детей Моря бездумно бросаться грудью на пулемёты — биороботы-берсерки действовали хладнокровно, отнюдь не спеша отдать жизнь во славу Владыки Глубин, но безостановочно шли вперёд, используя малейшую оплошность оборонявшихся. Мак, оставив командный пункт, метался по всей линии обороны: командиры частей, особенно офицеры-кадровики, сами знали, что и как надо делать, и бой перешёл уже в такую фазу, когда толкать их под руку было не только бесполезно, но и вредно. Максим понимал, что от него как от полководца толку мало, зато появление Мака Сима на передовой имело смысл — его знали, и Максим почувствовал даже что-то вроде религиозного обожания: мы не можем не победить, если с нами сам. Кажется, подумал он, они считают меня богом или пророком… Ощущение при этой мысли у него были странные, однако Максиму некогда было разбираться в оттенках своих эмоций — айкры то и дело врывались на позиции, и тогда в окопах вспыхивали дикие рукопашные схватки.

И он стрелял, видя, как падают под его выстрелами серые десантники, и дрался, на все сто используя возможности своего организма. Но с каждой новой прошедшей минутой Максим всё отчётливее понимал, что исход битвы решают вовсе не его умение ускоряться и способность справиться лицом к лицу с несколькими противниками. В Гремящей Излучине столкнулись сотни танков, тысячи орудий и десятки тысяч людей, стрелявших друг в друга, и один человек — пусть даже уникальный — слишком мало значил в круговерти такой битвы. Противостояние было коллективным, и победа могла быть только коллективной, а каждый отдельный боец, в том числе и Мак Сим, просто вносил в эту победу свой посильный вклад.

…К вечеру стало ясно, что островитяне берут верх. Линия обороны была растрёпана и порвана в клочья; подкрепления, перебрасываемые к Гремящей Излучине Тоотом, таяли, как снег в кипятке, а за спинами оборонявшихся уже плескалась мутная река — их оттеснили к самому берегу. И Максим почти физически чувствовал, видел, как за лесистыми холмами уже готовятся прыгнуть вперёд самоходки, несущие длинные тела ракет, чтобы метнуть на столицу атомное пламя. Какого чёрта, вяло подумал он, ну неужели Странник сам не может сбросить на излучину атомную бомбу, если уж ему и впрямь некому это поручить? Неужели будет лучше, если в ядерном огне сгорит огромный город? Рада, девочка, она сидит дома и даже не догадывается о том, что вот-вот произойдёт…

Максим в отчаянии сжал автомат и тут вдруг почувствовал, что на поле боя что-то изменилось, причём резко. Он поднял голову и выглянул из неглубокого, наспех отрытого окопа.

Его поразила тишина — всю многоствольную канонаду из всех видов оружия как ножом отрезало. Он вгляделся — впереди, там, где залегли цепи островитян, готовившихся к последнему решающему броску, что-то шевелилось, но как-то вяло. По полю полз танк, полз лениво, дергаясь и бессмысленно поводя орудийным стволом, а потом вдруг вынеслась из-за холма летающая платформа, набрала высоту, зависла и камнем упала вниз. Полыхнуло. Громыхнуло.

Ничего не понимая, Максим привстал, вылез из окопа (на всякий случай не вставая в полный рост) и увидел справа — там, где излучина спрямлялась, — цепь жёлтых машин: очень знакомых машин с высокими решётчатыми конусами, увенчанными округлыми вздутиями. Вот оно, значит, как, подумал он. Ай да Странник — решил пойти с козыря: зачем нам ещё одно лишнее радиоактивное пятно, когда можно…

За его спиной зашевелись его бойцы, кто-то с громким щёлчком передёрнул затвор.

— Не стрелять! — закричал Мак во весь голос, стараясь, чтобы его услышало как можно больше людей. — Передать по цепи — прекратить огонь! Не стрелять!

«Не стрелять… стрелять… лять…» — прошелестело по линии окопов.

— Приготовиться брать пленных! — крикнул он, надсаживаясь. — Пленных, я сказал! Командиры — ко мне!

Слева показалась ещё одна цепь передвижных излучателей — с большого расстояния они выглядели безобидными жёлтыми жуками. Классика — какой там полководец древности втянул всё вражеское войско в мешок, а потом ударил по нему с флангов? Кажется, это был римский полководец… Или не римский? Плохо я всё-таки знаю историю, подумал Максим, никогда не интересовался этим предметом — подумаешь, дела давно усопших. Однако этому древнему воеводе до Странника далеко, Странник рассчитал всё: и время, и место, и конус излучения — моих солдат не задело. Стоп, оборвал он сам себя, надо торопиться: поле вот-вот исчезнет (наверняка Странник и об этом подумал, иначе как мы доберёмся до айкров?), эти весёлые ребята придут в себя, и всё начнётся сначала. Значит, вперёд!

Со всех сторон к Максиму подбегали офицеры, получали распоряжения, козыряли и бегом бежали их выполнять. Особого удивления на их лицах Максим не заметил: излучатели в Стране Неизвестных Отцов — дело привычное, а как их использовать, есть кому решать.

Зато сам Максим удивление испытал: после снятии депрессионного поля, накрывшего всю Гремящую Излучину, островитяне не забегали и не запрыгали как ни в чём не бывало. Нет, они не захлёбывались слезами и соплями — Максим хорошо помнил, что творилось в коридорах Центра, когда он переключил генераторы на «чёрное» излучение, — но активности не проявляли никакой. Грозные воины сидели и лежали неподвижно, бросив оружие и глядя прямо перед собой застывшими, ничего не выражающими взглядами. Их ставили на ноги, вытаскивали из замерших танков, встряхивали, связывали руки, сгоняли в толпу, а они вели себя смирно, как под наркозом. Хм, подумал Максим, похоже, Странник модифицировал излучение — раньше такой картины у попавших под него не наблюдалось. Верноподданные зомбировались, выродки выли и корчились от боли, но как только излучение снималось, всё возвращалось на круги своя. А здесь эффект растянутый (излучения-то уже нет, иначе мои бойцы тоже превратились бы в ходячие брёвна). Интересно, как долго продлится у айкров состояние грогги? И есть ли среди них выродки, а если есть, то как на них подействовала козырная карта Странника?

Выродки среди островитян имелись — среди «сонных мух» попадались и впавшие в полный анабиоз: скорее всего, болевой шок от воздействия «серого» излучения вызывал у них длительный глубокий обморок, похожий на состояние комы. Ай да Странник, подумал Максим, постарался на славу, ничего не скажешь… А мне ведь даже словом не обмолвился, что с психотронными генераторами ведутся какие-то работы: знай, сверчок, свой шесток. Ай да Странник…

А над Гремящей Излучиной нёсся рокочущий гул: форсировав реку, на плацдарм, где развеялись надежды островитян выиграть войну одним ударом, двумя стальными потоками вливались «вампиры» и «драконы» резервных танковых корпусов.