Джек Чалкер - Воины бури

– Интересно, – сказала Хань. – Какую рожу скорчит Чен, когда узнает, что он всего лишь один из равных. Даже если он предполагает, что остальные четверо будут под полным его контролем, у каждого из них все равно остается абсолютное право вето. Впрочем, я не уверена, что мы вообще получим доступ к компьютеру.

Козодой изумленно воззрился на нее:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Перстни могут только отпирать пять терминалов или какой-то непосредственный интерфейс, с которого можно считывать и передавать данные в программное ядро Главной Системы. Но где гарантия, что мы знаем ее язык?

– Узнаем, – ободряющим тоном сказал Клейбен. – Настойчивость, с которой Главная Система преследует нас, уже достаточная гарантия. А во-вторых, первоначально Главная Система была гораздо меньше и проще, чем та, с которой мы имеем дело сегодня. Перстни – это больше чем просто выключатель. Это еще все пароли и инструкции компьютеру по поводу взаимодействия с их владельцами. Готов поклясться, что предусмотрен какой-то способ непосредственного доступа, может быть, даже вербальный. Зачем создателям Системы было осложнять самим себе жизнь? Им приходилось ежедневно общаться с машиной. Однако чтобы изменить программное ядро, требуется полное согласие, и в этом проблема. Разумеется, остаются гипноз или ментопринтер, но машина вполне может распознать насилие. Представьте себе, что интерфейсы выглядят так же, как те, что стоят на космических кораблях. Они имеют доступ к разуму человека, который ими пользуется, а поскольку примитивные способы ментального воздействия были известны задолго до появления первых компьютеров, создатели Системы наверняка приняли меры для распознавания и ликвидации результатов такого воздействия.

– Вероятно, вы правы, – согласился Козодой, – но эта проблема в будущем, а пока перед нами стоят другие, более насущные. На этот раз мы по крайней мере знали, где находится перстень и кто им владеет. 3 отношении двух других у нас гораздо меньше информации, а что касается четвертого – о нем мы вообще ничего не знаем.

– Меня не меньше беспокоят боевые качества наших людей, – заметила Хань, – вернее – полное отсутствие таковых. Я просмотрела записи боя, а Звездный Орел обследовал "Эспириту Лусон" и нашел его повреждения крайне незначительными. Все системы полностью работоспособны, включая межзвездный двигатель, оружие и защиту. Их просто слегка тряхнуло, но они фальсифицировали рапорт о повреждениях и просто-напросто отказались участвовать в бою. "Эспириту Лусон" находился достаточно близко от Вала и имел все возможности задать ему перца. Вместо этого они позволили погибнуть пятерым людям и одному кораблю.

Козодой кивнула – Да, да, я тоже просмотрел все рапорты. Они сделали едва ли минимум из того, что от них требовалось. Хотят поживиться на дармовщинку. Ну ничего, это у чих не выйдет. Правда, я не думаю, что открытый конфликт или дисциплинарные меры принесут пользу. Достаточно и того, что на них и так уже все смотрят косо. Возьмем их на заметку и предложим каждому из экипажа либо явиться с повинной, либо отправиться под ментопринтер. Кстати, им предстоит завести корабль внутрь "Грома", чтобы заняться ремонтом. Безусловно, они уже позаботились о том, чтобы повреждения соответствовали рапорту, но дело не в этом. Звездный Орел, можешь ли ты перепрограммировать их пилота с тем, чтобы в случае чего перехватить управление или, на худой конец, вообще скомандовать ему самоликвидацию?

– С удовольствием, только зачем затевать эту возню?

– Затем, что разбирательство сейчас принесет нам больше хлопот, чем оно стоит; Савафунг непременно найдет, на кого свалить вину. Просто надо на будущее обеспечить за ними контроль. И, безусловно, мы переведем на "Эспириту Лусон" Марию Сантьяго или кого-нибудь с "Индруса" – пусть будут нашими наблюдателями. Сейчас люди Савафунга радуются, поздравляя себя с успехом, но это ненадолго. Рано или поздно те из них, кто способен думать самостоятельно, сделают выводы и пожалеют, что не захотели рискнуть жизнью у Джанипура. Нам всем предстоит пойти на риск и на жертвы.

Звездный Орел и Хань подумали и согласились.

Последующие дни были заняты ремонтом, но теперь, когда наконец-то началось настоящее дело, Козодой ощущал растущее нетерпение. Он постоянно размышлял о тех мирах, где находились еще два перстня. До битвы при Джанипуре эти планеты были обследованы настолько тщательно, насколько это можно было сделать с орбиты.

– На Чанчуке существует обычный порядок управления через Центры, – говорил он, беседуя с Урубу. – Судя по данным радиоперехвата, они разговаривают на каком-то из китайских диалектов, который на Земле давно уже не в ходу. Хань не смогла разобрать ни слова, хотя утверждает, что поняла бы письменную речь. Грамматика и произношение разошлись настолько, что фраза "на столе лежит карандаш" произносится как "свинцовые трубы меня заморозили". У нас нет ментопринтерных картриджей этого языка.

– То, что они китайцы, меня не удивляет, – заметил Урубу. – Половина колониальных миров происходит от китайцев или индийцев, потому что к моменту начала расселения те и другие составляли около половины человечества. А что касается языка, то у меня свой особый способ ему научиться.

– Не сомневаюсь, но это значит, что нам придется вернуть тебя на борт, снять ментокопию, провести сравнительный анализ и создать собственную языковую программу. Еще меня тревожит, что нельзя повторно использовать тот же подход – превращение в сотрудника безопасности Центра и все остальное. На этот раз нам, возможно, придется посадить корабль прямо в спальне верховного администратора. На орбите вокруг Чанчука ждет штабной корабль МСС, и внизу этой публики не меньше, чем было на Джанипуре. Только теперь они получили урок и хорошо его усвоили. Главная Система, вероятно, вовсю штампует новых Валов, которые будут явно не слабее старых. Нам надо получше подготовиться к следующей попытке.

– Согласен. А если пока отложить Чанчук до тех пор, пока не изучим его получше? И возможно, к этому времени у нас появятся какие-то резервы. На что похож другой мир?

– Ни на что. Никаких Центров. Никаких следов искусственных источников энергии, не считая костров. Это суровый мир. Мощная вулканическая активность, землетрясения и тому подобное. Сильнейшие бури. Большая часть планеты почти постоянно затянута облаками. Более шестидесяти процентов суши покрыто джунглями, и растения там не из тех, что дают себя есть. Вместо этого они не прочь пообедать сами. Помнишь тот мир, куда ты привел нас в самом начале?

– Еще бы! Извини, но из всех неколониальных планет, пригодных для жизни, Колль знала только эту. Что я мог сделать?